Макс Нежин - Потерянный в бездне

— Ты отвернёшься? — интересуется она глядя как я сглатываю слюну.

— Да, — я торопливо кручу шею в сторону.

— Ты правда женат?

— Да.

— Но секса не было сто лет?

Можно и соврать, но это будет пожалуй бессмысленно

— Что-то вроде такого.

— Бедняжка, — она вскидывает голову и ей тёмно-рыжие волосы пол лучами солнца враз превращаются в ярко рыжие. — Ну трахни меня. Я потерплю.

— Потерплю?

Почему-то меня обижают эти слова.

— Ну да. Я ведь как любая нормальная девочка без любви не хочу.

— Не хочешь, но потерпишь? — не понимаю этого парадокса я.

— Это пиксели, дурачок, — я слышу как она выжимает одежду… вернее — как течёт вода на траву. — В реальной жизни я бы с тобой даже кофе отказалась пить.

Такс.

Это уже прямое оскорбление.

— Прочему же? — вместо того чтобы обидеться интересуюсь я.

— Ну во-первых, ты женат. Надо «во-вторых» или и этого достаточно?

— Давай. Я выдержу. Ни в чём себе не отказывай.

Мне, пожалуй, тоже стоит снять сапоги и попрощаться с булькающей в них водой.

— Эй! — останавливает меня она когда я привстаю, — Рано. Я еще… не готова.

Приходится опять сесть. Можно конечно и сидя снять сапоги, но я не привык так. Мне стоя удобнее.

— Так что там — во вторых? — напоминаю я.

— Во вторых — ты балбес.

— Балбес? — звучит неожиданно.

— Да. Ты сам не знаешь чего ты хочешь. От жизни.

— А ты любишь целеустремлённых, наверное, — последние слова её меня неожиданно задевают сильнее, чем ожидал.

— Нет. Совсем не обязательно. Человек может быть активным, может быть не очень активным, а ты…

— Что — я?

— Ты как будто зря родился.

— Это как? — озадачиваюсь.

— Вот так. Мамка родила тебя, а зачем родила — рассказать забыла. И ты маешься.

— Очень смешно. Можно подумать у тебя всё по другому. Служанка в виртуальном поместье — офигеть крутая карьера. Успешный успех.

Чувствую как начинаю злиться.

— У меня другая история, — её голос меняется.

— Какая?

— Такая. Тебя знать не положено. Отвали.

Оборачиваюсь — уже одета.

— Что будем делать теперь? — интересуется она.

— Будем? — не понимаю я.

— Да. Мы же команда.

Я давлюсь воздухом и начинаю кашлять, а она подходит и лупит меня по спине.

— Спасибо, — благодарю когда прихожу в себя. — Про команду это сильно, конечно.

Она садится на траву рядом и обнимает меня. Обнимает как лучший друг, с которым мы прошли тысяч десять километров пешком и убили сто тысяч врагов.

— Я с тобой, Джон. Куда бы ты не пошёл — я с тобой.

— Джек, — поправляю я.

— А знаешь почему я готова идти с тобой хоть на край земли? — спрашивает она заглядывая мне в глаза.

— Нет. Скажи.

— Потому что ты мой последний шанс.

— Это как?

— Так.

— Мне нужны подробности.

— Зачем?

— Чтобы знать чего от тебя ждать.

Вместо ответа она задумывается. Зачем-то смотрит на мои губы, а потом говорит:

— Я хочу тебя поцеловать. Можно?

На это срочно нужно что-то ответить. Срочно!

Но я теряюсь.

— Раз не бьёшься в истерике, не отталкиваешь и не говоришь нет — значит можно.

Она наклоняет голову и целует меня.

— Жопа, — говорю я.

— Тебе правда понравилось? — она улыбается.

— Ты сносишь башку.

Я не знаю зачем я это сказал. Иногда правда вырывается сама. Иногда. Очень-очень редко она вырывается сама.

