Стюарт Слейд - Великан

Несколько минут назад случился краткий всплеск радости, когда Аахенский региональный центр доложил о сбитии одного из гигантов. И это оказался единственный успех всей системы. Беглый взгляд на отчёт показал, что это была счастливая случайность. Звену Me-263 повезло вовремя попасть в нужное место и победить. Прочие же гиганты уходили от обстрела легко и непринужденно. Да ещё какие гиганты! Теперь ОСПВО располагала свежими данными. Десятимоторные чудовища, с шестью толкающими поршневыми двигателями и четырьмя реактивными. Неудивительно, что они так маневрируют. Казалось бы, есть слабое место - огневая точка всего одна, в хвосте. Американцы должны были превратить Азоры в сплошную авиабазу, чтобы организовать рейд таких самолётов. Но в чём задача налёта?

Настолько крупный самолёт способен нести бомбовую нагрузку больше, чем любой предшественник. Наверное, даже вдвое больше, чем B-29. Херрик видел "Суперкрепость", кропотливо собранную из обломков самолётов, сбитых во время налётов 1944-45 годов. В воздух её поднять, конечно, не удалось, но он впечатлился её размерами и мощью, хотя счёл технологическим тупиком. По крайней мере, именно так выглядел B-29. Но новые бомбардировщики затмили их. Возможно, американцы надеются, что три самолёта способны вывалить достаточно бомб, чтобы уничтожить цель? Глупость. Нужно очень много взрывчатки для уничтожения хотя бы одного завода. Или рассчитывают, рассыпая бомбы на десятками городов, подорвать боевой дух или вызвать политический переворот? Ещё бóльшая глупость. А американцы отнюдь не дураки. Они отличные инженеры, что наглядно показывали плывущие в высоте бомбардировщики, правда, учёные неважные. Всё, что у них есть - реактивные двигатели, радары, ракеты, авиапушки - всё содрано с немецких технологий. Но не глупцы. Так что же они затеяли? Неужели это транспортники, которые высадят парашютный десант по всей Германии?

Его размышления были прерваны внезапным вскриком одной из диспетчеров. Она упала на стол, со стоном зажимая уши ладонями. Причину услышали все. Из наушников хлынуло душераздирающее завывание, сопровождаемое кратким рёвом статических помех. Потом наступила тишина. Женщины с квохчущим шумом бросились успокаивать её. Он засомневался, восстановится ли у неё слух. От звукового удара такой громкости барабанные перепонки бедной девочки наверняка встретились посреди головы.

- Герр фельдмаршал, Аахенский региональный центр на линии.

Это было хорошей новостью. Именно они передали о сбитом американском самолёте.

- Сообщают об огромном взрыве над Дюреном. Даже в Аахене вспышка была очень сильной, и они видят, как оттуда поднимается облако... Грибообразное облако... Говорят, его высота достигла десяти километров и оно подсвечено багровым изнутри. Пытаются связаться с местным центром управления, но все каналы связи с Дюреном отказали. По всей области трудности на коммуникациях. Передают, что звено американских самолётов заходит прямо на Аахен.

Внезапно глаза девушки расширились, и она сорвала наушники. Вовремя. Они упали на стол, как отброшенная ядовитая змея, и тут же разразились уже знакомым электронным воем и взрывом статики. Потом всё стихло.

Херрик посмотрел на ситуационную карту. Девочки отметили Дюрен на ней красным кругом, чтобы отметить место первого взрыва. Тот же круг появился на Аахене. Неожиданно память выдала, при чём же тут кошка. Кот в ящике. Кот Шредингера. Ему рассказывали об этом на собрании, иллюстрируя принцип неопределённость Гейдельберга. Нет, Гейзенберга. Точно. Собрание проводил сам Гейзенберг, в 1943-м, объявляя об остановке немецкого атомного проекта. Исследования показали, что такое оружие технически невозможно. Он помнил описание "невозможной" бомбы. Сотни или даже тысячи тонн обычной взрывчатки по мощности. Единственным ударом можно разрушить целый город. Унести её может один самолёт. К городам по всей стране приближались небольшие группы бомбардировщиков. Возможное объяснение было только одно. Гейзенберг сказал, что это невозможно, но американцы как-то создали такие устройства.

- Святая матерь божья, нет!

В его крике смешались гнев, страх, отчаяние, ярость, унижение и разочарование. Понимая неизбежность полного провала и предопределённой гибели, фельдмаршал опустился на стул, уронив голову на руки. Еле слышно он прошептал:

- Боже милостивый, пощади нас.

Бог его не слышал.

Германия, Дюрен, перекрёсток Шенкельштрассе и Филиппштрассе. Эпицентр.

Сирены воздушной тревоги завыли ещё несколько часов назад, но серьёзно их восприняли немногие. В конце концов, Германия восьмой год воюет, и шесть лет из них ни один вражеский самолёт не замечали над Рейхом. Старый Толстяк сдержал свое обещание. Геринг до сих пор оставался главой Люфтваффе, вместо Майера, которого прочили на эту должность. Кроме того, осведомлённые люди сказали, что к каждому городу направляется всего несколько машин. Говорили, что один из этих гигантов сбит западнее Дюрена, и конечно, остальные тоже скоро получат своё. Небо было ясным, с редкими облачками, инверсионные следы двух самолётов хорошо различались на ярко-голубом фоне. Многие даже специально вышло на улицы, чтобы посмотреть, как их собьют. Самые везучие стояли на перекрёстке, когда "Кристина" полковника Каннингема выпустила свой груз.

По мере падения устройства, сигналы от радара и датчиков давления пробудили электронный блок. С этого момента жить Дюрену оставалось считанные мгновения. Электрический импульс разлетелся по тридцати двум раздельным проводам. Через три тысячных доли микросекунды импульсы достигли детонаторов, размещённых на сфере из взрывчатки. Её отлили из смеси двух разных типов, с быстрой и медленной детонацией. Всё рассчитали так, чтобы тридцать два взрыва создали идеально сферическую ударную волну, направленную в центр с мощью трёхсот килограммов динамита. Через десять микросекунд урановый шар диаметром тринадцать сантиметров был обжат до пятисантиметровой жидкой капли.

Через девятнадцать микросекунд сработал небольшой полоний-бериллиевый запал, размещённый напротив центра сжатия. Он выбросил поток нейтронов в урановую сферу. Первые из них были поглощены атомами урана и заставили их распасться. До тех пор продукты распада обычно покидали сферу. Теперь сверхплотное сжатие заставляло частицы находить другие атомы и вовлекать их в нарастающую цепную реакцию. Это произошло примерно шестьдесят раз за следующую микросекунду.

На двадцатой микросекунде процесс завершился и вышел за пределы боеголовки. Начался распад. Гамма-излучение уже достигло области в четыреста метров в каждом направлении. Участок пространства над Дюреном, размером с грузовик, содержал энергию, равную взрыву тридцати пяти тысяч тонн тротила. Температура урановой капли достигла двадцати двух миллионов градусов - больше, чем в центре Солнца. Гамма-лучи пронзили детонирующую массу со скоростью света. Этот огромный выплеск был поглощён окружающим воздухом, раскалившимся настолько, что он сам стал светиться.