Геннадий Марченко - Второй шанс 2

В этот день мы успели заскочить в ВААП, где у пронырливого Ковача тоже оказались связи, зарегистрировать песню. Затем у нотариуса он от имени своей звукозаписывающей компании приобрёл на неё права по распространению, что не запрещало мне исполнять её на своих выступлениях. Хотя я сильно сомневался, что такое когда-нибудь случится.

На следующее утро после сытного завтрака в ресторане гостиницы мы поехали на Карамышевскую набережную-44, где располагалась звукозаписывающая фирма «Мелодия». Здесь я, наконец, познакомился с музыкантами, которым предстояло помогать мне в записи «Heart-Shaped Box». Ковач зачем-то притащил ансамбль «Дружба» чуть ли не в полном составе, включая руководителя коллектива Александра Броневицкого. Разве что Эдиты Пьехи не хватало. Но когда я поинтересовался у барабанщика насчёт Эдиты Станиславовны, оказалось, что она в этом году рассталась с ансамблем, отправившись в одиночное плавание.

— А с Броневицким они расстались ещё два года назад, — шепнул барабанщик.

Я поинтересовался у музыкантов, слышали ли они саму песню. Выяснилось, что Ковач давал им прослушать копию магнитной плёнки, и они уже набросали себе ноты для каждого инструмента, а вчера у себя на базе провели репетицию. Вот только гитарист не смог понять, как достигается такой гитарный проигрыш.

— Всё очень просто, — пояснил я, — нужно всего лишь шестую струну понизить в «Ре».

Дальше звукорежиссёр по отдельности записал каждый инструмент, а под конец уже мой вокал. На всё про всё, правда, ушло около шести часов, но это он ещё писал на магнитную плёнку, а я помнил, как мы как-то на одной самодеятельной студии в будущем писали песню на «цифру», и то звукач промучился с нами чуть не целый день. А тут профи, что за режиссёрским пультом, что музыканты. Впрочем, к моей чести, я вроде бы тоже смотрелся на уровне.

— Как только выйдет пластинка, вам будет перечислен соответствующий гонорар, — напомнил Ковач через приехавшего в студию Белу Молнара. — Вот, держите билет на вечерний поезд, я взял вам место в купейном вагоне. Остаток дня можете на своё усмотрение провести в отеле или устроить себе экскурсию по Москве. Я в столице СССР третий раз, и не устаю восхищаться её красотами.

Отель и экскурсии меня не интересовали. Мне нужно было завести рукописи романа «В предгорьях Карпат» в редакцию «Юности» и «Молодой Гвардии». И с Бушмановым, и с Полевым я накануне созвонился из гостиницы, предупредив о сегодняшнем визите, оба обещали быть днём на месте. Вернувшись в «Будапешт», мы с Ковачем отобедали, хотя время было уже почти четыре (впрочем, он заверил, что это вполне нормальное обеденное время для богемы — тут я невольно хмыкнул), потом я выписался из гостиницы и с неизменной сумкой через плечо направился к станции метро «Кузнецкий мост».

— А вы, мне кажется, стали пошире в плечах, и подросли немного, — улыбаясь, приветствовал меня Валерий Николаевич.

Ответсек «Молодой гвардии» был всё так же суетлив, взъерошен и улыбчив. Усадил меня за стол, налил уже остывшего и бледного чаю в обычные гранёные стаканы, повёл беседу по душам. Оказывается, Бушманов к этому моменту знал про меня гораздо больше, чем в нашу первую встречу, и о моих подвигах на ринге, и вне его, и о моих музыкальных потугах.

— У меня есть младший брат, Константин, большой меломан. Так у него появилась запись вашего альбома. Он-то не знал, что это за группа такая «Гудок», а я не поленился и выяснил. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что группа базируется в пензенском железнодорожном училище, а её лидер не кто иной, как вы!

Он хлопнул себя по худым ляжкам и восторженно посмотрел на меня. Затем поведал, что печать романа «Остаться в живых» намечена ан ноябрь этого года, очень уж увлекательным чтиво показалось неглавному редактору. А вскоре и он сам дал о себе знать посредством телефонного звонка, пригласив Бушманов к себе в кабинет. Думал, позовёт с собой, может, главред мечтает со мной, юным дарованием, познакомиться лично, но Валерий Николаевич предпочёл просто попрощаться.

— Извините, Максим, дела. Спасибо, что нашли время забежать. А вашу рукопись я сегодня же начну читать.

Встреча с Полевым прошла в более спокойной обстановке, но тоже без чая не обошлось. Учитывая жаркую погоду, я бы предпочёл холодный лимонад, но пришлось пить горячий чай и потом обтирать вспотевшие шею и лоб носовым платком.

— Ты точно добавил немецких недобитков? — вот уже второй раз за несколько минут спрашивал Полевой, постукивая ногтем указательного пальцем по папке с рукописью.

— Точно, Борис Николаевич, не сомневайтесь.

Изначально роман задумывался как чисто противостояние СМЕРШа и бандеровцев, но Полевой по ходу дела начал сомневаться, что цензура разрешит публиковать произведение в таком виде, мол, тень падает на всё население Западной Украины, которое может посчитать себя обиженным. То есть он-то понимает, что к чему, но кто его знает… Давай-ка мы введём с тобой в сюжет ещё и немецких диверсантов, после войны засевших в лесах Прикарпатья. В итоге пришлось две трети романа перепечатывать заново, но я уже успел набить на этом деле руку, и потратил сверх запланированного времени не больше недели.

Когда я покинул «Юность», время было уже почти шесть вечера, и я сразу же отправился на вокзал, держа в руке связку с авторскими экземплярами только что вышедшего июньского номера журнала.

Дома номера «Юности» с частями моего романа скромно втиснулись между томами Гюго и Сервантеса. Мама мечтала видеть журналы лежащими на виду, прямо на столе в зале, но я настоял, чтобы убрать их на книжную полку. Перед кем хвалиться? Те, кто приходят к нам в гости, уже знают о моих писательских успехах, да и к тому же имеют у себя дома те же самые номера «Юности». Совсем незнакомые люди у нас не появляются.

Мама даже предлагала переплести журналы, воспользовавшись старыми связями в типографии, но меня эта идея не очень вдохновила на фоне того, что в «Молодой гвардии» в этом году должна выйти полноценная книга.

Звонок в дверь вечером 9 июня вызвал у нас с мамой удивлённое переглядывание. В гости мы никого не ждали, разве что соседям что-то от нас понадобилось. Той же Варваре Петровне регулярно требовались соль или сахар, хотя я бы не сказал, что она жила бедно — исправно получала пенсию да ещё дочка помогала.

Однако реальность превзошла мои самые смелые ожидания. Открывать пошла мама, я в этот момент был сосредоточен на рождении первой главы «Сироты», писал по памяти, умудряясь на ходу вносить кое-какие правки в соответствии с современной эпохой. Там-то у меня герой из моего времени попал в параллельный мир с магами и прочей хренью, а здесь, покачается, бывший спортсмен-фехтовальщик, но тоже инвалид, и там навыки фехтования, пусть и на мечах, ему сразу же пригодятся.