Владимир Ли - Выжить на взлете [СИ]

Наложил всю картину поля на информационную матрицу, вычленил отдельные его составляющие каждого органа, соединительных каналов и сосудов. После нашел и отфильтровал характерные для живой тканей амплитудно-частотные характеристики, вот тогда и нашлась та самая эфемерная субстанция чуть ниже сердца, сама не имеющая материальной сущности, но присущая живому организму. Для того, чтобы убедиться в этом допущении, Павлу пришлось последовать примеру доктора Макдугалла — провести наблюдения за умирающими пациентами с регистрацией на аппаратуре в одной из городской больниц. И они подтвердили его предположение — в момент смерти этот сгусток особого поля распадался на частицы, а потом растворялся в пустоте вне тела умершего человека.

Собственно, для себя Павел цель считал выполненной — душа, если ею считать ту субстанцию, существует, также как и место сосредоточения. Попутно развеял мифы о вечной душе и жизни по ту сторону жизни — с кончиной человека она развеивается в астральном мире, разве что из ее частиц строится новое образование в зарождающемся плоде, чтобы потом пройти свой кругооборот от рождения до смерти. Теперь встала задача доказать всему научному миру это открытие, да и изучить свойства, возможно, способы влияния или развития нужных качеств. Опять пришлось начать с астрального поля — далеко не каждый мог его увидеть даже с помощью приборов, требовались какие-то способности к такому видению и немалый труд в освоении техники транса и оперирования полем.

После долгих раздумий и экспериментов Павел нашел более простой путь посредством моделирования нужного состояния и развертывания на дисплее видеоаппаратуры некоего подобия ауры. Конечно, она выглядела бледным отражением истинной сущности, но позволяла почти любому наблюдателю даже с самыми малыми задатками представлять картину неизвестного прежде поля, а после несложных операций — ту самую душу. Вместе с ассистентами отработал программу исследований по этой схеме, отчасти изучили природу и свойства искомого объекта, даже удалось замерить, правда, не напрямую, а косвенным путем, физические параметры на самых точных приборах. Но повлиять на него внешним воздействием не получилось, не реагировал на все известные возмущающие факторы — от электромагнитных волн до гравитонных полей, — в безопасных для жизни пределах.

Весной 2011 года группа авторов Института мозга выпустил в свет «антинаучную» бомбу, опубликовав в открытых изданиях, среди них и научно-популярных, несколько статей с громкими заголовками: — Душа человека — новое доказательство; Астрал — невидимый, но реальный мир вокруг нас; Новые горизонты науки и медицины. Наверное, эффект от этих статей в какой-то мере можно было сопоставить с шоком, охватившим в те дни мир после аварии на атомной электростанции Фукусима, разве что не вызвавшим такой паники, как в Японии. Во всяком случае, в течении нескольких недель об этих статьях писали в газетах и журналах, передавали по телевидению и в Интернете, чаще обличали в шарлатанстве, лишь редкие ученые высказывали более осторожные комментарии.

Лето выдалось почти таким же жарким, как в прошлом году, разве что без крупных пожаров. Нередко Павел в выходные дни отправлялся с семьей на расположенное неподалеку озеро, иногда оставался с ночевкой — для такого случая держал в багажнике машины большую палатку и походную утварь. Так произошло и в тот злосчастный августовский вечер — после дневных купанья и рыбалки приготовили уху, поужинали, посидели немного у костра за разговорами, а затем уложили детей спать. Сам Павел с женой остались ночевать в просторном джипе, разложив в нем сиденья, распылили еще репелленты от комаров. Уже заснул и вдруг среди ночи проснулся от неожиданно возникшего чувства тревоги. Полежал с минуту, прислушиваясь, но ничего беспокоящего не заметил — только лишь плеск волн у берега, да стрекотание сверчков. Все же стал, оделся и направился к палатке проверить детей, тогда и обнаружил неладное — старших, Василька и Кристины, не оказалось.

Бросился к берегу — почему-то сразу пришла мысль о том, что они пошли купаться, остыть от жаркой духоты, — в лунном свете увидел на песке одежду детей. Стал приглядываться и заметил в метрах пятидесяти на поверхности воды их смутные очертания, уже было хотел звать к себе, когда услышал захлебывающий крик сына:

— Папа, мы тонем…

Бегом, на ходу скинув куртку и обувь, Павел помчался на помощь, с ходу ворвался в воду и поплыл изо всех сил, но не успел — детей на поверхности уже не было. Не помнил, сколько времени искал, только все безуспешно и лишь когда почувствовал, что больше нет сил и сам может остаться на дне, повернул к берегу и на остатках воли добрался до мелководья. После еще не раз отправлялся найти тела, упорно вырывался из рук жены, просившей одуматься и звать спасателей, пока она не вцепилась в него мертвой хваткой и не отпустила. Застыл в смертной тоске, отчаяние не позволяло хоть о чем-то думать, а потом упал вниз головой на песок и завыл, как раненый волк. Не помнил, что произошло позже, пришел в себя лишь на рассвете, он все еще лежал на берегу, только на постеленной циновке и накрытый шерстяным одеялом. Рядом сидела Саша и дремала, но когда повернулся к ней, она тут же открыла глаза и сказала:

— Паша, надо ехать в поселок и звать людей на помощь…

События того дня остались в памяти Павла как в страшном сне, от которого невозможно проснуться — он что-то делал, куда-то ездил, разговаривал, просил и требовал, но все происходило как бы вне его сознания, душа же хотела лишь одного — чтобы оставили в покое и раствориться в горе. Никак не мог смириться с мыслью — сына с дочерью уже нет и ничего не поделать. Мучило признание своей вины в происшедшем тогда на берегу — ведь мог спасти их, если бы не потерял ту минуту, — и оно резало сердце будто раскаленным железом. А жестокие слова Оли, которой сам сообщил страшную весть после того, как спасатели нашли в озере тела утонувших детей и увезли в морг: — Ты убийца, я проклинаю тебя, будешь мучиться до последних дней! — принял как должную кару для себя.

После похорон Павел замкнулся, не хотел кого-либо видеть, дни и ночи напролет сидел в своем кабинете, выходил лишь при крайней нужде. Что-то сломалось в нем, тот внутренний стержень, который заставлял жить и добиваться чего-то. Приходили мысли покончить с собой и прервать мучения, останавливало понимание — он нужен родным ему людям. И оно помогло со временем как-то встряхнуться, пересилить горе и вернуться к реальной жизни со всеми ее хлопотами, заботой о других. Вышел на службу, исполнял свои обязанности, но прежняя увлеченность ушла, просто заставлял себя через силу продолжать работу. Долго не выдержал, да и не счел нужным дальше терпеть маяту, через месяц подал Медведеву заявление об увольнении. А на слова директора: — Павел, не спеши уходить, возьми отпуск на месяц или больше, пока не переживешь беду, — ответил: