Александр Санфиров - Шеф-повар Александр Красовский [СИ]

И я начал собираться в отпуск.

Первым делом тщательно проштудировал все требования таможни, чтобы не нарваться на конфискацию, а затем начал вдумчиво заполнять багажник тряпьем, обувью и прочим дефицитом.

Провожать меня в дорогу никто не собирался. Лишь Никодимов вздохнул, посетовав, что снова остается без спарринг-партнера.

Вначале я рассчитывал на переход в Вяртсиля, но вовремя узнал, что сейчас там пропускают только железнодорожные составы и грузовики. Поэтому пришлось катить в сторону Торфяновки.

С финской стороны к моей машине скучающей походкой подошел таможенник. Попросил открыть багажник. Пальчиком шевельнул объемистый баул и сообщил, что я могу двигаться дальше.

Так, как очереди практически не было, я сразу проехал на наш КПП.

Зато здесь ко мне с радостными улыбками спешили сразу трое доблестных представителей таможенной службы.

Один схватил документы на машину, сразу отошел в сторону и начал их внимательно изучать, чуть ли не под лупой.

– Изучай, изучай, – насмешливо думал я. – Хрен чего наизучаешь. Машиной владеет дальняя родственница, которая доверила мне свою собственность только с правом управления. Документы оформлены у нотариуса, и заверены в консульском отделе посольства, комар носа не подточит.

– Выгружайте вещи из машины, – скомандовал один из оставшихся пограничников. – Надо провести полный досмотр.

– Без проблем, – сообщил я и начал разгрузку. У меня все было сложено именно для такой ситуации, поэтому это дело не заняло и минуты.

Таможенники глядели на мои старания, и энтузиазм медленно угасал на их лицах.

Больше для вида, они просмотрели один рюкзак и приказали все скидывать обратно в машину.

Старший вернул документы на машину и пожелал счастливого пути, на что я пожелал им спокойной службы. Впереди меня ожидали пятьсот километров дороги, хотелось бы доехать домой засветло.

Увы, так не получилось. Конечно, надо было сразу двигаться в сторону Питера, а оттуда уже поворачивать на мурманское шоссе. Но хотелось сократить маршрут, и я повернул на Сортавалу. Зря я это сделал. Асфальта на этих дорогах век не было, и хотя эти грунтовки делали еще финны, за годы советской власти их разбили в хлам. Немалым соображением было то, что большая часть дороги пройдет в погранзоне, где в отличие от дороги на Ленинград немного гаишников и прочих желающих попросить поделиться добром. Это, конечно, так, но зато через каждые километров пятьдесят из кустов выскакивал очередной пограничный дозор и начинал по новой проверять мои документы.

До Сортавалы я добрался во второй половине дня. Подкрепился в первой попавшейся столовой и поехал дальше.

Хорошо, что в Карелии в это время солнце практически не заходит, поэтому, когда в двенадцатом часу ночи я въехал в Петрозаводск, было достаточно светло.

После недолгих размышлений я поехал к маман. Руководствовался в этом нехитрыми соображениями.

Дома мои баулы увидят только мама и Пашка. В общаге же скрыть ничего не удастся. И на фига это мне нужно. Как говорится, меньше знают, крепче спят. Поеду я к жене утром, и возьму с собой только то, что привез именно для нее. Будь мне столько лет, насколько выгляжу, я бы, обязательно рванул к жене. Но мне же в сумме почти восемьдесят годков, пора становиться благоразумным человеком. И вообще воспитанные люди предупреждают заранее жену о своем приезде, чтобы не портить настроение и здоровье.

Заглушив машину у подъезда, я взялся, было, за чемодан и баул, но потом, вспомнив, что у меня имеется бесплатный носильщик, поднялся наверх лишь с одним баулом.

Кстати, Пашка еще не спал и через несколько секунд после звонка уже тревожно спрашивал, кто там.

– Открывай, свои, – тихо ответил я, не желая беспокоить соседей.

– Сашка! Привет! – удивленно воскликнул брат, открывая дверь. – Какого черта по ночам шастаешь?

– Мне тоже приятно тебя увидеть, – улыбнулся я.

Пашка смутился.

– Ну, ты извини, я только в постель забрался, и тут звонок. Здорово, что ты приехал! Правда, мы тебя ждали только завтра.

Нашу беседу прервало появление мамы.

– Паша, что ты Сашу в дверях держишь, проходи, сынок не стой на пороге.

Началась обычный бестолковый разговор, какой часто бывает при неожиданной, но приятной встрече.

– Ты на чем добирался? – вдруг спросил Пашка, – для Мурманского поезда слишком рано, на такси что ли из Ленинграда ехал?

– Почему на такси? Приехал на своей машине, я Волгу месяц назад купил, б\у. Наступило непродолжительное молчание. Мама и брат, казалось, потеряли дар речи.

– Да ты чо! Я смотреть! – наконец, отмер Пашка. Он метнулся в комнату, натянул спортивки и, громыхая по ступенькам, понесся вниз.

– Паразит, всех бабок разбудит! – с чувством сказала мама. – Завтра опять жаловаться будут. Ты знаешь Саша, мне тоже захотелось взглянуть на твою машину.

Одевалась маман не в пример дольше Пашки, и когда мы спустились во двор, брат уже сидел в машине, изучая содержимое бардачка.

– Я то думаю, чего брательник с одним баульчиком явился? – сообщил он. – А у тебя, оказывается полный багажник барахла. Слушай, машина класс, кожа на сиденьях, как новая, не верится, что на ней люди сидели. На кузове ни одного пятнышка. Черная, как у больших начальников.

Он жалобно глянул на маму и сообщил:

– Вот видишь мама, ты Сашку, как только не ругала, а он выучился за год на повара, через год уехал в Финляндию и теперь у него есть жена и автомашина. А он всего на два года старше меня, а мне еще учиться на шестом курсе, а потом год интернатуры, и потом работать за копейки.

Представляешь? У него через пару лет будет кооперативная квартира, есть классная автомашина, жена красавица, а у меня нихрена. Может, мне тоже надо было на повара учиться?

– Завидовать грешно, – наставительным тоном сообщил я. – Давайте лучше унесем наверх весь багаж.

– А ты, разве не поедешь к Людмиле? – удивилась мама.

– Не поеду, не хочу таскаться с вещами под бдительным оком вахтера и прочих наблюдателей. Завтра с утра отправлюсь к Люде на работу и попрошу начальство дать ей отгул. Думаю, что это получится.

– Еще бы не получилось, – сообщил Пашка, окидывая меня взглядом. – Такому прикинутому чуваку в джинсе и вельвете будет трудно отказать.

Вдвоем мы быстро унесли все мои чемоданы домой. Я закрыл машину, молясь про себя, чтобы какой-нибудь алкоголик не разбил лобовое стекло. Дворники уже предусмотрительно были сняты и убраны в кабину. Машина сиротливо, в полном одиночестве, осталась стоять на темном дворе. Даже не верилось, что пройдет всего ничего сорок лет и в этом дворе некуда будет ступить из-за множества автомобилей.

Естественно, мне пришлось распаковывать подарки, приготовленные маме и Пашке.