Александр Чернов - Флагман владивостокских крейсеров [≈ Чемульпо-Владивосток (СИ) с 4-ой главы 2-ой части до окончания] [litres]

Впрочем, вся эта мишура титулов сосредоточивалась в одном человеке – Николае Александровиче Романове. Авторитет царя не был подорван поражением в войне, кровью первой революции, и даже те из рабочих, кто с удовольствием за глаза называл его «Царскосельским сусликом», сейчас, перед лицом императора, несколько подрастерялись.

Уверенно, в сопровождении всего лишь четырех казаков личного конвоя (лучший стрелок Преображенского полка, залезший на подъемный кран и взявший на всякий случай на прицел остолбеневшего от неожиданности агитатора, остался за кадром), царь прошел сквозь расступающуюся толпу к верстаку, с которого вещал Банщиков, и подал ему руку, за которую тот рывком втащил самодержца наверх. К сожалению, этот момент не запечатлела для истории фотохроника, а жаль! Картина была еще та, особенно выражения лиц работяг…

Николай повернулся к честному народу и, выдержав короткую паузу, за пару секунд которой вокруг воцарилась почти полная тишина, произнес:

– Господа рабочие! Мы гарантируем вам, что все работы по подготовке кораблей к отправке на Дальний Восток до окончания войны будут оплачены сразу и без проволочек. Мы повелели, чтобы отныне на всех казенных военных заводах все сверхурочные оплачивались в полуторном размере. То же будет сделано и в отношении рабочих, трудящихся сверхурочно по заказам военного ведомства на частных предприятиях. Они получат доплаты за наш счет. Мы пове… – На этом месте царь запнулся, а Вадик напрягся – кажется, Николай забыл выученную речь, или снова переменил точку зрения, на что он, вообще-то, был горазд. Но оказалось, его величество импровизировал: – Нет. Я не могу приказать вам, господа, работать по двенадцать часов. Я могу только попросить вас об этом. Но когда вы будете принимать решение, не забывайте, что ваш лишний час на работе может спасти жизнь какому-нибудь матросу или солдату там, в далеком Порт-Артуре и в Маньчжурии. И это может быть кто-то из ваших родных, друзей или земляков. Кроме этого, – продолжил царь, переждав стихийную бурю восторга, вызванную его первым заявлением, – мы пришли к выводу, что действующая в России на настоящий момент система управления и законотворчества устарела. Ибо само несовершенство ее и привело к этому внезапному нападению на нас, за что сегодня нам всем приходится расплачиваться.

И сейчас, перед вами, работающими на победу России, мы обещаем, что после победы над Японией немедля будет созвано народное представительство – Государственная Дума, которая поможет нам разработать проект Российской Конституции. Свода законов, единого для всех сословий и вероисповеданий, коий мы намерены даровать подданным нашим. Задачи, стоящие перед нами, слишком сложны, а Россия-матушка слишком великая держава, чтобы ею мог управлять один лишь Божий помазанник, без выборных народных помощников.

После этих слов Вадик наконец-то выдохнул и расслабился – «случайно» оказавшиеся на заводе журналисты зафиксировали и слова императора, и бурю верноподданических эмоций, ими вызванную. В утренних газетах они разойдутся по всей России.

Первые несколько недель осторожного капанья на мозги Николая Второго по поводу необходимости созыва Думы и принятия конституции не принесли никакого результата. Да это и неудивительно, поскольку главным в общении Банщикова с самодержцем оставались неотложные мероприятия, связанные с проблемами выигрыша текущей войны.

Отчасти в этой отстраненности императора от российских внутриполитических проблем было повинно не только внутреннее сопротивление царя обсуждению неприятной для него темы. Был виноват и сам Вадим, поскольку важнейшими причинами крушения монархии в будущем выставлял проигрыш японской и германской войн, не рискуя пока вываливать на Николая страшные подробности о последствиях некоторых других его фатальных ошибок как главы государства.

А ведь каждая галочка в «списке Петровича» давалась Вадику непросто! Мало того, порой приходилось самому продумывать и принимать решения по тем пунктам, которые, на первый взгляд, должно было просто выполнять не раздумывая. Увы, ни Петрович, ни Балк не учитывали наличия новой информации и вводных, становившихся для Вадика откровением. Не учитывали они и реакции конкретных исполнителей и должностных лиц, о чем все трое там, в двадцать первом веке, просто не задумывались. К сожалению, история стирает очень многое.

Конкретный пример. Одним из первых пунктов, касающихся снаряжения на Дальний Восток эскадры подкреплений, составленной из ремонтируемых в пожарном темпе пожилых броненосцев и крейсеров, а вместе с ними вспомогательных крейсеров – бывших пароходов Доброфлота и учебного корабля «Океан», стала идея оснащения их миноносками. Петрович предполагал установить на них бензиновые двигатели внутреннего сгорания, аналогичные тем, которыми в реальной истории были оснащены «газолинки» Никсона [13] В нашей истории американский предприниматель и конструктор Льюис Никсон к моменту заключения контракта на постройку для ВМФ России десяти 35-тонных деревянных миноносок находился в довольно стесненных жизненных обстоятельствах. И только контракт по постройке для России «лодкок рейдовой обороны» вытащил его из долговой ямы. Русский морской агент в Вашингтоне еще в конце 1903 года обстоятельно изучил выстроенный Никсоном деревянный минный катер и дал ему хорошую оценку: два 300-сильных газолиновых двигателя корабля быстро запускались, легко обслуживались. Они были более легкими и мощными по сравнению с паровыми машинами, более экономичными и мало дымили. 19 августа 1904 года был заключен контракт на поставку русскому флоту десяти миноносок. В следующем году он был выполнен. Командование над первым в мире оперативным соединением торпедных катеров принял лейтенант С. Янович – один из пионеров отечественного подводного плавания. ТТХ «газолинок» были следующими: водоизмещение 35 тонн, размерения 27,5 × 3,66 × 1,22 м. Бензиновые двигатели – 2 × 300 л. с. Максимальная скорость 20 узлов. Экипаж 11 человек. Вооружение: 1—47-мм, 1 пулемет, 1 поворотный ТА калибром 450 мм. .

Заманчиво было большие корабли, чьим предназначением в разворачивающихся боевых действиях могут стать крейсерские операции, обеспечить дополнительной степенью свободы – возможностью диверсионных нападений на порты и базы противника. По образу действий макаровского «Великого князя Константина» в войне с турками. Тем более что эта тактика была потом творчески развита англичанами в «Гекле» и «Вулкане», готовившихся ни много ни мало, а для атаки главных баз флотов вероятных противников – Тулона и Кронштадта.

Сама идея у царя принципиальных возражений не встретила. И решение об оснащении кораблей новыми мощными шлюпбалками и лебедками, способными поднимать на борт катера весом до двадцати пяти тонн, по четыре на броненосец и крейсер, а на «добровольцы» даже по шесть, было пропихнуто через ГМШ без проволочек и проблем. Если не считать таковой отрицательную поначалу позицию возглавлявшего сие ведомство генерал-адъютанта Зиновия Петровича Рожественского. Правда, быстро поменявшуюся после короткой приватной беседы с императором с глазу на глаз.