Дмитрий Дашко - Правильный попаданец [СИ]

Дверь стремительно распахнулась. Такое чувство, что нас ждали.

Женщина, довольно молодая и привлекательная с невысказанной надеждой уставилась на нас, но как только она узнала, кто пришёл, её взгляд потускнел.

– Семён, это к тебе, – без намёка на гостеприимство произнесла она и посторонилась.

Наверное, это и была та самая приболевшая жена. На заболевшую походила не особо, хотя чувствовалось, что женщина серьёзно расстроена.

Сложно описать словами, но я почему-то понял, что в этом доме случилась беда.

Вышел Чалый – крепкий мужчина лет сорока с высоким лбом и серыми глазами, в которых застыла неимоверная тоска.

– Миша, Жорка?

– А кого ты ожидал здесь увидеть? – ухмыльнулся Мишка. – Чаем напоишь?

– Ребята, – Чалый помялся, – извините, но давайте в другой раз. Я для вас такой стол накрою – до пуза кормить и поить буду. А пока… простите, не до гостей сегодня. Жена вон болеет, да и мне чего-то нездоровится.

Он приложил кулак ко рту и ненатурально закашлял.

– Может фельдшера кликнуть? – насупился Миша.

– Не надо фельдшера. Само пройдёт. Отлежусь денёк, всё будет хорошо… Честное слово, мужики.

– Что-то ты темнишь, Чалый! – хмыкнул Михаил.

– Скажешь тоже! Ну зачем мне перед вами темнить. Мы же вместе одно дело делаем. Просто день сегодня такой, занят я. В общем, давайте только не сегодня, а? Или вечером заходите, – взмолился Чалый. – Ну надо очень!

– Сень, я же тебя как облупленного знаю, – покачал головой Миша. – Да на тебе же всё написано. Если что-то стряслось – ты скажи, мы же твои товарищи! Выручим!

– Не надо меня выручать. Всё хорошо у меня, у жены. Оставьте в покое хотя бы на один денёк, а я потом всё расскажу. Договорились?

– Не договорились, – сказал я. – Ночью сбежал заключённый Трубка. И ты в этом замешан. Как именно – ещё не знаем, но у тебя есть шанс сейчас всё рассказать нам. Потом будет поздно.

– Поздно будет, если вы не уйдёте! – в руке Чалого появился миниатюрный пистолет – внешне вроде несерьёзный, но нас разделяли считанные сантиметры – с такого расстояния не промахнуться, выстрел будет наверняка. – Считаю до трёх и уходите! Пожалуйста.

В его голосе было столько отчаяния, что я понял: случилось нечто экстраординарное, и оно выбило привычную жизнь Чалого из колеи.

Иначе бы он никогда не наставил на боевых товарищей оружие.

– Уходите! – едва не сорвался на крик Чалый. – Уходите, а то выстрелю! Я не вру…

Его трясло как припадочного, во взгляде сквозило безумие. Это же как довели человека, что он решился на такое.

Можно уйти, а потом вернуться… Но кому от этого полегчает? И не потратим ли мы драгоценные секунды, от которых порой зависит всё?

Чалый мне ни сват, ни брат… Но он свой, а своих не бросают. Даже если те оступились.

Но сначала мне придётся сделать ему больно.

Я нырнул к Чалому, повернулся спиной и, схватившись за руку с пистолетом, резко вывернул кисть, заставляя разжать пальцы.

Пистолетик – кажется, это был браунинг, упал на дощатый пол.

Будь Чалый врагом, дальнейшие действия были бы жёстче. Но я не стал бить его – развернулся, схватил за ворот рубахи и потянул на себя.

– Говори! Слышишь – как на духу!

Из здорового мужчины словно выпустили весь воздух, он сжался, побледнел, заскрежетал зубами, но всё же отрицательно замотал башкой:

– Не могу, Быстров! Как ты не понимаешь – не могу!

