Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— Не долетит! — крикнул Карл ему в лицо. — Что хочешь делай, не долетит. Помнишь, я же объяснял свои расчёты…

— Да пошёл ты со своими расчётами, — главарь отбросил его так, что Карл упал наземь. — Маловер. А ну, ребятки, заряжай самый лёгкий камушек. Ща полетит. Как миленький полетит.

Но камень упал немногим дальше предыдущего.

— Да что ж вы, дёрнуть что ли дружно не можете? А ну заряжай сызнова. Самый лёгонький давай. И дёргать всем разом дружно. По моей команде… Пли!

Результат был не лучше.

— Что это значит? — Старшой в гневе обернулся к сидящему на мостовой Карлу. Подскочил, схватил и одним махом поднял на ноги. — Ты что нам подсунул, вражий сын?

— Между прочим, — заметил Карл с холодной яростью. — Кабы не я, вы бы тут и от шагателя не отбились. Или это я тоже на режим работал?

Хватка ослабла. Карл продолжил.

— Я же объяснял ещё тогда. Короткий конец рычага идёт вниз со скоростью примерно в десять ярдов. Стало быть, длинный поднимается в три или четыре раза быстрее. Плюс праща на длинном конце удваивает скорость. Всё. Больше не выжать ну никак. Ты же рабочий человек. Ты же знаешь, что такое рычаг. Если тут скорость такая, тот там вот такая. Физику не обманешь.

— Постой, — лицо главаря прояснилось. — Так значит нужно дёргать короткий конец побыстрее, и всего-то делов?

— Да не дёрнешь быстрее. Вон ты уже пробовал. Каков результат?

— А если все разом? Все сколько нас есть на один камнемёт?

— То же самое будет. Ты и так самый мелкий камешек кидал, и он упал даже ближе. Не-воз-мож-но. Вот расчёты…

— Да пошёл ты со своими расчётами, — бросил Старшой удручённо.

Он оглядел людей. Они смотрели на него. Ждали. Он был здесь главным. А значит за них, за всех, в ответе.

— Значит егеря? — задумчиво произнёс он. — Охотники значит. Обучены прятаться… Вот и мы должны прятаться! Не торчать в открытую, как мишени на стрельбище. Займись этим, Капрал.

— И что я должен сделать?

— Ты же бывалый солдат, неужто сам не понимаешь? Объясни всем, чтобы не высовывались открыто.

— И как тогда наблюдать?

— Прячьтесь за трубами. Постройте там на крышах укрытия. Сколотите из досок и засыпьте меж них камни с песком. Уж пуля точно не пробьёт. Мы не можем им уступить. Если они пытаются прогнать нас с крыш, то значит в этом их план. А мы должны срывать любой их план. Ну, действуй!

Капрал побежал исполнять. Тут кто-то дёрнул за рукав Карла.

— Эй, Док, я вроде ранен.

Перед ним стоял немолодой мужчина, один из тех, что помогал нести погибшего дозорного.

— Вы Гвоздь, если не ошибаюсь? Ну что ж, давайте посмотрю, где там ваша ужасная рана.

Карл пытался шутить. Не столько чтобы ободрить пациента, сколько чтобы унять собственную дрожь в руках. Гвоздь видел, как трясутся руки врача, но промолчал.

— Что-то в спину ударило. Вот.

Он снял куртку, задрал рубаху повыше и поворотился. Пуля лишь чиркнула по телу, оставила рваный след на спине.

— Вам повезло, — сказал Карл повеселев. — Однако, рану всё же придётся обработать. Порох ядовит. Нам нужен жаркий костёр, кочерга, и самые крепкие ваши товарищи. Будет больно, но если не принять мер, вы умрёте от заражения.

— Невесёлый выбор, Док, — сказал Гвоздь. — Но раз вы так говорите, наверное, вам виднее… А как-то иначе нельзя? Ну, без этого?

— Нет, дорогой мой, — ответил Карл, как и полагалось отвечать маститому врачу. — Уж тут я врач, а вы пациент. Извольте принять назначенное лечение, иначе я снимаю с себя всякую ответственность.

— Понял, Док, — молвил Гвоздь погрустнев.

И пошёл собирать всё указанное.

Карл же заметно приободрился. Он не смог спасти одного, но рана Гвоздя казалась ему простым случаем. И что в таких случаях полагается делать, он знал совершенно точно. Сейчас он докажет, что не зря его здесь прозвали Доком.

И всё же приготовления даже для такого примитивного лечения заняли время. Так что когда Карла позвали, на улицу опускалась тень вечерних сумерек. Ярко пылал костёр, в котором раскалялась докрасна кочерга. Раненому дали чарку вина для храбрости, и, раздев до пояса, привязали к крепким козлам так, что он решительно не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Но и этого показалось мало, и когда Карл извлёк кочергу из огня, товарищи ухватили несчастного Гвоздя по рукам и ногам, повисли на нём. Взгляды устремились на врача.

Сейчас самому Карлу не помешала бы чарка для храбрости. А может и бутыль. Но он обязан был сохранять трезвый рассудок. Сейчас ему предстояло причинить боль человеку. Человеку, который ничего плохого лично ему не сделал. И даже, пожалуй, был сейчас его другом в этом обезумевшем мире. Но порох ядовит. Так было сказано во всех врачебных книгах. И единственным средством спасти поражённого было только одно. Выжечь остатки пороха из раны.

Карл собрал все силы и решительно прижал красную от жара кочергу к человеческому телу. Тело заорало. Завопило так ужасно, что Карл едва не выронил кочергу из рук. Но он должен был прижимать её. Прижимать как можно крепче. Иначе пациент умрёт. Козлы задёргались. Люди навалились, но что-то хрустнуло. И все упали оземь. Только Карл остался на ногах с остывающей кочергой в руке.

— Эй, осторожнее! — послышались голоса с земли. — Ты мне заехал башмаком по лицу. Гвоздь, заткнись уже. Док тебя уже не жжёт.

— Да кабы я знал, каково то лечение, — простонал раненый. — Скорее от него сдохнешь, чем от пули.

— Развяжите его, — молвил Карл неуверенно. — Я… осмотрю рану завтра. Сегодня уже слишком поздно. Темно, ничего не разобрать.

— Да уж, — донёсся голос Старшого с балкона. — Стерегите баррикаду, смотрите, как бы в этой темноте они не рискнули залезть к нам. Разложите костры впереди, так чтобы видеть что там.

Люди принялись за дело. Кто-то отвязывал продолжавшего тихо стонать Гвоздя, кто-то брал ружьё и шёл к баррикаде, всматриваться во тьму, туда, куда другие уже волокли дрова. Костры перед баррикадой не позволят подобраться к ней незаметно. Они будут слепить егерей, если тем вздумается заняться ночной охотой. Доносился стук молотков с крыш, где, пользуясь спасительной темнотой, сколачивали укрытия для дозорных.

— Док, — вновь позвал главарь. — Не торчи там без дела. Утро вечера мудренее, так что иди лучше спать.

Карл бросил взгляд на тонущий в тенях балкон. Старшой поманил его рукой, будто приглашал. Что ж, почему бы не принять приглашение.

Они вновь сидели за столом нотариуса.

— Прости, — сказал Старшой. — Я вспылил сегодня не по делу.

— Пустое, — ответил Карл.

— Да у тебя руки до сих пор дрожат.

— Это из-за Гвоздя. Никогда не думал, что причинять боль другому человеку так больно для себя самого.

— Ты спас его, — заверил главарь.

— Я… не уверен, — признался Карл.