Константин Назимов - Наместник Урала [litres]

– Иван Макарович, все лучшее для вас, так полковник распорядился, – сдерживая улыбку, ответил поручик.

– И чего же господин Гастев меня так невозлюбил? Смерти моей хочет! – покачал я головой.

– У нас не так много лошадей, обозные нам не подойдут, а эти ни за кем не числятся, – попытался объяснить Гаврилов.

– Ага, наверное, с такими злобными тварями связываться никто не желает, – пробубнил я. – Для меня, дай-ка догадаюсь, рыжий предназначен, который свои копыта распускает?

– Да, вы правы, – сдерживая улыбку, ответил поручик. – Каурый для вас, кличка у него – Бес.

– Отличная кликуха, прямо в точку, – покачал я головой, обходя коня по дуге и приближаясь к его морде. Посмотрел Бесу в глаза и, прищурившись, прошептал: – Укусишь – пристрелю, лягнешь – прирежу, решишь сбросить – на конскую колбасу пущу!

Бесу мои слова не понравились, он попытался пустить в ход зубы, но я его под уздцы схватил и морду к земле пригнул, после чего левой рукой по шее похлопал, а потом погладил и заявил:

– Строптивый: такой если и сбросит, то не опозорюсь.

Поручик ничего не ответил, но он явно предвкушает зрелище, когда я на Бесе попытаюсь проехать. Кстати, а откуда известна моя нелюбовь к верховой езде? Получается, что кто-то собрал на меня досье. Хм, кстати, а ведь у начальника полиции должны иметься материалы на высокопоставленных чинов города, промышленников и богатых жителей, не считая бандитов и политических. Черт, предстоит с данными бумагами ознакомиться, чтобы хоть понимать, с кем дело иметь буду. Перспектива не радужная, времени на это много потребуется.

– Иван Макарович, – окликнул меня поручик, – вот возьмите. – Он протянул мне ломоть хлеба, посыпанного солью.

– Взятку предлагаешь? – хмыкнул я, но угощение для Беса взял.

Конь покосил глазом на меня, на протянутый хлеб, дернул шеей, но не смог себя пересилить и принял лакомство.

– Сработаемся, – удовлетворенно пробормотал я и погладил каурого по гриве.

В этот момент заметил, что полковник разговаривает с градоначальником, а чуть поодаль стоит начальник полиции и отчитывает околоточного. Смысл сейчас копья ломать? Направился я к господам, но с шага сбился и чуть не упал. Из пропускного пункта вышел мой помощник, держа в руках по автомату и с висящей сумкой на плече. Скорым шагом я подошел к Александру и прошипел:

– Ты на хрена оружие принес?!

– Иван Макарович, так вы сами велели, – пожал тот плечами, а потом добавил: – Старатели непредсказуемы, дело может всяко повернуться. Они сейчас злы и обижены, добычи за два месяца с трех приисков лишились, а следовательно, и собственных зарплат.

– Как это с трех? И почему за два месяца? – озадачился я, помня, что полковник мне давал немного другую информацию.

Александр пожал плечами, криво улыбнулся и ответил:

– Слухи ходят, им доверяю.

– Жди меня здесь, – мрачно бросил и направился к господам Гастеву и Маркову. С градоначальником обменялся приветствиями и обратился к полковнику: – Иван Матвеевич, мне сказали, что золото и драгоценные камни везли сразу с трех приисков и добыли их за два месяца. Это так?

– Иван Макарович, все верно, но никто не мог предположить, что в это время года окажется такой богатой выработка. Обычно зимой старатели отдыхают, а если что-то и намоют, то так, слезы одни. В прошлом же месяце, если помните, погода подвела, обоз не стали отправлять, тот бы и не дошел. Но в этот раз мы охранение усилили, правда… – Он не договорил, а расстроенно рукой махнул.

– Если все в сборе, то следует на место выехать, – мрачно сказал я.

Через десяток минут, верхом на Бесе, в составе большого отряда я направился к месту расстрела обоза. Конь подо мной ведет себя смирно, но иногда косится и фыркает, словно проверяя, не потерял ли седок бдительности. Как ни странно, но в седле себя чувствую привычно, этак еще и втянусь, хотя, возможно, за десяток километров свои взгляды изменю. Вспомнив, что хотел в дороге переговорить с полковником, жестом указал Ивану Матвеевичу, чтобы он рядом ехал.

– Господин Чурков, что-то желали спросить? – подъехал ко мне Гастев.

– Мне потребуется человек десять-пятнадцать из младшего офицерского состава, чтобы создать специальный отряд, для особых поручений. Дополнительную оплату – гарантирую, но им придется учиться. Вы мне в данном вопросе сможете помочь? – сразу же перешел я к делу.

– Гм, Иван Макарович, со всем к вам уважением, но такого количества людей выделить не смогу. Пару-тройку человек – да, но пятнадцать офицеров? Побойтесь бога! Кто у меня с солдатами заниматься будет? – отрицательно покачал головой полковник.

После долгих переговоров сошлись на том, что если приказ последует, то из полка смогу отобрать пять офицеров в званиях не старше поручика. Да и то время работает в данном вопросе не на меня, полковник намекнул, что полк собираются передислоцировать.

– Вот, господа, и место происшествия, предлагаю оставить тут лошадей, – обратился к нам начальник полиции.

Впереди стоят перевернутые сани, мне прекрасно видно, что убитые лежат в том же положении, где их пули настигли, никто их не трогал, позы неестественные. Несколько солдат переругиваются со старателями, не пуская тех к месту побоища. Спешился я и медленно пошел к месту трагедии.

На месте расстрела обоза уже работают полицейские из сыска. Ну, двое парней суетятся, выполняя приказы своего начальника, а тот хмуро стоит и тростью указывает то в одну, то в другую сторону. На наше появление он никак не отреагировал, даже головы не повернул.

– Это наш начальник сыскной полиции, – прокомментировал господин Марков, идущий рядом. – Своеобразный господин, у него в подчинении всего пятеро человек, но мнит из себя невесть что, хотя свое дело знает отлично.

– Посмотрим, – неопределенно ответил я.

Когда до начальника сыска осталось пару метров, он резко обернулся и обронил:

– Господа, прошу ни к чему не прикасаться и снег не топтать, дабы следы сохранить.

– Уважаемый Глеб Сидорович, как продвигается дело? – спросил градоначальник.

– Работаем, – коротко ответил тот.

– Гм, должен вам представить господина Чуркова Ивана Макаровича, его назначила императрица наместником Урала, – проговорил градоначальник, кивнув в мою сторону.

Глеб Сидорович цепко посмотрел на меня, а потом кивнул, улыбнулся и сделал ко мне шажок, кивнул и представился:

– Начальник отдела сыскной полиции Екатеринбурга, Картко Глеб Сидорович.

– Чурков Иван Макарович, доктор, охранитель Российской империи и наместник на Урале, – протянул я ему руку.

– Очень приятно! – пожал мне руку начальник сыска.

Хм, он явно говорит от души, чем ввел в немое изумление градоначальника.