Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— Играем, — ухмыльнулся Василий Васильевич, выставляя шары на розыгрыш. — Не бои́сь, студент. Пять рублей — не те деньги, чтобы о них горевать…

Разбой я, конечно же, проиграл. Сукно на втором столе оказалось быстрым, да и силу удара пришлось увеличить, компенсируя недостаток массы. В общем, мой шар — бордового цвета биток — отразился от двух бортов и остановился в доме, совсем чуть-чуть не докатившись до передней линии.

Оппонент сыграл гораздо точнее — его «двойка» застыла в пяти-шести сантиметрах от борта.

— Я разбиваю, — констатировал Василий Васильевич, перемещая биток на игру.

Огорчаться я этим фактом не стал. «Классика» — не «Москва», разбой для нее — не самое важное. Одним даже очень хорошим первым ударом победу не обеспечишь. В классической пирамиде за разбоем чаще всего идёт череда отыгрышей, где главное — не забивать шары в лузы, а спокойно и вдумчиво раскатывать их по столу, дожидаясь ошибки соперника.

Товарищ майор, как выяснилось, придерживался той же стратегии. Разбивать пирамиду впрямую он не решился — ограничился обратным ударом, с отскоком под основание. После чего отступил в сторону, ожидая ответного хода с моей стороны.

Приподняв кий наконечником кверху, не спеша обхожу стол и притормаживаю у дальней угловой лузы. Лучше всего сейчас было бы отыграться с постановкой битка на короткий борт, но… в голове крутится странная мысль: не стоит затягивать партию, не этого от меня ждут товарищи офицеры.

«А чего именно они от меня ждут? Всё верно. Ждут, что я начну рисковать. По причине молодости и отсутствия опыта… Что ж, не будем разочаровывать страждущих. Рискнём, пожалуй. Риск — дело благородное».

Объявляю заказ:

— Двойка в левую среднюю. Дуплетом.

Склоняюсь над игровым полем.

Шар с циферками «два» на боках падает в завязанную снизу «корзину».

— Опа! — восклицает капитан Кривошапкин.

— Однако, — удивлённо бормочет подполковник Ходырев.

Майор Новицкий молчит — напряжённо смотрит на стол, видимо, ждёт новых сюрпризов.

Обмануть его я не вправе. Двумя почти прямыми ударами заколачиваю в правый угол сначала «девятку», а следом за ней «четырнадцатый». Не останавливаясь на достигнутом, переправляю в левую среднюю «чи́рик», с прокатом битка в центральную зону.

«Та-ак, тридцать пять очков как с куста. Осталось положить ещё столько же плюс один».

Прикинув по-быстрому варианты, нацеливаюсь на левую ближнюю лузу. Имея в виду попробовать продавить в нее «туз» («единичку» с «ценой» в одиннадцать полновесных очков) с отправкой битка в «глубину», на дальний борт. Чисто по отыгрышу, поскольку до конца в успехе своего начинания не уверен.

…Предчувствия меня не обманули. В цель я всё-таки не попал. Причём, «не попал» плохо: «туз» застрял в «губках», и это было ещё не самое страшное. В самый ответственный момент во всей красе проявились главные особенности моего «элитного» кия, выструганного, по-видимому, из «левого» горбыля на перевыполняющей план лесопилке. Нет, он, конечно, не киксану́л, но вместо прямой и строгой оттяжки получилась оттяжка с боковиком. В результате чего биток откатился назад по дуге и… свалился в среднюю лузу…

— Штраф пять очков, плюс-минус, — замечает взявшийся исполнять обязанности судьи подполковник. — Счёт 30:5 в пользу студента.

Соперник меня не щадит. Вынув из сетки биток, он устанавливает шар в «дом» и выверенным ударом «с руки» снимает «подставку». Одна радость, что делать это ему приходится не впрямую, а через борт, поэтому хорошо проконтролировать биток майор не может — на следующем ударе отыгрывается, с уводом «цветного» в наиболее безопасное место. За кучкующиеся около третьей точки шары.

«Молодец майор, отличный отыгрыш. Всю поляну замазал. Сделаем ему, пожалуй, алаверды. В обратную сторону».

Стараясь не перерезать, аккуратно подбиваю ядро пирамиды и вывожу на игру шары с номерами 15, 13 и 8. Биток, как и было задумано, уходит на ближнюю половину стола.

«Ага! Посмотрим теперь, будет товарищ майор рисковать или всё-таки побоится?»

Гляжу на стол, оцениваю позицию. Соперник занимается тем же. Чешет репу, размышляет над следующим ходом.

Шары на столе расположились довольно занятно.

В «глубине», то есть, в зоне между дальним бортом и задней линией, ситуация следующая. «Одиннадцатый» и «двенадцатый» хоть и тушуют друг друга возле правой угловой лузы, но в лузу их прямым не сыграть, хоть в лоб стучи, хоть в разрез. Номер 3 намертво прилип к «короткой» резине. Для кладки этот шар не подходит, цена ему всего три очка, в нынешние расклады он реально не вписывается. «Семери́к» — почти что на задней линии. Положить его, в принципе, можно, но слишком велик риск промахнуться. А вот номер 13 стоит неплохо. Однако и его просто так не сыграешь — в левый угол нужна очень тонкая резка, а правый закрывают «зайцы», приснопамятные «одиннадцатый» и «двенадцатый». Можно, конечно, попробовать пробить через шар, но опять же — высока вероятность промаха.

«Так, переходим в среднюю зону. На выгон».

«Восьмёрка» — возле центральной точки. Отличный шар, но — исключительно на перспективу. И номер 15 расположен удачно. Я бы даже сказал, чрезвычайно удачно — наискосок от лузы, сантиметрах в десяти-одиннадцати. Засада лишь в том, что в настоящий момент этот шар «замазан» стоящей на линии дома «четвёркой». Короче, если и играть «пятнашку», то только абриколем от правого борта, с сильным левым винтом. Оставшиеся два шара, «пять» и «шесть», раскиданы по длинным бортам. Они, если и кладутся, то только дуплетом. Причём, обратным, чтобы избежать контртуша.

На дуплет майор вряд ли пойдёт — и сложно, и очков много не наберёшь. Так что, скорее всего, он будет играть самый дорогой шар — «пятнадцатый». С выходом битка на левую половину стола, в центр, под «восьмёрку».

Спустя пару минут товарищ майор решается, наконец, на удар. Словно бы прочитав мои мысли, он играет «пятнадцатый». Левым винтом, от борта. После соударения с битком, прицельный шар медленно ползёт к лузе, замирает на миг, будто раздумывая «упасть или не упасть» и… всё-таки падает… «От ты ж, редиска какая!»

— Молоток, Васильич! — радостно скалится подполковник.

— Знай наших! — вторит ему капитан.

Майор облегчённо вздыхает, утирает рукавом пот и идёт к откатившемуся в центр битку продолжать серию. «Восьмёрку» Василий Васильевич кладёт чётко, оттяжкой уводя ненумерованный шар в «глубину», пытаясь подбить им или «тринадцатого», или пару «двенадцать-одиннадцать». «Восемь» падает в лузу, а вот подбой у Василия Васильевича не получается. То есть, биток касается всё же «зайцев-тушканчиков», разделяя их на два одиночных, но сам при этом откатывается в угол и встаёт едва ли не в створ. Ещё чуть-чуть и он бы точно в лузу свалился, к гадалке не ходи.