Владимир Ли - Сын императрицы. Дилогия [СИ]

Всем высшим военным чинам, впрочем, и гражданским, приглашенным на совет, не представляло секрета то, что страна втягивается на Кавказе в настоящую войну, притом не на один год, с большими жертвами, как людскими, так и в финансах. Не видели какой-либо отдачи от захвата тамошних земель, лишь головную боль от населявших их диких горцев, покорение которых представлялось практически неисполнимой задачей. На протяжении многих веков, еще со времен киевских князей, много раз предпринимали походы в Кавказские горы, но реальных завоеваний не достигли, лишь построили оборонительные линии на подступах к ним для защиты от набегов абреков.

Имели какие-то временные успехи, тот же князь Потемкин, дошедший до Дербента, но вернулся ни с чем за кордонную линию. Переговоры же с местными шейхами и ханами ни к чему доброму не приводили — сегодня клялись в дружбе и мире, а завтра стреляли в спину. Кто-то из мужей даже задавался вопросом — на кой ляд нам этот чертов Кавказ? — но вслух о том никто не говорил. Понимали — если упустить из своих рук этот стратегический район, то вскоре нагрянут незваные гости с южных краев, те же персы или османы, а с ними и английские агенты, науськивающие подконтрольных им эмиров против России. Так что Кавказ представлял естественную крепость на пути недругов, но прежде следовало самим занять его.

Тем временем Наполеон одерживал новые победы в Европе, в битвах под Ульмом и Аустерлицем разгромил австрийцев и в самом конце 1805 года принудил императора Франца к кабальному Пресбургскому миру. Часть австрийских земель отошла к союзникам Франции, Баварии досталось графство Тироль, кроме того волею всесильного диктатора получила статус королевства, а ее правитель стал именоваться королем Максимилианом I. Соответственно сын его Людвиг приобрел титул наследного принца, а новобрачная супруга Екатерина Павловна, ставшая после крещения Катариной — принцессы. Их бракосочетание прошло осенью в российской столице — дожидаться перемирия и заключать в Мюнхене, как планировалось вначале, не получилось из-за интересного положения невесты.

Молодые не озаботились воздержанием до свадьбы, после обручения чуть ли не в открытую стали жить вместе в снятом Людвиге особняке, к осени же животик девицы заметно округлился. Пришлось ее матери и названному отцу — Лексею, — озаботиться скорейшим освящением союза юных сердец, пока невеста не родила. Без долгих приготовлений провели венчание в Базилике, довольно скромно отпраздновали торжество, а через два месяца, в самом начале нового года, молодожены обзавелись первенцем-сыном, названным в честь деда Максимилианом. Жили в подаренной матерью-императрицей усадьбе и по всему складывалось, что остановились они здесь надолго — с младенцем ведь не поедешь в дальнюю дорогу! Как членам императорской семьи им назначили немалый пенсион из казны, так что нужды ни в чем не испытывали, да и юный муж устроился на службу в департамент культуры, пока отец по весне не призвал его на родину для исполнения государственных обязанностей.

В конце зимы на Масленицу Лексей принял приглашение вдовствующей императрицы погостить с семьей в ее загородном Павловском дворце. Его только недавно восстановили после пожара, случившегося два года назад, Мария Федоровна решила переехать туда с младшими детьми подальше от городской суеты. Лексею идея отдохнуть на природе пришлась кстати — в делах выпала передышка, так что на неделю-другую мог оторваться от службы. Да и малышам будут в радость масленичные гуляния на просторе с теми же катанием на санях, плясками вокруг костра, штурмом снежного города, кулачными сражениями стенка на стенку и прочими утехами, которых в городе просто не увидишь. На приглашение отозвалась почти вся семья, разве что кроме старшего сына — у того были свои планы на праздник, собрался провести со своей невестой, скромной девицей из небогатой дворянской семьи.

Масленичная неделя удалась, ни дети ни взрослые не чинились, веселились с павловским и окрестным народом, в утехах не отставали от других. Сам Лексей, тряхнув стариной — сорок четвертый год на носу! — бился наравне с юнцами в молодецких забавах на льду речки. Ведомый им конный отряд пробился к снежному городу, столпившиеся перед воротами защитники не выстояли и под его могучим напором сдали «крепость». Не удержался от кулачного боя, правда, не в стенке — там требовались не столько собственные удаль и сноровка, а умение держать строй с другими бойцами подобно древнерусской рати. В перерыве между сходками стенок приглашали биться один на один желающих проверить свою силушку, вот Лексей и выступил против дюжего молодца лет тридцати, сбившего с ног всех предыдущих соперников. Схватки между ними проходили незамысловато — вставали напротив друг друга и молотили от все дури в плечи и грудь (по лицу и ниже пояса запрещалось), пока кто-то не упадет.

Скинул шубу стоявшей рядом Томе, потом крикнул распорядителю боев, уже дважды вызывавшего добровольца на следующий поединок, но все безуспешно: — Я буду биться, — и вышел из круга зрителей на площадку для схватки.

Сам поразился внезапно возникшему порыву, совершенно неподобающему серьезному мужу — ведь давно не юнец и должен контролировать свои эмоции! Тем более безрассудной, что лишь год с небольшим назад перенес ушибы и переломы, а теперь снова рискует здоровьем и было бы еще ради чего-нибудь стоящего, тут же для потехи публики! Только что уж жалеть — сказанное не воротишь, — оставив сомнения, Лексей твердой поступью приблизился к сопернику, гиганту почти в сажень ростом и в плечах ненамного меньше. Тот уже ждал, чуть пригнувшись и выставив перед грудью пудовые кулаки в кожаных рукавицах, оглядывал внимательным взором нового соперника, как бы оценивая опасность для себя. Наверное, Лексей не внушил ему особой тревоги — ниже на полголовы, в дородности тела тоже заметно уступал, — сразу после команды распорядителя: — Бей, — бросился навстречу и с широким замахом ударил.

Уклониться от убойного удара не стоило особой сложности — Лексей читал намерения противника как открытую книгу, — а когда тот провалился вперед, сам провел выпад под грудину в солнечное сплетение или, как называли в народе, под микитку. Даже в перчатке чувствовал, как кулак проваливается в мягкие ткани, хотя бил в среднюю силу — по-видимому, кулачный боец оброс жирком на животе вместо пресса. Еще через секунду тот согнулся пополам, после его стало рвать, так что о дальнейшем продолжении схватки не могло быть речи. Лексей же вернулся обратно в зрительский ряд, не дожидаясь объявления победителя, под восторженным взглядом жены-долганки и стоявших рядом детей надел шубу, вместе с ними продолжил зрелище новой сходки стенки на стенку. Прежнее недовольство собой растворилось в сладости скоротечной победы, чем-то схожей с давно не испытываемым чувством выигранного сражения. Подумал еще — наверное, в жизни полезно иногда совершать бездумные поступки, иначе она станет серой и скучной, потеряет привкус новизны. На мгновение захотелось все бросить, даже семью, и уйти в бескрайнее море хотя бы на месяц — соскучился по нему за минувшие пять лет!