Я затряс его как тряпичную куклу, но он не проронил ни слова.

От отчаяния я уже было захотел перейти к более суровым мерам, но тут вмешалась его жена.

– Сеня, скажи им, – попросила она. – Вдруг они нам помогут?

Её уговоры подействовали на супруга.

– Отпусти! – процедил Чалый. – Я всё скажу.

Я выпустил ворот рубахи, даже разгладил его ладонью.

– Жги!

– Я не хотел, – опустив голову забормотал Чалый.

– Не мямли! – потребовал Михаил. – Если ты не забыл – мы твои товарищи!

– Я не мямлю! – вскинул подбородок Чалый. – Просто громко говорить нельзя. Могут услышать!

– Кто нас может услышать?! – подобрался Михаил.

Он сейчас походил на льва, выбравшего себе жертву и готового в любую секунду напрыгнуть, решая её участь. И участь та будет незавидной.

– Заходите, – вместо ответа пригласил Чалый.

Мы вошли в скудно обставленную комнату с задёрнутыми занавесками. Здесь жили бедно, но чисто. Интересно, а как я живу? Каков мой быт? До сих пор не выяснил.

Чалый указал на лавку в углу.

– Присаживайтесь.

Сам опустился на деревянную табуретку.

Похоже, он успокоился. Возможно, понял, что мы собираемся ему помочь, вне зависимости от того, в какую передрягу он влип.

– Меня заставили устроить побег Трубке, – сказал он.

– Что же могло тебя заставить? Ты ведь войну прошёл, смерти в глаза глядел! – зло произнёс Миша.

– У меня похитили дочь, – тусклым голосом объяснил Чалый.

Я не заметил, как сжал кулаки. Это кем же надо быть, чтобы решиться на такое? Преступники – далеко не святые, но даже у них есть свои табу: угрожать, запугивать, устраивать подлости – сколько угодно. Но похищение детей с целью шантажа?

Пожалуй, это и есть грань, отделяющая человека от зверей.

Как бы поступил я, окажись на месте Чалого? Пусть меня простят коллеги, но чтобы спасти Дашку, я бы выпустил из камеры любого урода. Но потом бы… нет, не пустил пулю в лоб. Я бы нашёл того, кто заставил меня пойти на это и сделал бы всё, чтобы эта гадина пожалела, что родилась.

У меня не было морального основания осуждать Чалого. Я бы поступил точно так же. И всё-таки один вопрос вертелся у меня на языке, и я не преминул его высказать:

– Хорошо, эти гады похитили твою дочь… Но какого лешего ты не сказал об этом нам, твоим товарищам?

– А что бы это изменило? – вскинулся Чалый.

– Многое. Мы обязательно что-нибудь придумали бы, – убеждённо сказал я и потребовал:

– Давай детали!

Чалый заговорил. О том, что дочку похитили он узнал в тот день, когда приехал из командировки. Дочки не было дома, но его это не удивило: та иногда засиживалась у подружек.

Но тут ему в окошко постучали. Он раздёрнул занавеску и увидел серого неприметного человечка в кургузом пиджачке. Тот просил Чалого выйти на улицу для «разговору».

Оперативник вышел, а человечек с усмешкой сообщил, что дочь Чалого находится сейчас в укромном месте, и если тот хоть пальцем его сейчас тронет или сдаст в угро, то больше никогда её не увидит. В качестве доказательства подал шаль, которую так любила надевать девочка. В тот злополучный день она брала её с собой.

Чалый мгновенно узнал вещь – это был его же подарок, привезённый после демобилизации из Красной армии.

Сомнений не оставалось – бандит говорит правду.

Опер с трудом сдержал себя в руках. Ему хотелось схватить эту гниду и бить, пока тот не расколется и не расскажет, где девочка. Вот только бандиты предусмотрели и такую реакцию, потому сразу предупредили, что ничего хорошего для дочери Чалого тогда не будет.