Александр Забусов - Византийский узел [litres]

– Ну и как? Получается?

– Жалоб нет. Разве что печенеги нами не довольны.

Святослав развернул свиток, вчитался в текст послания. Монзырев получил возможность разглядеть самого князя. Перед ним находился крепкий сорокалетний мужчина, чем-то очень похожий внешностью на Перуна, каким его видел Монзырев в северянском городище, даже жесты, наклон головы, поднявшийся подбородок были настолько схожи, что Толик хмыкнул про себя: «Похож!»

– Не о тебе ли я слышал, что какой-то боярин задержал продвижение кулпеевской орды, уничтожив воинов рода почти полностью?

– Скорее всего, обо мне.

– Слух идет, что любят тебя боги, боярин.

– Ну, это как сказать. Во всяком случае, я не могу пожаловаться, что обделен их вниманием.

– Добро. Располагай свою дружину, будешь под дланью воеводы Икмора ходить.

Кивнув князю, Монзырев слегка потупился.

– Тут еще одно, государь.

– Слушаю тебя.

– Есть вести о сыне твоем, Мечеславе.

Святослав выронил свиток, приподнявшись над креслом, подался корпусом вперед, сильней уцепился в подлокотники руками.

– Говори, – голос выдал волнение.

Монзырев обстоятельно рассказал все, что знал. Упомянул, что сотник, идущий по следу ромеев, уж если взял след – мертвой хваткой уцепится и не отпустит похитителя.

– Пока нет повода сильно переживать за сына, государь. Сын твой жив, а это главное.

Святослав поднял опущенную было голову, пронзительно глянул в глаза боярину.

– Ступай к воеводе Икмору. Ввечеру вместе со всей старшиной и первыми боярами жду тебя здесь. Иди.

Поклонившись, Монзырев покинул дворец, направился разыскивать княжьего воеводу, его ставка располагалась где-то неподалеку от купища.

Уставший за день, Монзырев уже затемно добрался в расположение своей дружины. Зайдя в указанный караульным, отведенный для него дом, прошел в светлицу, не просто уселся, плюхнулся на табурет.

– Батька, есть будешь? – осведомился Мишка.

– Давай, – глянул на молчаливо сидевших у окон на лавке и ближе к столу на табуретах: воеводу, своих сотников и бояр – руководителей, влившихся в дружину черниговских отрядов. В комнате повисло тягостное молчание и витал невысказанный всеми вопрос: «Как?» Монзырев ложкой зачерпнул варево, поданное Мишкой в котелке. Медленно глотая, практически не чувствуя вкуса пищи, поглощал еду, о чем-то размышляя.

– Тьфу! Болдырь тебя покусай, – не выдержал старый варяг, придвинул табурет поближе к жующему Толику. – Да когда ж ты уже наешься? Ну?

Прислонившись спиной к стене, отодвинув от себя ложку и котелок, глянул в глаза старому.

– Все плохо, дружище. И это мягко сказано. Объяснил мне Икмор положение дел. А ко всему прочему времени у нас совсем не осталось, того и гляди византийское войско нагрянет. Боярин Бранислав, – обратился к старшему сыну своего свата Ставра Твердятича.

– Слушаю тебя, Гордей Вестимирович, – воин, усвоивший порядки в монзыревском воинстве, поднялся с места.

– Готовь свою сотню. Ближе к утру быть тебе с воинами у правой городской брамы, туда же подойдет сотня от Икмора с сотником Пещаком во главе. Сотник местность хорошо знает, только воинство у него наполовину из своих бойцов, остальная часть из спасшихся в граде Преславе да тех, которые из других мест смогли к Доростолу просочиться. Однако все равно старшим воевода Икмор его назначил. Это и понятно, мы здесь новички.

– Понял, – спокойно без эмоций кивнул Бранислав.

– По сведениям от беглецов, император Цимисхий быстрым маршем сюда двигается. Ваши сотни отойдут верст на двадцать в сторону юга, и обязанность на вас ляжет образовать передовую заставу. Героев из себя делать не нужно, вы мне живыми нужны. Ваше дело выявить неприятеля, слежка за ним и, естественно, оповещение командования о передвижениях греков. Уяснил?

