Дмитрий Дашко - Правильный попаданец [СИ]

Смушко проглотил этого «товарища», лишь недовольно двинул шеей.

– Говори, раз пришёл.

– Федотова верните, – предложил парламентёр. – Он же командир. Как без него?

– Никакой он не командир. Он – мятежник против советской власти, его судьбу будет решать суд. Лучше о себе подумайте. Может, сегодня и ваша возьмёт, но это ведь ненадолго. В город придут другие части Красной армии. Вам не сдюжить.

– Твоя правда, начальник, – кивнул переговорщик. – Мы тут сообща подумали… в общем, горячку спороли. Бойцы раскаиваются. Спонтанно как-то всё получилось. Никто не ожидал, что до такого дойдёт.

Я не верил своим ушам.

– Допустим, – кивнул Смушко. – Раскаяние – дело хорошее. Советская власть умеет казнить, но умеет и миловать. Только ты мне вот что скажи: сами допетрили али надоумил кто?

– Рабочие из депо пришли. Ругались с нашими. Сказали, что скоро бронепоезд сюда придёт да батарея трёхдюймовок подтянется. Будут прямой наводкой бить.

– Значит, испугались бронепоезда и артиллерии, – хмыкнул начальник угрозыска. – Это вы правильно сделали, что испугались. Тогда можешь передать своим, пусть складывают оружие… вооон там, – махнул он рукой. – И выстраиваются повзводно. Если увижу хоть одного с винтовкой или револьвером, покрошу всех из пулемёта. Понял?

– Да уж чего непонятного, – вздохнул парламентёр.

Он немного помялся.

– Мы это… Ну, чтобы недоразумений не возникло… Короче, зачинщиков к ответу призвали. Кто сопротивлялся, того, значит, извели, как контрреволюционный элемент.

Обстановка прояснилась. Понятно, с какой стати взялась недавняя пальба. Мятежники зачищали свои же ряды.

В чистосердечность раскаяния особо не верилось. Прав Смушко, это известие о бронепоезде привело к панике в рядах взбунтовавшегося батальона и отрезвило многие умы. Однако сейчас это не принципиально. Главное – навести порядок в городе.

Что касается виноватых… С ними пусть разбираются чекисты, это целиком и полностью их епархия, к тому же они и сами подлили масла в огонь, когда делали аресты. Хотя, не мне их, конечно, судить. Сам бы наделал подобных ошибок.

Самое хреновое: погибли люди, есть раненые, в том числе тяжело. У мятежников тоже потери и немаленькие, но думаю сейчас как эгоист. Меня интересуют те парни, что бок о бок стояли со мной, та окровавленная пишбарышня. А сколько таких пишбарышень ранило или. Не приведи, господь, убило в других госучреждениях? У тех же чекистов, например…

Церемония сдачи проходит чётко, как по расписанию. Гора оружия растёт на глазах: тут не только «мосинки», хватает берданок и вообще экзотических карамультуков – ну, понятно, часть учебная, что на складах отыскали, то и вручили.

Появляются чекисты, чоновцы. Приезжает полуторка с которой лихо выпрыгивают солдаты. Они сразу берут под охрану мятежников.

Кому-то сегодня предстоит весёленькая ночка, а точнее – не одна.

Но вернёмся к делам нашим скорбным. Последствия мятежа ещё разгребать и разгребать.

На носилках выносят трупы и грузят на подводы. К счастью, в угрозыске убитых немного: всего трое. Но сердце кровью обливается за каждого из них.

За ранеными уже приехали из госпиталя. Вижу знакомую санитарочку, которую когда-то напугал, когда очнулся в палате. Пытаюсь улыбнуться в ответ, но ей не до меня. Она тщательно бинтует чоновца в насквозь пропитанной потом рубахе. Парню больно, но он держится молодцом. Сидит, стиснув зубы, и беспрекословно выполняет все приказания медработника.

Чуть погодя приходит мастеровой в чёрной промасленной тужурке. Смушко с них хорошо знаком.

Они обмениваются рукопожатиями.

Мастеровой говорит:

– Меня от партийной ячейки депо к вам направили. Может, помощь какая нужна?

У него негромкий глуховатый голос.

Смушко кивает.

– Сам видишь, какой нам расквардак тут устроили! У меня финансов на ремонт нет.

– Что-нибудь придумаем, – обещает мастеровой.

Я точно знаю, он действительно что-нибудь придумает.

Внезапно Смушко улыбается.

– Это твои орлы бузотёрам про бронепоезд и артиллерию наплели?

Железнодорожник ухмыляется, не без гордости отвечает:

– Мои, конечно, а кто же ещё!

– Вижу, они у тебя мастера не только паровозы чинить, но и зубы заговаривать! – восхищается Смушко.

Внезапно появляется дежурный. На его лице целая гамма чувств: от ужаса до обречённости.

– Та-та-таварищ Смушко, – заикаясь, произносит он.

– Ну, – хмурится начальник губрозыска. – Говори, не тяни.

– Пойдёмте срочно со мной, – просит дежурный. – Там… там такое!

Смушко находит меня взглядом.

– Быстров, за мной.

– Есть, – чётко, по-военному отвечаю я и следую за начальником губрозыска.

А в голове мечется одна мысль: что же могло так напугать дежурного, если учесть, что мятеж недавно закончился?

Мы спустились на цокольный этаж, где располагались камеры или как обычно говорили – арестные помещения. Здесь даже в коридоре было темно и сыро.

За дверями переговаривались задержанные, кто-то громко и надсадно кашлял. В общем, ИВС жил привычной жизнью.

– Эй, легавые? – донеслось откуда-то сбоку. – На свободу когда? Уж третьи сутки гноите.

– Заткнись, Рябоконь, – коротко бросил в ответ дежурный. – Когда надо, тогда и отпустим.

– А ты чё – жив остался? – захохотал невидимый Рябоконь – Я было обрадовался, что вас по брёвнышку раскатали.

– Не дождёшься, – буркнул дежурный.

У дежурного к ремню была пристёгнута тяжёлая связка ключей. Подойдя к одной из камер, он подобрал нужный и стал ковыряться в замке. Что-то щёлкнуло, дверь распахнулась.

– Вот, – сказал дежурный. – Только осторожно, товарищи.

Я заглянул внутрь… камера была пуста. Вопросительно посмотрел на дежурного.

– И что? Камера как камера…

– Здесь находился задержанный Трубка, – чуть не плача произнёс дежурный.

– Чего! – взревел медведем Смушко. – И где же он?

– Не знаю! Вчера вечером был, а сегодня как корова языком слизнула.

– А камеры кто охранял?! Почему на посту никого? – разозлился Смушко.

– Камеры охранял милиционер Головко. Только убили его, когда катавасия началась. На стрельбу выскочил и сразу наповал…

– Ну да… – грустно протянул Смушко. – Хороший был мужик. Жаль, конечно.

Затем снова накинулся на дежурного:

– Хорошо, а ты куда смотрел? У нас один выход.

– Честное комсомольское, не видел я! Не мог Трубка мимо меня пройти – я бы задержал.

– Задержал… Честное комсомольское! – Смушко трясло от злости. – Ты понимаешь, что с тобой теперь будет?! Да тебя расстрелять мало!

– Товарищ начальник губро! – обиженно завопил дежурный. – Я-то здесь при чём! Я вообще ничего не понимаю…

– Может его в другую камеру случайно определили? – предположил я. – Давайте проверим. Всякое в жизни бывает.