Владимир Тимофеев - Три кварка 2 (1982-2012). Правила отбора

Словом, в отличие от меня, дурака, Лена вела себя, и тогда, и потом, не как соплюха, а как опытная взрослая женщина, точно знающая, чего хочет от жизни и от партнёра, которого, как я теперь понимаю, сама же и выбрала. Отсюда, кстати, и главный вопрос сезона: почему она избрала меня, первокурсника из провинции, «бездомного, безденежного и безлошадного», а не кого-нибудь старше, умнее и состоятельнее?

Любовь с первого взгляда? Что ж, такое возможно, но верится слабо. «Поражённая в сердце и потерявшая голову» действовала бы по-другому. Хотя любовь у нас, безусловно, была. Причём, страстная, обжигающая, но… одновременно и выстраданная, и, я бы даже сказал, будто прошедшая испытания временем и разлукой. Словно бы Лена тоже была попаданкой, и в нашем с ней общем будущем произошла какая-то драма-трагедия, которую она теперь всеми силами пытается предотвратить. В эту версию, между прочим, хорошо вписываются и её «женский» опыт, и прагматизм, и точный прогноз о том, как изменятся люди лет через двадцать-тридцать, и даже умение хорошо играть в бильярд…

Увы, но у этой версии вероятность оказаться правильной ещё меньше, чем у той, что «с первого взгляда». Поскольку с Леной я раньше никогда не встречался. И, кроме того, такая Лена ни за что не дала бы мне десять дней на раздумья…

Ах, да. Её же в Воронеж услали, в командировку.

В любом случае, для меня это шанс. Возможность ещё раз обдумать случившееся и спокойно во всем разобраться. Что, как, почему и откуда…

Ещё один плюс: учёбу за это время можно как следует подтянуть. А то ведь, со всеми этими страстями-гормонами, я слегка подзабыл, где и когда нахожусь. Вылететь-то из института — раз плюнуть, а восстановиться — сложнее. Особенно после двух лет, отданных Родине на выполнение «священного долга». А если совсем «повезёт», то и трёх, поскольку кроме армейской службы в наличии имеется ещё и флотская…

«Новую» жизнь я, как и положено, начал в понедельник с утра.

Встал, умылся, побрился, сходил на лекции по аналитической геометрии и общей физике и, честно отсидев обе их до конца и даже кое-что законспектировав, с чувством выполненного долга отправился на обед.

Как ни странно, запал ученичества не иссяк и после обеда. Четыре подряд семинара — по химии, геометрии, физике и матану я посетил с той же добросовестностью, что и лекции. Мало того, на предпоследнем даже удостоился похвалы от преподавателя за парочку вовремя заданных вопросов и решённую раньше всех задачу о полом шарике, скатывающемся по поверхности сферы. В этом я даже Шурика опередил, он отыскал ответ на минуту позже. Впрочем, ничего удивительного. Синицын, хотя и гений, но в некоторых областях науки знаний и опыта ему пока не хватает. Особенно в тех, где его будущий-бывший приятель и защитился успешно, и десяток-другой статей успел накропать.

Вечером, не обращая внимания на шум за стеной и регулярно заглядывающих в комнату соседей («Нет ли чего интересного по телевизору?»), я основательно засел за учебники. Уже на этой неделе пора сдавать первые задания по предметам, а у меня в тетрадках ещё и конь не валялся. Не успею решить и оформить в срок три с лишним десятка задач, получу кучу проблем на экзаменах и зачётах. И не важно, кто будет их сдавать — я нынешний или будущий-прошлый, в случае неуспеха страдать будем оба. Поэтому лучше, как водится, перебдеть, чем кусать потом локти и посыпать голову виртуальным пеплом.

Задачами я занимался почти до полуночи, а когда голова начала пухнуть от разного рода дэ по дэ тэ, векторных скобок и кривых второго порядка, в дверях появился пропадавший до этого часа незнамо где Олег Панакиви.

— Андрюх! Ты здесь?! А я тебя по всей общаге ищу.

Я не спеша потянулся, отодвинулся от стола, зевнул и с интересом посмотрел на соседа.

— Долго ищешь. Я тут с восьми сижу.

— Странно, — почесал затылок Олег. — Я думал, ты тоже с матана слинял.

— Чего ради?

— Как это чего ради?! — брови Олега удивлённо вскинулись. — Сегодня в КЗ «Аквариум» выступал.

Я снова зевнул.

— И что?

— Ленинградский рок-клуб! Фестиваль в Тбилиси! Ты что, никогда не слышал?

— Ну, почему же не слышал? Слышал, — пожал я плечами, потом усмехнулся и тихонько пропел. — Он смотрел на следы её, жаждал воды её, шёл далеко в свете звезды её; в пальцах его снег превращался в сталь.

— Ух ты! Здорово! — восхитился Олег. — Это тоже сегодня было. А ещё можешь вспомнить?

— Могу, но не буду.

— Почему?

— Настроения нет.

— Ну и зря, — сосед бросил сумку и плюхнулся на кровать. — А ты где это слышал? Это же совсем новое.

— В другом времени и другом месте, — ничуть не покривил я душой.

— Понятненько, — Олег почесал несуществующую бороду и вдруг, словно бы что-то припомнив, уставился на меня немигающим взглядом. — Слушай. Тут мне говорили, на дискотеке в субботу какие-то парень с девчонкой классный танец показывали. Это случайно не ты был?

Я вздохнул.

— Случайно я. А что?

— Опаньки! — Олег подался вперёд. — Мне, понимаешь, все уши уже прожужжали. Твой это сосед или не твой? А я, блин, ни сном, ни духом.

— Кто прожужжал-то?

— Да есть тут… разные… — приятель оглянулся на дверь. — Что хоть за танец? Покажешь?

— Ну-у… — я сделал вид, что задумался.

— Да ладно, не жмись, показывай. Тут чужих нет, все свои, — подбодрил Олег.

— Хорошо, — махнул я рукой секунд через пять. — Только, боюсь, без музыки не получится.

— Музыку мы сейчас сделаем…

Олег отсутствовал не больше пяти минут. За это время я успел нацепить кроссовки, отодвинул к окошку стоящий посреди комнаты стол, убрал стулья… словом, как мог, подготовил площадку для очередной «презентации» шаффл-данса. Надеюсь, он всё-таки завоюет Союз, а за ним и весь мир. Вроде бы мелочь, но, с учётом попаданческого послезнания, ничем не хуже, чем «перепеть Высоцкого в 41-м». Тем более что парочку «Гудерианов» я уже как бы уконтропупил, пусть и не своими руками, а «командирская башенка на Т-34» в этом времени не слишком-то и нужна — с передовой наукой и техникой хроноаборигены и сами неплохо справляются.

— А вот и музыка! Как и заказывал.

Приятель вернулся не с пустыми руками. В правой он тащил катушечный магнитофон, в левой — коробку с бобинами. Следом за ним в комнату ввалился ещё один персонаж. Я его хорошо помнил по «прошлой» жизни. Игорь Бобылкин, в просторечье Боб, с нашего же факультета, только на два курса старше. Именно он у нас занимался организацией дискотек, концертов широко известных в узких кругах рок-команд и добывал новомодные музыкальные записи, как забугорные, так и отечественные.

— Не против, если я тоже гляну, — «культурно» поинтересовался он, протягивая мне руку. — Боб.

— Не против. Андрей, — ответил я на приветствие.