Валерий Красников - Кроманьонец [litres]

«Старшина?!»

– Да. Прижали нас. Ну, ничего, – успокоил он мудрым старческим шепотком. – Ты как, малой, ещё не обосрался?

– Пока нет, товарищ старшина, – ответил механически, а сам крепко сжимал винтовку и не мог отвести взгляд от егерей.

– Мы в своём краю, а они в чужом, нам легче. Родная земля – это, брат, не просто слова, живого она греет, а мёртвому пухом стелется. Делай, Игорёк, как я!

Как это могло случиться?! Мне не известно. И до сих пор на этот счёт у меня нет никаких предположений. Но тогда я снова оказался и сознанием, и телом в том ужасном эпизоде одной из уже прожитых мной жизней. Когда понял, что мой дух покинул тело Лоло и что сейчас мы со старшиной пойдём убивать беспечных фашистов, как-то сразу успокоился. Может, таким образом Творец уберёг меня от бессмысленных терзаний по поводу утраты Утаре и нашего неродившегося ребёнка, соплеменников и той, по-своему ценной для меня жизни…

Однажды нудным октябрьским вечером я прогуливался по набережной. Вечерело. В дрожащей синеве реки чуть заметно покачивались отражения домов. Курил сигарету за сигаретой и смотрел в окна, не замечая мелькающих лиц прохожих, лишь иногда отвлекаясь на протяжные сигналы проносящихся по проспекту машин. Небрежно поигрывал в кармане смартфоном и всё не решался позвонить. Так и проходил, пока совсем не стемнело. Она не пришла…

– Расскажи о ней.

Услышав приятный баритон, я резко обернулся и увидел высокого старика в лихо заломленном набок берете, из-под которого торчали серые непослушные пряди. Смешинки плясали в его прищуренных глазах.

– Э-э… Мы знакомы? – промямлил я.

– Ах, нет! Позвольте представиться. Меня зовут Игорь, просто Игорь, – протянул он руку, и я рефлексивно пожал её.

– Андрей.

Он прислонил к чугунной решётке парапета сложенный мольберт и поставил рядом портфель. Спросил:

– Она не пришла?

– Вы наблюдали за мной?

– Да. Я работал неподалёку и не заметить ваших душевных терзаний просто не смог.

Я коротко поведал ему свою историю о том, как влюбился, а он смог меня удивить своей. Мы прогуливались туда-сюда, от его вещей метров на двадцать и обратно, и я поначалу, когда услышал, что проживает он эту жизнь уже во второй раз, стал подумывать, как бы деликатнее распрощаться с фантазёром или, не дай бог, душевнобольным стариком. Но рассказывал он интересно, незаметно для самого себя я увлёкся его повествованием.

С тех пор мы регулярно встречались там же, где и познакомились, – на набережной. Спустя неделю я почувствовал непреодолимое желание записать то, что услышал, а позже и вовсе стал брать на встречу с этим удивительным человеком диктофон, чтобы ничего не упустить из его истории.

Когда он закончил, я не мог не переспросить:

– Значит, вы проживаете свою жизнь второй раз?

– Именно это я тебе сказал при нашей первой встрече…

– И что? Не пробовали изменить историю?

– Пробовал, конечно! Только тебе трудно будет представить, что невозможно человеку поверить в то, чего он ещё не видел и о чём не имеет знаний. Я смог изменить только свою личную историю. И то не существенно: избегал подонков и негодяев из прошлой жизни, не попал за решётку. Так, по мелочам…

– А-а…

– Ещё в этой жизни я стал художником, – произнёс он глуховатым голосом.

А т л а т л ь – копьеметалка в Мексике.