Секретный Блиц - Звезды не для нас [сборник]

Вот Савелий и не спешил просыпаться, куда ему было спешить, дел по горло, да и не хотел он уходить от своих, оно и понятно, что тут непонятного. Долго так спал. Молодые сосёнки поселились у него в кармане, где хранились шишки на чёрный день. То снег выпадет, то дождь прольётся, то зима закружит. Уже и след Савелия простыл, только фонарь иногда видно среди мотающихся на ветру ветвей. Поднимешься на горушку, в лес, за грибами. Бродишь, бродишь. Собака, спаниель, следом трусит, а то вперёд забегает. За грибом наклонишься, скроешься в папоротниках, а она встанет на задние лапы, будто суслик, ищет тебя. Найдёт, прибежит, только колышутся папоротники и трава. Собака мокрая, довольная. В паутине капли дождя блестят, хвоины застряли. Дойдёшь до горушки, где ночью фонарь обычно светит, сядешь, привалишься, тепло. Савелий спросит сонно, будто филин ухнет:

– Ну?

Капли дождевые посыпятся с веток, шишки застучат, прыгая и падая. Птицы с мест поднимутся.

Надо бы что-то ответить, да неохота тишину нарушать, шёпот дождя по дороге.

Днём ли рядом окажешься, ночью ли посмотришь в окно дачи на гору, на лес, каждый раз думаешь, Савелий, вот он. А может, уже Неслышка его прошла нашим краем? Темнотища, только фонарь светится. Или луна? Да нет, небо тучами заволокло, какая луна. А фонарь-то, что ему сделается, фонарь светит, сквозь деревья на холме мельтешит, на ветру мотается. Затревожится Савелий, как мы тут без него, проснётся и дальше пойдёт.

Книга Игорь

г. Феодосия

Ночью Мошке приснился красный дракон.

«Куда ночь, туда и сон», – трижды мысленно повторил Мошка, отгоняя видение, но сон оказался вещим. На рассвете староста Хрим, принёс тяжёлую весть – у Дымной горы видели нескольких тварей. Дарья, жена Мошкина, сразу в плач: «Не пущу! Воин в деревне для чего?»

Не то чтобы Дарья крикливая была, нет. Словом приветлива, русой косой длинна, телом кругла, лицом мила, но характер имелся. Успокоил Мошка жену: Воина разбудим, шагоход запустим и да вернёмся. Согласилась Дарья, хоть поверила не сильно – по глазам видно было.

Не знал в деревне никто, откуда пришёл Воин. Гуляли слухи, что из Дымной горы, с драконами вместе.

Ещё не женат был Мошка, когда Дымная гора упала. Ночью загрохотало, разверзлись небеса, огненный смерч ударил в землю, утром на том месте гора появилась. Серая, высоченная, столб дыма в небо бьёт. Народ вскоре успокоился, думали, всё на этом и закончится. Не закончилось, к урожаю из горы драконы вылетели и пожгли посевы. А потом Воин явился на шагоходе.

Был Воин высок, в плечах широк, бородат и немногословен. За охрану деревни избу добротную, довольствие ежедневное и выпивку потребовал. Избу поставили, с довольствием и выпивкой нехватки не ощущалось. Ударили по рукам, стал Воин деревню охранять и перво-наперво помощника выбрал – Мошку.

Не то чтобы Мошка в механизмах хорошо разбирался, но пальчики тонкие и ручки гибкие везде пролезут, с ручищами Воина не сравнимо. Староста не возражал, какая разница кто помощник – лишь бы толк был. И выучился Мошка шагоход смазывать, механизмы налаживать, пушку пристреливать – настоящим механиком стал. Только к батарее атомной не подпускал помощника Воин. Говорил, что детородный орган отпадёт, – так и говорил. А когда ломалась машина, и запчасти требовались, Воин Мошку к Дымной горе отправлял – там другой воин лавку держал. Расплачивались зерном, золота и серебра в деревне отродясь не было.

