Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

Капитан Кривошапкин поднял вверх большой палец. Майор Новицкий одобрительно хмыкнул.

— Наш человек, — резюмировал подполковник Ходырев.

«Ну вот, кажется, всё правильно сделал. Осталось выяснить, для чего товарищи офицеры устроили мне эту… даже не проверку, а целое испытание. Настоящий спектакль передо мной разыграли. Одноактную пьесу в трёх действиях…»

— Не жалко? — кивнул Иван Николаевич на изрядно увеличившую свой капитал «копилку». — Четырнадцать рублей — деньги для студента немаленькие.

— Нет, не жалко. Бильярдный спорт — занятие не из дешёвых, а развивать его надо. Пусть даже и на пожертвования самих игроков. Да и вообще, не люблю я на деньги играть. Особенно, если с друзьями.

— О как! — рассмеялся замначальника кафедры, поворачиваясь к стоящему рядом майору. — Слыха́л, Васильич? С друзьями пацан коммерцию не играет. Так что… с тебя рубль с мишкой.

— Мишки нет, есть факел, — ухмыльнулся майор, доставая из кармана монету с олимпийской символикой.

— Как это факел? Мы же на мишку спорили?

— Мишка на пяти рублях, а на пять мы не договаривались.

— Жулик, — констатировал Иван Николаевич, забрал проспоренный рубль, подбросил его на ладони и, хитро прищурившись, посмотрел на меня. — Ну что, студент? Стоила овчинка выделки?

— В смысле?

— В смысле, понял уже, зачем мы тебя сюда пригласили? Кий дурацкий подсовывали, ставки в игре поднимали, мурыжили всячески?

Я покачал головой:

— Нет. Не понял.

Товарищи офицеры переглянулись, а затем…

— Сам всё расскажешь или лучше я? — поинтересовался подполковник у внезапно набычившегося Кривошапкина.

— Сам, — хмуро пробурчал капитан, дёрнул щекой, вздохнул и приступил к рассказу о событиях десятидневной давности…

Честно признаюсь, слова Ивана Николаевича про «овчинку» и «выделку» меня слегка напрягли. Мелькнула шальная мысль, что «это ж-ж-ж неспроста» и где-то я все-таки прокололся. Или когда-то. Внезапно подумалось — вычислили меня товарищи офицеры. Вычислили и теперь размышляют, самим «потрошить» иновременного шпиона или пригласить профессионалов. Причём, опять же, на выбор: либо «мозгодуболомов» с Канатчикового проезда, либо «дубомозголомов» с Лубянки. Кто из них «реально круче», сказать не могу, но десять против одного, вторые здесь появятся раньше. Поскольку родной брат подполковника Ходырева служит вовсе не в «Кащенке», а в самой натуральной «конторе» — Конторе Глубокого Бурения…

Волновался я зря. Никто меня ни в чём не подозревал. Причина моего «явления народу» заключалась в другом. Всё оказалось гораздо проще, гораздо банальнее и гораздо «смешнее». Хотя и без «длинной руки КейДжиБи» тут тоже не обошлось. Точнее, не обошлось бы, если бы не мой сегодняшний бенефис в институтской бильярдной…

Однако, обо всём по порядку.

Витийствовал товарищ капитан долго, минут примерно пятнадцать. Останавливаясь лишь затем, чтобы перевести дух или чтобы выслушать язвительный комментарий коллег. И хотя речь военного была «по-народному» образной и изобиловала многочисленными идиомами, аллюзиями и аллитерациями, суть сказанного сводилась к одной старой как мир истине. «Не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался».

Стеклянная «копилка», появившаяся в подвале полгода назад, к концу августа наполнилась купюрами под завязку. Вытряхнув содержимое, товарищи офицеры подсчитали накопленный совместными усилиями капитал и решили, что трёхсот с лишним рублей вполне хватит на то, чтобы обновить, наконец, инвентарь бильярдного клуба. Сукно там перетянуть на столах, подстолья поправить, новые лузы установить, кии хорошие приобрести, шары, киёвницы, ЗИП для ремонта, ещё кое-что по мелочи…

Поручили же это дело мужу нашей уважаемой «англичанки». Тот, недолго думая, рванул в хорошо известную ему бильярдную в парке «Сокольники». Маркёр у него там, видите ли, знакомый работал. Однако по приезде на место выяснилось, что персонал заведения и контингент играющих за лето сменился, старых приятелей не нашлось, а вот новые оказались теми ещё прощелыгами.

В общем, нарвался наш Павел Борисович на катал. Позабыв в азарте игры обо всём и просадив в итоге как собственную, только что полученную зарплату, так и все общественные деньги. Всё, что было в кармане — пятьсот восемьдесят шесть рублей семнадцать копеек. За что и огрёб впоследствии. Сперва от старших товарищей, а потом и от своей дражайшей супруги. От последней, кстати, прилетело гораздо больше. Римма Юрьевна разобралась с любимым мужем по-свойски. Павел Борисович, несмотря на отчаянное сопротивление, был бит предметами домашнего обихода, а затем с позором изгнан из дома в гараж, где ему, по его собственному признанию, пришлось провести самую сложную ночь в своей жизни.

Тем не менее, уже на следующий после «разбора полётов» день товарищи офицеры, слегка поостыв, принялись разрабатывать ответную операцию против бильярдных мошенников.

Сначала рассматривали чисто силовой вариант с ритуальным битьём морд и частичной поломкой конечностей (стандартное шоу в стиле «вихрь-антитеррор» и «покажем гадам, где раки зимуют»). Впрочем, после «консультаций» с «комитетским» родственником подполковника, от этой идеи было решено отказаться — во-первых, криминалом попахивала, а во-вторых, выглядела она, по словам «эксперта», излишне прямолинейной и («ох, уж эти армейские») совершенно неэстетичной.

Брат Ивана Николаевича предложил иной способ наказания жуликов. Такой, чтобы и деньги вернуть, и закон по максимуму соблюсти, и кодекс офицерской чести никак не нарушить.

В следующую пятницу (раньше, увы, никак не получалось) «чекист» обещал представить публике одного своего подчинённого («весьма перспективного парня с амбициями»), который и должен был стать «троянским конём» в предстоящей «схватке» с каталами. По разработанному вчерне плану его предполагалось подставить жуликам в качестве «мальчика для битья», а в решающей партии заменить более опытным игроком, например, тем же майором или даже самим подполковником. Одна незадача — этот «парнишка» бильярдистом был слабым (мошенники на такого вряд ли польстятся), поэтому требовал определённой рихтовки и, соответственно, времени. А времени у «обманутых вкладчиков» оставалось не так уж и много. Каталы в любой момент могли исчезнуть из «прикормленной» бильярдной — ищи их потом по всей Москве, а то и Союзу. В общем, шансов наказать обидчиков с каждым днём становилось всё меньше, настроение у военных падало, появлялись крамольные мысли плюнуть на «красоту» и вернуться к первоначальному плану. С откручиванием голов жуликам и нанесением неприемлемого ущерба их шаловливым ручонкам.