Владимир Ли - Сын императрицы. Дилогия [СИ]

Российская сторона не медлила с ответом, в самом скором времени приняла предложение неприятеля. Кроме того, что сама несла немалые потери в необъявленной войне, ей по политическим соображениям стало невыгодным чрезмерное ослабление Британской империи. В последние годы большую опасность для России представляла набравшая могущество Франция с неуемным диктатором, возомнившим себя повелителем мира. А его намерение пойти на Восток не составляло уже тайны, по донесениям агентов и дипломатическим каналам из третьих стран вызнали о принятом им плане Восточной компании, лишь сроки ее начала оставались неизвестными. Пока же Наполеон был занят давлением на извечного противника, дважды предпринимал экспедицию через Ла-Манш, но закрепиться на той стороне не удавалось. Потому следовало поддержать неприятельскую сторону в противовес захватническим устремления Бонапарта, летом 1809 года Россия и Британия заключили тайное соглашение о мире и военном сотрудничестве.

Официально английские власти меморандумом короля признали себя неправым в случившемся недоразумении между двумя странами, обязались выплатить неустойку. В качестве жеста доброй воли предоставили какие-то льготы, включая беспошлинную торговлю и передачу нужных для России оборудования и материалов, на вывоз которых прежде накладывали запрет. Она же ответила согласием в возобновлении прерванных отношений, приняла на себя издержки в их обеспечении, среди них сопровождение торговых караванов обеих сторон и транспортировку собственными средствами. По сути, брала на себя проблему с блокадой британских портов, ее флот совместно с королевским обеспечивал защиту морских путей от нападения третьих стран. Практически прежние враги становились союзниками, формально сохраняя нейтралитет, без обязательства вступления в коалицию и участия в боевых действиях против кого-либо, если нет прямой угрозы их сотрудничеству или безопасности своих людей и судов.

По поводу такой резкой переориентации внешней политики один из членов Совета высказался с грустной улыбкой: — У России нет постоянных союзников, есть лишь постоянные интересы, — Лексей же поправил: — У России есть два верных союзника — ее армия и флот…

Осенью, после опубликования в правительственном вестнике меморандума министерства иностранных дел о возобновлении дипломатических и прочих отношений между Российской и Британской империями, последовала реакция других стран. Профильные ведомства некоторых их них запросили какие-то разъяснения по интересующим их вопросам — от дипломатических до военных, — кто-то высказал поддержку (разумеется, из английской коалиции, заметно поредевшей в последние годы), ожидаемо резко отреагировали в Париже. Французский посол герцог Виченский вручил ноту министру Вейдемейеру, в которой почти неприкрыто выражалось недовольство заключенным с Лондоном соглашением. Немногим позже уже от самого Наполеона доставили срочную депешу, адресованную канцлеру, в которой прямо, без дипломатических ухищрений, тот по сути представил вопрос с выбором, за кого же Россия и возможные последствия:

— … Британия почти у наших ног не без вашего участия, осталось приложить еще немного усилия и она непременно падет. Как же принять заключенный вами альянс с нашим общим неприятелем, в чем ваш умысел — мне непонятно. Не хочу подозревать в худших намерениях, но подобная акция с вашей стороны меня абсолютно не устраивает. Прошу немедленно дать разумное объяснения, иначе отношения между нами могут серьезно осложниться…

Так же прямо Лексей ответил: —… Россия не видит нужды в подавлении Англии, прямой угрозы от нее не ожидает. Напротив, с вашей же стороны, Ваше Величество, предприняты отнюдь не дружественные действия — та же планируемая Вами Восточная компания, — дающие основания предполагать самые худшие намерения. Заключенное с Британией соглашение не предполагает военное участие России на ее стороне, лишь деловое сотрудничество, но если будет угроза от кого бы ни было, мы готовы решительно, без какого-либо сомнения, применить силу для защиты своих интересов…

Осенью до начала ледостава российский флот проводил несколько караванов к британским берегам, доставивших самые разные грузы — от продовольствия, в котором уже испытывало нужду островное население, до воинских припасов, в большей части пороха, свинца и чугуна для отливки пуль и ядер. Обратно везли станки, литейное и прочее промышленное оборудование, шерсть и сукно, качественные и недорогие товары повседневного спроса. Кроме казенных компаний привлекли к торговле с Англией частные предприятия, освободив их от ввозной пошлины, также ввели для них страхование грузов за счет государства. Если вдруг в море случилась бы какая-нибудь беда с их судном и товаром, то могли рассчитывать на компенсацию убытков из казны. Безопасность торговых караванов принимал на себя военный флот, предоставляя конвой на всем протяжении пути. Всеми этими беспрецедентными мерами удалось за краткий срок возобновить товарообмен между двумя странами, а в следующему году превысить в несколько раз прежний, существовавший до разрыва отношений.

Первому каравану из трех сотен транспортных судов пришлось буквально прорываться через блокаду у английского побережья, устроенную боевыми кораблями Франции и ее союзников — Голландии, Швеции, Пруссии, Испании. Впрочем, особых сложностей то не вызвало, при виде немалого сопровождения — целой эскадры с десятком линкоров, — противная сторона не решилась атаковать русский флот и расступилась, дав проход к устью Темзы. Позже большая часть соединения осталась здесь, встречая новые транспорты уже без столь солидной охраны. Серьезных столкновений между противостоящими силами не произошло, разве что провокации французов с опасным сближением, имитирующим атаку. Но и они прекратились, когда в ответ на один из таких выпадов группа русских кораблей во главе с двумя гигантами пошла в буквальном смысле на таран, лишь в считанных кабельтовых от строя опешившего противника сменила курс, проходя бортом с готовыми к залпу орудиями. А еще через месяц союзники сняли блокаду, их корабли ушли в море, наверное, к своим базам или на поиски более легкой добычи.

В июне 1810 года на Восточном фронте разразилась гроза — 500-тысячное войско континентальной коалиции перешло в наступление против русской армии, уступавшей в численности в полтора раза. Никогда еще прежде воюющая сторона не выставляла настоль огромную силу, притом большую ее часть, около трехсот тысяч, составляла Великая армия — так заслуженно прозвали французы свое победоносное воинство. К ней присоединились корпуса австрийцев, поляков, итальянцев, испанцев и германцев, собранные в лагерях на землях Пруссии, Варшавского герцогства, Галиции — именно отсюда планировались союзным командованием удары по трем направлениям.