Едва солнце из-за гор выглянуло, Хрим и Мошка в избу Воина постучались. Обычно он сразу выходил, военный человек, но в этот раз ответила тишина. Хрим в сердцах сапожищем по двери съездил.

Дверь отворилась, дохнуло перегаром и чем-то ещё. Воин лежал на полу, рядом стоял бутыль с мутной жидкостью, в котором нельзя было не узнать самогон.

– Вот незадача, – пробурчал староста, поморщился. – Будить придётся.

Пнул легонько тело Хрим – без результата. Потряс лежащего за ворот, приложил ладонь к шее и вскрикнул:

– Холодный, чтобы его, холодный!

– Доигрался, – прошептал Мошка.

– За что нас так, за что, – прохныкал Хрим. – Где теперь защитника искать? Пожгут драконы посевы, не переживём зиму.

– Вот что, – сказал Мошка, отирая пот со лба. – Шагоход я запущу, а там… Только жене не говори.

Быстро шёл Мошка, тучный староста едва поспевал следом. Разменял шестой десяток Хрим, Мошка-то ещё и трёх не прожил. Рассеивался туман, вздыхали почерневшие избы, зевали вслед редкие селяне. Не знали ещё, какая напасть свалилась. А Хрим и не сказал никому, паники побаивался.

Место для шагохода выбрали на околице у ручья, чтобы легче баки водой наполнять. На паука машина походила, в два человеческих роста. Лапы стальные, кабина яйцом, глаза-иллюминаторы по кругу, цилиндры-резервуары для воды по бокам, да башенка вверху с пушкой.

Погладил Хрим бок шагохода, спросил:

– А смогёшь им ходить?

– Кто, если не я? – прищурился механик, запрыгивая на подножку.

В этот момент из тумана крик Дарьин донёсся:

– Мо-ша!

Выругался Мошка, люк открыл, рукоять повернул. Энергия из батареи в нутро машины потекла, загудел шагоход, стрелки на циферблатах приборной панели задвигались. Механик рычаг на себя потянул: загудело громче, покачнулась машина, приподнялись передние лапы.

– Фиксатор сними.

– Что? – не понял староста.

– Фиксатор, там, – показал рукой Мошка. – Выдерни.

Присел староста, вытащил стальной прут.

– Готово!

Показал механик большой палец, выжал педаль. Усилилось гудение, покачнулась машина, пошла.

– Моша, стой, Моша! – кричала вслед Дарья.

Но за гудением не слышал механик, а машина шла. Не так плавно, как у Воина, но шла. Вонзались лапы в землю, вырывали куски дёрна, отбрасывали камни. Рычаг на себя, повернул шагоход, дерево обминая. Овражек впереди, поддал газу Мошка. Взвыл шагоход, оттолкнулся, прыгнул, призёмлился, помчался по полю.

Щелчок тумблера, труба прицеливания опустилась. Глянул механик в окуляр: чёрные твари среди колосьев, пожирают посевы. Сбавил ход, прицелился, придавил педаль стрельбы. Ударила струя воды из ствола – мимо. Увидели твари, повернули головы. Второй залп – в самого крупного попал, взлетели драконы. Новый залп, снова в цель, покинули твари место хлебное. Возликовала душа Мошкина, запела. Жарко стало в кабине, пересохло в горле. Фляжку с водой достал, глотнул. Вернётся победителем, зря Дарья переживала.

Солнца диск из-за горы выплыл, туман разогнал. Легко идёт машина по равнине, гудит, красота. Всего ничего до родной деревни, но тут дракон явился. Тот самый, которого Воин упоминал, который Мошке во сне являлся.

Был дракон огромен, крыльями широк, пастью зубаст. Смотрели в душу глаза оранжевые, ужас нагоняли. «Бойся красного, – Воин наставлял. – Чёрные только посевы жрут, а красный сжигает». Допытывался помощник, удалось ли убить хоть одного, но отмалчивался Воин. Говорил только, что стрелами и копьями драконов не возьмёшь – шкура каменная, только воды боятся создания огненные. Только вода их пламя гасит.