Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том III [litres]

– Евгений, познакомишь меня со своим другом?

– Конечно, Анета! Алексей Русин, автор нашумевшего романа «Город не должен умереть».

Я удостаиваюсь заинтересованного взгляда и протянутой для поцелуя руки.

– Гостеприимная хозяйка этого замечательного дома Анета Юрьевна.

– Можно просто Анета, а я буду называть вас Алекс – какие церемонии между друзьями?!

Нас с Женькой ловко подхватывают под руки и направляют к балконной двери. Потом ведут в большую комнату, видимо, служащую в этой квартире гостиной. При ярком свете становится особенно заметно, что хозяйка – лишь слабая копия кинодивы. И возрастом она постарше, и статью попроще. Но фасон старается держать, всячески демонстрируя окружающим свои богемные замашки. Манерно обмахивается черным старинным веером и отпивает маленькими глотками шампанское из высокого бокала на тонкой ножке. Женька наливает мне и себе по бокалу красного вина.

– Ваш роман замечательный, Алекс, но я представляла вас несколько старше, – заводит со мной Анета светскую беседу. – Как вам пришла в голову идея написать такое серьезное произведение о войне?

– Встретился случайно с прототипом главной героини, услышал ее рассказ о тех событиях, решил, что о подвиге наших разведчиков должны узнать все, а не только я.

– И вас так легко напечатали?

– А почему нет? Хороших книг о войне не хватает.

Вокруг нас начинает собираться компания гостей, прислушиваясь к нашему разговору. Я замечаю, что все много пьют, но очень мало закусывают. На столе одно лишь спиртное и практически нет еды. Какие-то тарелки с остатками заветренного сыра, оборванные кисти винограда, несколько полупустых коробок конфет. И все. То ли здесь давно уже начали гулять, то ли хозяйка дома лишнего в голову не берет. На ужин можно даже не рассчитывать.

– Расскажите нам о себе, Алекс. Всем же интересно, как молодые авторы приходят в литературу.

Я кошусь на Женьку. Это мы что – играем так в литературный салон? Или он притащил меня сюда в качестве развлечения для хозяйки? Проверяет на вшивость?

– Простите, Анета, но я не хочу утомлять вас своим нудным рассказом, это все так банально, что даже не стоит вашего драгоценного внимания. Я бы лучше потанцевал, у вас замечательная музыка.

Евтушенко еле сдерживает ехидную улыбку, а хозяйка морщит лоб в попытке понять: это ее сейчас так культурно послали или комплиментом наградили. Пока она снова не задала мне какой-нибудь дурацкий вопрос, я подношу ее руку к губам и отступаю к дверям. Как по заказу, кто-то ставит Tombe la neige Сальваторе Адамо. Сталкиваюсь ищущим взглядом с очень симпатичной высокой девушкой и тут же приглашаю ее танцевать. Мадам растерянно смотрит мне вслед, продолжая энергично обмахиваться веером, отчего на ум приходит уже героиня Марецкой из «Свадьбы» – «Ах, машите на меня, машите!»

– Алексей, – представляюсь я своей партнерше по танцам. Приятная, чуть полноватая, на мой вкус, блондинка с большим ртом а-ля Джулия Робертс.

– Наташа.

Девушка легко скользит за мной в медленном танце, позволяя мне вести.

– Вы писатель?

– А вы?

– Я манекенщица. Работаю в Доме мод на Кузнецком мосту.

Я чуть отклоняюсь, охватывая взглядом ладную фигурку своей новой знакомой. Платье на ней модное и оригинальное – в крупную сине-зеленую клетку, без рукавов и без воротника. Оно очень идет ей. Нужно поддержать беседу, и я спрашиваю:

– Были за границей?

– Была. Ездила туда работать на показах. Вы ведь тоже были, да?

– С чего вы взяли?

– Одеваетесь как в Европе. Это сразу заметно. Из наших мужчин мало кому придет в голову купить темные джинсы и носить их с черной водолазкой. Видите, – она кивает на гостей, – все мужчины в костюмах. Так им легче, не нужно особо думать, во что одеться.

Оказывается, я далеко не одинок в своих наблюдениях. Мы еще немного говорим с ней о европейской моде, но тут музыка заканчивается, и меня перехватывает Женя:

– Старик, нам пора.

– Мы же только пришли?!

– Брось, не думал же ты, что мы проведем здесь весь вечер? Нас уже ждут в другом месте, поехали.

Уходим по-английски, даже не попрощавшись с хозяйкой. Евтушенко уже в такси объясняет мне, что это вполне нормально. За вечер так можно побывать в двух-трех местах и остаться там, где интереснее всего. Или же уехать с понравившейся девушкой, заранее взяв у друга ключи от свободной квартиры. Но с местом для интимных встреч и у них, как я понял, туго. Каждый выкручивается как может.

– А почему нельзя скинуться и снять квартиру вскладчину? Вы же все при деньгах вроде, не бедствуете, как мы, студенты.

– Ты что! Заложат сразу же – или соседи в милицию настучат, что у них за стеной притон устроили, или какая-нибудь зараза чьей-то жене шепнет. А нашим женам только дай повод для репрессий!

Чудные, блин… Зачем жениться, если в одном месте свербит и не нагулялся еще? Впрочем, они уже все по несколько раз разведены, снова женаты и все равно продолжают по-гусарски гулять. Потому что жадно торопятся жить: завести детей, ниспровергнуть прежних кумиров, создать собственные шедевры. И такое ощущение, что всех охватило какое-то безумие, остроумно и цинично названное кем-то «перекрестным опылением». Свободные отношения у богемы в особом почете: мужчины не стыдятся прослыть «ходоками», женщин они оценивают по особой искорке в глазах, которую уважительно называют «блядинкой». И при этом почти каждый имеет штамп в паспорте, ибо «так надо», иначе за границу могут не выпустить.

Компания, в которую мы с Женькой приезжаем после «Кутузовской»., отличается от прежней. Старая квартира в каком-то дореволюционном особняке, затерявшемся в переулках Бульварного кольца. Публика постарше и одета неформально, кое-кто даже в джинсах. Музыка звучит и здесь, но скорее она идет тихим фоном к разговорам и жарким спорам. В комнате сильно накурено, и от дыма не спасает даже настежь открытое окно. Народ расселся вокруг невысокого журнального столика, на котором стоят разнокалиберные бутылки и стаканы. Нормальной закуски нет и здесь, зато есть большая гора фруктов на старинном жостовском подносе. Чувствуется, что спорщики хорошо знакомы между собой и спор их продолжается не первый час. Женя меня представляет, мне все мельком кивают, наливают вина в простой граненый стакан и тут же возвращаются к прерванному разговору.

– Садись, – кивает мне Евтушенко на свободный стул. – Послушай умных людей.

– Не ерничай, Жень! – тут же взрывается один из парней. – Почему у тебя все вечно сводится к шуткам и смешкам?!

– Сень, извини, но это и правда смешно – второй день обсуждать, стоит или нет подписывать письмо в защиту этого парня.

– Почему это смешно?! – кипятится рыжий парень с сигаретой в зубах.