Евгений Щепетнов - 1972. ГКЧП [СИ]

Но хватит рассуждений. Я спасаю друга. А за друга можно и пострадать. А там будь что будет. "Я сделал все, что мог, и пусть другой сделает лучше меня!"

Очнулся я в мягкой постели. И не один. Теплое упругое тело прижималось ко мне так знакомо, так…по-родному, что…нет, я не заплакал. Хотя тут как раз и не грех. Мужчины не плачут? Да хрена там! Мы плачем внутри себя, в мозгу, сжигая нервы, убивая душу. Вот женщинам, тем легче – порыдали, и стало легче. Даже врачи рекомендуют – поплакали, излили досаду и грусть, и стресс, который мог бы и убить, теперь не представляет опасности.

Просто я ослаб. Слабость такая, что стоит сделать движение, и у меня начинается одышка, трясет и подташнивает. Интересно, у меня снова сменилась группа крови, или осталась прежней? Кстати, возможно, что вот эта самая слабость по сути реакция организма на перестройку его генетических основ. Группа крови-то заложена в самом геноме, и что будет, если его изменить? А вот то и будет – полная перестройка организма под новые реалии. И понятно тогда, откуда такая вселенская усталость и слабость.

Я протянул руку, превозмогая "трясучку" и погладил Ольгу по бедру. Она спала в трусиках и майке. Узенькие такие трусики и майка, которую распирали небольшие, твердые, как у старшеклассницы грудки. Ольга что-то пробормотала не просыпаясь, и закинула на меня правую руку и правую ногу, фактически заключив в объятия. Тело было жарким, и таким желанным, что я почувствовал, как у меня начало восставать "естество". И это притом, что я сам еле-еле шевелюсь!

Я обнял свою подругу, погладил по спине, забрался под майку и провел рукой от попы до ложбинки между лопатками. Ольга не открывая глаз поежилась, хихикнула, что-то пробормотала.

Я улыбнулся – она всегда обожала, когда я глажу ее между лопатками. Или провожу там языком… "Кошачье место", вот как это называется. Я когда-то давно прочитал в статье, что у многих женщин здесь есть эрогенная зона, при стимуляции которой они мгновенно возбуждаются. Не скажу, чтобы так было у всех женщин, которых я знал (или познал?), но у Ольги она тут точно была, эта самая эрогенная зона. Моя подруга вздрагивала и начинала тяжело дышать, когда я гладил ее между лопатками. Я даже смеялся: "Вот не дай бог кто-то кроме меня потрет тебе спинку мочалкой! Да ты его потом изнасилуешь!". На что Ольга сердилась, резонно парируя, что с чего это вдруг она допустит к своей спине какого-то чужого мужика с мочалкой? А к женщинам у нее никогда не было ни малейшей тяги, как слава богу и у меня – к мужчинам. Мы с ней жесткие, упоротые натуралы, и такими будем до конца нашей жизни.

Ха! Насчет конца жизни! Теперь я знаю способ, каким можно продлить жизнь моим близким и друзьям! Пару часов неприятных ощущений, зато им – несколько десятков лет жизни. А еще – молодость и здоровье! Разве же плохо?

Я еще погладил Олю по спине, потом моя рука скользнула ниже, ниже…под трусики, ощущая гладкую, упругую кожу под моими пальцами.

Вот что мне всегда в ней нравилось – никаких тебе жировых "трясучек", когда вроде бы внешне женщина очень даже приличных форм, а на самом деле – все трясется, все колышется, как клубничное желе, или густой кисель. Скелет, минимум мышц, и максимум жира, налитого в сосуд из кожи. Хлопнул по заднице – и три дня волны идут! У Ольги задик как из чугуна. Налитый, крепкий, мускулистый. Особенно сейчас, когда при лечении (читай – трансформации!) у нее вытопился последний жир, и она больше похожа на длинноногую и жилистую прыгунью в высоту, чем на добропорядочную рожавшую женщину под тридцать лет возрастом.

