Михаил Ланцов - Консул Руси

На голове у этого мужчины был шлем, безумно напоминающий грандбацинет «Грифон» от ArmorSmith. Который был также позолоченный. А на поясе у него висел довольно длинный меч с необычно длинной, полуторной рукояткой и необычной, корзинчатой гардой.

Вошедший выждал паузу. И откинул забрало.

Пара секунд.

И он, отстегнув Y-образный подбородочный ремень, снял шлем, взяв его на локоть. Его черные, короткие, кудрявые волосы прекрасно считались с довольно широким, словно рубленым, чисто выбритым лицо, светло-оливковой кожей и янтарными глазами, которые в лучах утреннего солнца казались золотыми.

Рядом с ним вышла вперед некто в удивительной броне – чешуе, казавшейся перьями [94]серебряного металла. Цельнотянутый легкий шлем с довольно искусно сделанной личиной улыбающегося женского лица. Также посеребренный. В руках же этот воин держала копье. Обычное легкое копье, без лишних украшений. Он потянулся к шлему. Отстегнул подбородочный ремень, и сняв его принял на локоть. От чего все в зале едва заметно ахнули.

Это был не он, а она. Женщина.

Правильные черты красивого лица. Белая кожа. Небесно-голубые глаза. И прямые, удивительно светлые волосы.

Эта пара выглядела так, словно солнце и луна решили заглянуть в гости в это раннее утро.

За ними же находились простые легионеры. Но на них никто не смотрел.

— Ну, что граждане алкоголики, тунеядцы, хулиганы. — Произнес Ярослав, обведя иерархов смеющимся взглядом. — Кто хочет поработать?

Существует гипотеза о том, что при сжигании вековых боров, в первый год урожайность была очень высокой. Вплоть до сам-сто и более. Из-за чего жизнь, дескать, на Руси, была практически сказочной. Трудозатраты минимальные. Еды вдоволь. Куча времени на досуг и промыслы.

К сожалению, это не так. Более того, так не могло быть даже теоретически. Судите сами. Сам-сто и более, о которых говорят адепты этой гипотезы, означает, что из каждого зерна вырастало по сотне и более зернышек. В идеальных условиях. А теперь смотрим на ситуацию.

Сжигание леса вносило в грунт селитру, содержащуюся в золе. То есть, насыщало почву азотистыми удобрениями. Это хорошо. Но пожар приводил к повреждению плодородного слоя почвы и вообще губительно на нее действовал. Из-за чего внесения того же количества азотистых удобрений иным способом, например, через перепревший навоз, давало намного лучший результат.

Другим моментом был вопрос механической обработки почвы. Корни и пни ведь не выкорчевывали и поле не распахивали. А мотыгами нормально грунт не взрыхлишь. Из-за чего всхожесть семян было не очень высокой, да и росли они скверно в плотных лесных почвах.

Не менее остро стоял вопрос сортов. Дело в том, что селекции как таковой не было и применялись довольно архаичные сорта злаковых, близкие к диким. Для сам-сто требуется, чтобы из каждого зерна вырастал куст с сотней зерен. Как вы понимаете, для тех архаичных сортов это было запредельным показателем. Для той же полбы, у которой в колоске редко больше 5-10 зернышек, это означало огромный куст, весьма нетипичный.

Еще болезненней стоял вопрос птиц. При посеве обычным разбрасыванием зерен их птицы изничтожают быстро и решительно. Хорошо, если из ста зерен, брошенных в разрыхленное пепелище, уцелеет хотя бы половина, а то и треть. То есть, при такой потере семян от вредителей для сам-сто требовалось, чтобы из каждого выросшего семени вырастало по 200–250 зернышек. А ведь были и другие проблемы. Та же всхожесть семян из-за плохо разрыхленного грунта была небольшой. Что требовало еще более астрономических показателей в 250–300 зерен с каждого куста.

Как вы понимаете – это совершенно ненаучная фантастика.

Существующие в те годы сам-три – сам-пять был очень неплохим показателем, так как из каждого выжившего семени удавалось снять по девять-пятнадцать зерен. Этот показатель выглядит подходящим для того, чтобы отдельные шутники говорить об урожаях в сам-девять – сам-пятнадцать. Но, как вы понимаете, это простая спекуляция. Не говоря уже об урожайности в сам-сто или чего-то подобном.

Брат матери Михаила III Пьяницы – Варда – сверг его и сам занял престол, в отличие от оригинальной истории. Став тем самым основателем новой династии с формальной преемственностью к старой. То есть, Михаила III сменил не Василий Македонянин, а Вардан и Василий Македонянин, судя по всему, никогда не появится в этой истории.

Подложные документы, сделанные в период правления Карла Великого по его приказу, дабы обосновать первенство латинского патриарха над всеми остальными в христианском мире. После чего тот, приняв этот очевидный подлог, провозгласил Карла Великого императором Запада.

Дукс – это латинско-византийский термин, каковым обозначали среди прочего военных вождей племен. В данном контексте Ярослав выступал как военный вождь некой Венедии. Самой Венедии не было и в помине, но разве это было помехой для титула?

Осенью 863 года по итогам большой кампании против хазар и викингов Ярослав обрел титул консул, предложенный ему общим собранием поселения Гнездово. А само поселение было решено переименовать в Новый Рим. В обиходе его местные жители просто стали называть Рим, а тот, что в Италии именовать Старый Рим.

Старшего сына Ярослав назвал Константин, младшего – Валентин.

Уже несколько лет Ярослав кустарным образом изготавливал бумагу из лыка. Лыко разваривалось, а потом разбивалось на волокна в импровизированной кулачковой мельнице. Промывалось. Замачивалось в бочке с мелом (для окраски в белый цвет) и спиртовой суспензией канифоли (для большей прочности). Эта масса черпалась рамкой с тряпичной сеткой. Ей давали стечь. А потом располагали между двух досок и прессовали, дабы удалить лишнюю воду и сделать материал плотным, однородным. Потом полученные сырые листы сушились, обрезались и полировались, натираясь куском гладко отшлифованного камня. Технология позволяла делать на коленке хорошую, тонкую, гладкую и прочную, плотную бумагу белого цвета. Пусть и не быстро, но на приличном уровне и из подручным материалов.

Глаголицу разработали в Великой Моравии братья Кирилл и Мефодий, а кириллицу – в Болгарии Климент Охридский. Но традиция наименования традиционно удивляет, особенно церковная, полная курьезов и нюансов.

Он клеил их, используя японскую деревянную бумагу и бакелит с последующей полимеризацией в специальной камере, которую он построил в крутом берегу Днепра. Бакелит он делал, отгоняя легкую фракцию березового дегтя и прогоняя древесный спирт через раскаленную трубку с серебряной спиралькой, а потом это все смешивая, подливая в раствор чуть-чуть купоросного масла. Японскую древесную бумагу он получал, снимая правильно настроенным рубанком стружку с бруска. А камера была выложена из кирпича и привалена большим слоем грунта, чтобы держать небольшое давление. И камера была самой трудоемкой и сложной частью проекта, но именно она позволила делать бакелитовые изделия относительно неплохого качества.