– Да. А чего воинов так много? Две сотни – это не застава.

– Это партизанский отряд. Я знаю. Костяк заставы останется у дороги, образуете засаду, разъезды веером разойдутся по местности, ну и гонцов надо будет не по одному посылать. Еще вопросы?

Поднялся с места Олесь.

– Батька, это вроде мое дело – разведка. Почему другого посылаешь?

– Потому что по второй профессии, для тебя основной, ты диверсант. Предполагаю, что это качество вскоре будет ой как востребовано. Садись. А для тебя, боярин, еще раз повторюсь. Ваше дело только разведка и присланные вовремя сведения. Иди, готовь людей, больше тебя не держу.

Поклонившись, Бранислав ушел. Монзырев поднялся на ноги, потянув натруженную за день спину, прошелся по сравнительно небольшому помещению.

– Ну-у! – опять не выдержал воевода.

– Что ж, слушайте диспозицию. Здесь, в Доростоле, у Святослава двадцать тысяч воинов, с натяжкой, считая просочившихся с юга – максимум двадцать две. Не более. Это вместе с нами. Венгры с печенегами, ранее составлявшие легкую конницу войска, благополучно сбежали. Помощи ждать неоткуда, надеяться не на кого. Ванька, базилевс ромейский, ведет с собой только одной отборной пехоты двадцать тысяч гоплитов, да всадников тысяч пятнадцать будет, ну и разной мелкой шелупони, умеющей пользоваться ножиком, еще тысяч пятнадцать набежит. Короче, полная жопа. Кто не согласен, может высказаться.

Боярин Ярослав, поднявшись, ступил ближе к Толику, приосанившись, выпятил грудь вперед. При тусклом свете коптящих светильников Монзырев рассмотрел, как налилось кровью его лицо, глаза метали молнии.

– Что нас пугаешь, живота гонезе? Потребуется, так все здесь костьми ляжем, а кощеями у ромеев нам не бывать!

Монзырев, соглашаясь, кивнул.

– Тут ты прав, пугаться поздно, да и не нужно. Баловство это все. Но расстановку сил вы должны осознавать. Наша задача – как можно больше уничтожить врагов, самим по возможности выжить. Ну, и чтоб, не дай бог, князь не погиб.

– В точку, херсир!

– А посему своим людям все обсказать, разъяснить и настроить только на победу. Боря?

– Здеся я, батюшка, – Боривой выглянул из-за спины Ратмира.

– Припасы, которые привезли с собой, экономь. Нет. Запрещаю вообще употреблять. Плати деньги, переплачивай, но покупай продукты у болгар, и чтоб НЗ у тебя лежал в неприкосновенности. Кажется, все сказал. Расходитесь, ночь длинная, впереди вас ждут великие дела. Ну, а я тоже не из железа, мне хоть иногда все-таки отдых нужен. Воевода, спозаранку жду тебя здесь. Доброй ночи всем.

Толик подошел к окну. Дневная духота в безветрие и сам дом, пропитавшийся дунайской сыростью, никак не способствовали доброму сну.

– Ха-ха, – он вспомнил, как когда-то Леха Волков еще в той, прошлой жизни рассказал, стоя на плацу, свой сон.

«Просыпаюсь среди ночи в холодном поту. Приснилось, что часть вывели на учения, а подразделение обеспечения оставили на зимних квартирах. Толком ни пожрать, ни поспать. Нашел место, уютно кровать стоит, даже наволочка с простыней имеется. Жарко, разделся, улегся, заснул. Ночью просыпаюсь, будто душит кто. Смотрю, а это подполковник Дьяконов рядом со мной и тоже раздетый лежит, душит меня и внятно так бормочет: «Ну, иди сюда, моя Наташенька!» Меня с кровати пружиной унесло. Так я и на самом деле с кровати чебурахнулся, даже шишмарь себе об тумбочку поставил. Оклемался, пригляделся, лежит на другой половине кровати моя ненаглядная Наталья Сергеевна. Вот так! К чему бы это такой сон?» А ближе к обеду Леху за что-то выдрал Дьяконов. Вот и не верь после этого снам. Видно, приснился с четверга на пятницу, зараза».