Кому-то может и не нравятся спортивные, жесткие "фитоняшки", а я от них просто балдею! Нет, я так-то люблю всяких женщин (ага, секс-маньяк!), но этих – больше всех. Для меня они символ здоровья и ухоженности. Если женщина так истово заботится о своем теле, значит она чиста, не больна всякой дрянью, и вообще – имеет сильный характер и знает, чего хочет от жизни. Конечно же – это все спорный вопрос, и я это прекрасно понимаю, но вот есть у меня такой пунктик, что уж тут греха таить.

Рука скользнула ниже, в горячую влажную канавку…и тут Ольга очнулась. Ее глаза раскрылись так, будто она и не спала никогда, и наши взгляды встретились. Секунда, и Ольга притянула меня к себе сильными, совсем не девичьими руками и впилась губами мне в губы. Я даже задохнулся от ее неженских объятий. Вот же чертовка! Сильна, как…как Багира!

– А нечего возбуждать сонную, беззащитную девушку! Она не может контролировать себя во сне! Теперь терпи, раз покусился!

И я терпел. Примерно полчаса. Лежал, и позволял делать с собой все, что она захочет. И это было просто клево. Так хорошо с женщиной мне не было очень давно – с тех самых пор, как я по любви женился на моей девушке, оставшейся в том, ином, недоступном для меня мире. Так остро, так сладко…

А потом мы лежали – обнаженные, покрытые любовной испариной. Я тяжело дышал, будто все это проделал сам на протяжении минимум часов семи, Ольга же улыбалась, глядя мне в лицо и поглаживая мой живот, и…в общем – всячески меня ублажая.

И только через час до меня наконец-то дошло – черт подери, а где я вообще-то нахожусь?! Почему мы сейчас с Ольгой?! Что с Аносовым?! ЧТО СО СТРАНОЙ?!

Я мягко отстранил руку Ольги, взяв в свои ладони (хватит, черт подери…надо сил набраться!), и чуть отодвинувшись, сказал:

– Давай-ка, все по порядку. Где я, и что с Аносовым? И вообще – что вокруг делается? Сколько прошло часов после того, как я вырубился в больнице?

– Часов? – Ольга довольно хихикнула – Пятьдесят…ммм…пятьдесят шесть часов! Нет, вру – сейчас утро…почти утро. Значит, ты пролежал без сознания полных двое суток, плюс еще…черт! Да трое суток получается, да! Ведь ты выключился уже утром, когда практически рассветало!

– Трое суток… – у меня даже горло сдавило – Ну, давай, не томи! Все по порядку!

– Ну что…по порядку, так по порядку – вздохнула Ольга – Когда ты отключился, минут десять еще переливали кровь, потом я приказала тебя отключить от системы. Они не хотели, но я пару раз стрельнула в потолок – они и отключили. Аносов уже шевелился, раны у него затягивались. Так что все, хватит ему. Операцию Акеле проделали одновременно с переливанием. Так что сейчас он уже бегает – жив и здоров. Тебя погрузили в скорую помощь, предварительно выкинув оттуда водителя и фельдшера с врачом. Отвезли на квартиру, где сидели Шелепин с Семичастным, и американцы. Ты бы видел их рожи, когда они меня увидели! Как будто я привидение, или зомби! Пэт когда меня обнимала, мне кажется и обнюхала, и как следует ощупала. Ну так, на всякий случай. А ты так и лежал без сознания. Я щупала пульс – сердце работает нормально, все вроде нормально, только высох весь – одни жилы да мышцы, как будто с тебя сняли кожу. Нет, это даже сексуально! И раньше у тебя жиру не было, и мне это нравится, а теперь так вообще – как пособие для альбома анатомии, но все-таки странновато. Впрочем, как я вижу, на твою потенцию это не повлияло. И на толщину…