— Ты мне тоже, Джон, — она касается кончиком своего носа кончика моего.

— Джек, — поправляю я.

— Мы команда, Нирвана?

— Ты же понимаешь что сейчас мне очень трудно ответить «нет»

Её глаза вспыхивают, а улыбка становится… другой. Нечужой.

Чёрт, я же зарекался никогда не влюбляться в виртуальных персонажей.

* * *

Я подстреливаю какую-то диковинную рыбину, затем мы жарим её на костре, затем доедаем. Доедаем целиком, выплевывая лишь глаза — наша добыча, как и все рыбы в этом мире, без костей.

— Так куда мы? — Рита сладко потягивается, словно готовясь отойти ко сну. Увы, заснуть сейчас это значит подписать себе смертный приговор — на болотах столько разных тварей, что я и названия не всех помню.

— Здесь спать нельзя, — сразу предупреждаю я.

— А где можно? — она сыто зевает не забыв прикрыть рот ладонью.

— В пещере. В чистой пещере.

— Что значит в чистой пещере? — интересуется она.

— Чистая — это значит в ней никто не живёт. Никто уже не живёт.

— Уже?

— Да. Ты наверное не знаешь этого, но обычно в пещерах живут твари. И чем глубже пещера чем твари в ней опаснее. Наша пещера — она чистая.

— Но она далеко, — хмурится Рита.

— И несмотря на это — нам туда. Потому что там моё сохранение. И пока я не попаду туда — домой я не вернусь.

— И к жене не вернёшься.

— И к жене не вернусь.

— Это грустно, — она делает грустное лицо, но не надолго, через секунду уже улыбается.

— А если я тебя убью? — интересуется она. — Ты же окажешься в той пещере.

— Да.

— Ну вот. Давай я тебя убью. Давай свою ружьё и скажи куда стрелять. Ну не в пах, а еще куда не надо?

— В голову, вот сюда, — я касаюсь своего лба.

Она поднимает ружьё с травы, сопя, старательно приставляет ствол к моему лбу…

— Подожди, — говорю я.

— Что? Тебе не нравится в голову? Я не против, выбери любое другое место. И это… я отвернусь перед тем как выстрелить, ладно? Ненавижу кровь.

— Что будет с тобой? — спрашиваю я.

— Что будет со мной? — она задумывается.

— Да. Ты убьёшь меня, я окажусь в пещере, а ты…

— Я останусь здесь, — просто говорит она.

— Одна? И что ты будешь делать?

Пожимает плечами.

— Ничего. Буду ждать когда кто-нибудь придёт и разорвёт меня. В клочья. Наверное так. По крайней мере других идей у меня пока нет.

— А если ты умрёшь — ты где появишься?

— В поместье Каменной Бухты.

— Это же отлично!

— Не то, слово. Там будут рады. Босс принесёт в одну комнату все ножи, которые найдёт и будет резать меня на мелкие кусочки. Месяц. Или два. Ты забыл что я натворила?

— Забыл?

Вот тут я искренне удивляюсь.

— Я тебе не рассказывала? — она делает большие глаза.

Качаю головой, на всякий случай пробуя вспомнить.

— Камень… камешек, который у меня кое-где спрятан. В одном очень… ммм… необычном месте.

— Так. И…, - перелистываю я разговор чтобы не возбуждаться.

— Я украла его. У того типа, который владеет поместьем. А он между прочим на завтрак поедает младенцев. Живыми. И они так страшно кричат, бедняжки.

— Ты же шутишь.

— Да. Но от этого он не становится менее страшным. Я не хочу к нему возвращаться. И уж тем более отдавать ему камень, за который мёртвый комендант Рорк мне отвалит сотню тысяч золотых. Или пятьдесят тысяч — если ты рискнёшь пойти со мной до конца. А еще — мы потеряемся. Я и ты. И вряд ли когда-нибудь еще встретимся.