Владимир Тимофеев - Три кварка (1982-2012)

— Ну что, может, сыграем партейку? — предложил капитан, видимо, уставший катать шары в одиночестве и заметивший, что я наконец-то освободился. — В американочку, по рублю с носа?

— Можно, — кивнул я, нахально добавив. — Готовьте деньги, тащ капитан.

Опешив от такой наглости, Павел Борисович покачал головой, а затем произнес ровным тоном, один в один копируя интонации Армена Джигарханяна в роли штабс-капитана Овечкина[5]:

— Прошу к столу, молодой человек. Посмотрим, чему тебя на северах научили.

Я не спеша выбрал себе подходящий кий из только что отремонтированных, подошёл к игровому столу, провёл рукой по сукну, катнул один из шаров, проверяя раскат…

Да, сукно, конечно, не новое, изрядно потёртое около луз и бортов, покрытое многочисленными следами «ожогов» от проскальзывающих по ткани «своих» и «чужих». Тем не менее, играть на нём можно. Раскат, в общем-то, неплохой, хотя и немного медленный — «одиннадцать бортов» на нем никак не пройдут, как ни старайся.

— Арде́зия? — поинтересовался я, постучав по столу костяшками пальцев.

— Какая ещё ардезия? — удивился соперник. — Камень. Этот, как его, аспидный сланец.

«Ну да, всё верно. Про ардезит здесь пока что не ведают. Основание ваяют из а́спида. Того самого, что в первой половине 20-го века использовался для изготовления ученических грифельных досок».

Беру в руки кий, склоняюсь на полем, средней силы ударом посылаю шар в дальний борт, на пробу. Ага, идёт вроде бы ничего, центр держит, сам по себе в боковое вращение не соскальзывает. И отскок хороший. На слоновую кость не похоже, видимо, шары здесь делают из смолы каких-нибудь полиэфиров или акрила. Пусть и не фенолальдегидный «Арамит Премьер» или «Супер Про», но общие впечатления неплохие. Царапин, трещин и шероховатостей нет, только следы от мела. А это значит, что можно не только скатывать «свояки» или вбивать под железку «прицельные», но и строить игру по выходам, с контролем битка, аккуратно и точно. С точностью у меня нынешнего проблем нет, осталось только прикинуть тактику и стратегию…

— Стойка у тебя какая-то… своеобразная, — неожиданно заметил Павел Борисович. — Чуть ли не носом поляну метёшь.

Сам он стоял сбоку от стола, возле длинного борта, и, опершись обеими руками о вертикально поставленный кий, с интересом наблюдал за моими телодвижениями.

— Стандартная низкая стойка. Она к нам от снукеристов пришла, — пояснил я, выпрямляясь и слегка потягиваясь. — Хорошо видны и биток, и прицельный шар, и створ, и линия резки. И кий при ударе не сваливается, поскольку имеет сразу четыре опоры. Мост, подбородок, грудь, рука. Короче, и целиться так существенно легче, и движения лишние исключаются.

— Понятно, — кивнул Кривошапкин. — Ну что? Разыграем разбой?

— Давайте.

Взяв треугольник, я установил «пирамиду», передал сопернику «двоечку», а себе взял биток, отличающийся от остальных шаров только тем, что на боках у него вместо цифр были нанесены черные точки. Затем перешёл на другую половину стола, и мы с капитаном склонились над игровым полем. Я слева, он справа.

Стойка у Павла Борисовича оказалась высокая. Видимо, так научили, плюс галстук в этом случае сукна не касается. Поскольку он, хоть зафиксирован на рубашке зажимом, но всё же свисает. Не дай бог, заденет какой-нибудь из шаров, сразу же оштрафуют. Либо судья, либо зрители, либо соперник. Недаром ведь все профессиональные маркёры носят жилетку и бабочку — и выглядит эстетично, и игре не мешает. Впрочем, офицер с галстуком-бабочкой — это, на мой взгляд, полный сюр. Поэтому для военных — только высокая стойка и никаких портняжных излишеств. И жилет ни к чему. Если, конечно, он не с приставкой «броне-».

В общем, катнули мы оба шары и… Мой шар после отскока вернулся в «дом» и остановился впритирку к короткому борту. Шар соперника отстал сантиметров на десять. Удар неплохой, но для выигрыша разбоя этого недостаточно.

Павел Борисович расстраиваться неудачей не стал и даже, наоборот, одобрительно хмыкнул, поднял вверх большой палец, положил «свой» шар в основание «пирамиды» и отошёл в сторону, предлагая начать игру.

Я, не чинясь, переместил биток на переднюю линию, тщательно намелил кий, примерился, задержал на секунду дыхание и… понеслась, родимая…

Эх! Вот за что я люблю «американку», так это за простоту. Некоторые, правда, считают «америку» примитивной, но, по-моему, это чистой воды эстетство. Или снобизм. Конечно, классическая русская пирамида — игра более… ммм… умная, да и «Москва» с «Невой» таят в себе немало возможностей для умеющих держать кий. Однако же со «свободной пирамидой» (так обозвали «американку» в двухтысячных) они всё одно не сравнятся. Большинство отечественных любителей бильярда катали и будут катать шары, не заморачиваясь на разделение их по «цене» или игровой функции. Битком может быть любой шар — и точка! К прицельным это, кстати, тоже относится. Главное — попасть в лузу. А лузы на русском столе, о-о-ох, какие узкие. Хрен попадёшь. Это вам не заокеанский пул или британский снукер. И тем более не галльский фрондирующий карамболь, где лузы вообще не нужны.

Короче, забил восемь шаров и, как говорится, «гуляй, Вася». Готовься к следующей партии, где даже не самый мастеровитый игрок может собрать свои законные «восемь с кия». При определённой доле везения, естественно. А удача в бильярде нужна. Очень нужна.

В нашей с Павлом Борисовичем партии удача оказалась на моей стороне. Хотя, может, это и не удача вовсе, а тонкий расчёт. Тут всё зависит от того, с какой стороны на это дело смотреть. Товарищ капитан, например, судя по его «каменному» лицу, считал, что мне просто попёрло. Ну да, он ведь ни одного удара не сделал, так и простоял всю игру возле стола, кривясь, будто лимон проглотил. Я же, наоборот, был уверен… точнее, знал, что удачей здесь и не пахнет. Всё дело в умении правильно концентрироваться, удерживая в узде собственные эмоции. А ещё — в знании особенностей бильярдной игры и моём открывшемся «на переходе» таланте. Таланте попадать точно в цель. Если, конечно, внешние обстоятельства не помешают. Такие, как скажем, зацеп на сукне. Или маленький скол на шаре. Или недостаток мела на «обработанной» им же наклейке. Мелочи, забывать о которых себе дороже…

Первый шар я положил в левую лузу чётким ударом битка в самый край пирамиды. Биток упокоился в сетке, пирамида осталась практически целой. Только три из пятнадцати прицельных шаров выкатились «на игру», что мне, по большому счету, и требовалось. Не очень, знаете ли, хотелось отдавать сопернику инициативу в случае промаха. В «своём» времени за подобный разбой меня могли бы и оштрафовать, однако поскольку промаха не случилось, постольку и правила будущего МКП[6] я не нарушил. Минус же состоял в том, что так и не разбитую до конца пирамиду пришлось теперь «разбирать» самому. С неудобных позиций, используя высокий мост «на трех цырлах». Шар за шаром. По очереди «отламывая» их от почти «правильной» кучи.