Александр Санфиров - Шеф-повар Александр Красовский [СИ]

На дворе стояла весна 1974 года, прошло уже почти четыре месяца с памятной беседы на Укшезере, а в моей судьбе никакой ясности еще не было. Кормили завтраками, который день. Я опять отчетливо вспомнил, как все начиналось.

– Кто, кто, посол, – еще раз повторил улыбающийся спутник, глядя на мою оторопевшую физиономию. – Что не верится?

– Не очень, – признался я. – Как-то непривычно встретить особу такого ранга на рыбалке и без сопровождающих лиц.

– Ехидничаешь, ладно, оставим разговор до машины, – вздохнул мужчина. – Ты вообще, как до дому собираешься попадать?

– На остановку пойду, туда скоро наш автобус должен подъехать, – пробормотал я.

– Нет, уж раз я такой разговор завел, идем со мной, на дороге меня машина ждет, – предложил спутник и продолжил идти в сторону берега.

Не успели мы выйти на шоссе, как к нам плавно подрулила черная Волга с нулевыми номерами.

Водитель вышел из машины, быстро открыв багажник, сложил в него рыбацкие принадлежности начальника, затем вопросительно уставился на меня.

– Ну, чего застыл, Григорьич? Не видишь, парень со мной. Скидывай в багажник его барахло, – скомандовал мой спутник и предложил мне садиться.

Заднее сиденье в машине было застелено пленкой, поэтому я спокойно там уселся не переживая, что запачкаю обшивку.

– Ну, будем знакомы, – сказал посол, усаживаясь рядом и протягивая руку.

– Степанов, Владимир Севастьянович, в настоящее время Чрезвычайный и полномочный посол СССР в Финляндии. – Представился он, крепко пожав мою ладонь.

– Ни хрена себе повезло! – мысленно воскликнул я. Это же наш бывший первый секретарь обкома партии. Вот, что значит, газеты не читать, даже не знал о его назначении на этот пост. Видимо, в ЦК решили в Финляндию местного кадра отправить, для углубления, так сказать. Кажется, я даже догадываюсь, чего это он меня в повара позвал. Скорее всего, хочет немного количество московских стукачей уменьшить. Я то совершенно случайно ему попался.

– Красовский, Александр Владимирович, повар ресторана Привокзальный, – в тон послу представился я.

– Хм, Красовский? Красовский, – наморщил лоб Степанов. – Знавал я одного Красовского, Владимира, подполковника милиции, еще по Кондопоге.

– Да это мой отец, – сообщил я индифферентно.

– Мда, тесен мир, как говорится – усмехнулся собеседник. – Так что думаешь насчет моего предложения?

– А чего тут думать, конечно, согласен, – сообщил я.

Как я был в то время наивен. Естественно, мне было понятно, что не уеду в Финляндию через неделю, но то, что это дело растянется до весны, не представлял. В прежней жизни я, как и многие граждане страны ездил по путевкам в страны соцлагеря. Довелось побывать в Болгарии, Румынии, Польше. Но там как-то было все попроще. Сейчас же проверка шла такая, как будто я являюсь секретоносителем высшей степени и если сбегу в американское посольство, то от этого рухнет Советское государство.

Степанова с того времени я видел всего раз, когда пытался поговорить с ним о жене, но он сразу категорически заявил, что такой номер не пройдет, я еду работать один или вообще не еду.

В ресторане в тайне ничего утаить ничего не получилось. Уже через неделю после моего согласия, директор вызвал меня к себе на разговор.

– Ну, Красовский, может, вы объясните, зачем органам в срочном порядке потребовалась ваша характеристика? – спросил он, ехидно улыбаясь.

– Уже все знает, – понял я. – Если бы не знал, сейчас ссался бы кипятком, куда это влез его работник, что им интересуется КГБ.

– Понимаете, Дмитрий Янович… – начал я говорить, но был сразу прерван.

– Все понимаю, – сообщил Галицкий, все также улыбаясь. – Не понимаю одного, откуда у тебя такая мохнатая лапа в верхах? И чего ты, собственно, делаешь в нашем ресторане с такими связями? Недаром говорят, в тихом омуте черти водятся. Никогда бы не подумал, что ты такой прохиндей.

– Ну, и что говорить? Рассказать ему о случайной встрече на рыбалке, не поверит, однозначно. Ладно, попробую по другому.

С обидой в голосе произнес:

– Дмитрий Янович, зачем же сразу прохиндеев поминать? Все гораздо проще, мой отец хороший знакомый Степанова, вот и вся мохнатая лапа.

– Паанятно, – пробормотал Галицкий. – А, кто у нас отец, если не секрет?

– Не секрет, – буркнул я. – Пенсионер.

– Это, как? – не понял директор.

– Очень просто, – пояснил я. – Он милиционер, вышел на пенсию в сорок пять лет, сейчас работает во вневедомственной охране.

То, что мой папахен второй раз женат и воспитывает двух дочек восьми и шести лет, моих с Пашкой сводных сестер, я рассказывать не стал. Чего грузить человека излишними подробностями, тем более ему совершенно ненужными?

Люде я сразу тоже ничего не рассказал, но наш КаГеБэ не может работать незаметно и прет буром, поэтому, когда оттуда пришел запрос в Минздрав, в котором требовали представить характеристику жены, мамы, а в университете брата, сразу все выяснилось.

Пришлось с повинной головой отчитываться перед родственниками, что это моих рук дело.

Как ни странно, Люда особо не переживала и была в восторге, от моей будущей работы. Ее не пугало даже расставание на длительный срок.

– А что тут такого, – говорила она. – Ты же не на век уедешь, к тому же иногда сможешь приезжать, ведь у тебя выходные дни должны быть.

По-моему, она уже втайне прикидывала, какими импортными шмотками я буду снабжать ееи все ее семейство. И если бы только она!

Мы собирались с Людой ужинать, когда в дверь постучали. Я открыл не спрашивая, ожидая, что как обычно кто-то из соседей попросит соль, или специи, или, что-нибудь еще.

Увидеть же своего папашу ну, никак не ожидал.

В последний раз, когда я его видел в прошлой жизни, это был уже дряхлый старикан, брошенный своей второй женой. Его дочери, давно семейные дамы, занимались своими делами и особо не интересовались, как живет их отец.

Умер он у меня в больнице. Перед смертью он в бреду разговаривал с мамой, признавался ей в любви, даже читал свои стихи. Вторую жену и дочерей он не вспомнил ни разу. Кстати, мама тоже умерла у меня на руках. В бреду, она тоже вспоминала, звала бывшего мужа, хотя развелась с ним почти сорок лет назад.

В этой же жизни, мне с отцом пока не доводилось встретиться. На свадьбу я его приглашал. Вернее, это вызвалась сделать маман. Как уж она это проделала, я не знаю. Но в результате батя на свадьбу не приехал, отделался телеграммой и переводом на сто рублей.

А сейчас в дверях стоял розовощекий здоровяк в милицейской форме. Выглядел он гораздо моложе своих сорока шести лет. Ростом на полголовы ниже меня и намного шире в плечах.

– Папа!? Какими судьбами? – удивленно воскликнул я, пропуская его в комнату.