Алексей «Рекс» - Революционер на паровом ходу

— Пли! Мать его пришельца за ногу, пли! — заорал Старшой.

Семь камнемётов дружно выплюнули камни. Половина пролетела куда-то мимо, но два или три задели громадную машину. Шагатель нелепо развернулся, и замер, поворотившись боком. Теперь стала видна паровая машина, спрятанная за бочкой-кабиной. От неё, через шестерни и валы, вращался большой маховик снизу бочки. Карл вспомнил, что этот маховик, как у обычной самобеглой коляски, питает силой движители машины. Но сверх того он придаёт шагателю устойчивость. Свалить эту машину одним ударом было невозможно.

Но что-то мешало шагателю продолжить свой путь.

— Заряжай! — орал Старшой. — Заряжай, едрёна вошь! Ну… пли!

На этот раз большая часть камней улетела в никуда. Один ударился в стену здания, и, отскочив от неё, задел тонкую металлическую ногу, будто подсёк её. Но раскрученный маховик не позволял машине упасть, шагатель пошатнулся, даже накренился, но, казалось, ещё способен распрямиться. И тут запоздалый снаряд угодил в паровую машину. Котёл взорвался, обдавая всё вокруг облаками вырвавшегося на волю пара. Шагатель тряхнуло, и машина сделала шаг вперёд. Но там стремительно вращающаяся дисковая пила уткнулась в балкон здания напротив. Карл читал про коварство этих пил. Почуяв преграду, с которой не может справиться, пила резко взбрыкнула. Пилот никогда не успевает среагировать. В обычной ситуации шагатель всё равно устоял бы. Даже с разбитой паровой машиной он ещё мог двигаться, силы вращения маховика на это вполне хватило бы. Но тут устойчивость машины уже была нарушена, и этот рывок оказался последним. Шагатель ещё переступил длинными ногами, в отчаянной попытке удержаться, но как назло под одну из них попался упавший булыжник. Машина споткнулась на нём, как человек. И рухнула.

Оцепенение, охватившее всех свидетелей этой борьбы машины за своё существование, взорвалось криками радости со стороны баррикады.

— Заряжай! — истошно закричал Старшой. — Да нет, не булыжником. Битым камнем заряжай!

У камнемётов возникло замешательство. Люди там не видели, как с противоположного конца улицы к баррикаде бегом устремились солдаты, на ходу вставляя штыки рукоятями в стволы своих мушкетов. Через минуту они были уже возле упавшего шагателя. Им оставался всего один бросок до баррикады. А пращи камнемётов ещё только заполнялись пригоршнями камней.

Кто-то решился выстрелить с баррикады. Дистанция была велика, и дробь разлетелась, кажется никого из солдат не поранив. Офицер выхватил револьвер и выпалил наугад в ответ. Никого не задел, но заставил смельчака в страхе свалиться наземь. Офицер не удовлетворился этим, и стал пристально оглядывать всё вокруг. Он выстрелил куда-то вверх, вероятно заметив одного из дозорных, неосторожно высунувшегося из-за края крыши. Насколько мог судить Карл, попасть офицеру снова не удалось. Странно, что он не стремился развить свой успех, не посылал солдат в решающую атаку. Напротив, подчиняясь его приказу, они выстроились перед упавшим шагателем, ощетинившись штыками, будто сами ожидали нападения, а несколько из них пытались что-то сделать с машиной. Карл силился разглядеть, что там происходит за облаками пара, но тут офицер заприметил его, и пуля ударила в стену совсем близко. Карл благоразумно предпочёл последовать примеру иных своих товарищей, и, дабы не искушать судьбу, проворно спрятался в глубине комнаты.

— Пли! — донёсся с улицы крик Старшого. — Без команды пли.

С характерным скрипом щёлкнули доски камнемётов. Спустя несколько секунд до Карла донёсся топот бегущих ног. Неужели всё кончено? Солдаты атакуют, а он тут, наверху. И офицер заприметил его укрытие. Старшой оказался более предусмотрительным, выскочив на улицу раньше. А вот Карлу уже ни за что не успеть.

И всё же он приблизился к балкону.

Солдаты бежали… бежали прочь. Камнемёты нестройно посылали пригоршни камней в воздух. По большей части они ударялись о стены, били окна, и просто сваливались вниз, не задевая, кажется, никого. Но и этого хватило для паники.

Под улюлюканье и обидные выкрики победителей, армия оставляла поле боя со всеми его трофеями.

— Вы все, безусловно, разбойники, и я отказываюсь отвечать на любые ваши вопросы. Даже пытками вы из меня слова не вытяните.

— Успокойтесь, молодой человек. Никто вас пытать не собирается. Вот даже помощь вам врачебную оказывают. Кстати, Док, как состояние пациента?

— Ничего серьёзного, — ответил Карл, продолжая втирать целебную мазь. — Ушибы и ссадины.

— Ну, вот видите, мы к вам относимся вполне дружелюбно, — улыбнулся Старшой.

Они уже битый час пытались разговорить пленённого пилота шагателя. Юноша вряд ли был намного старше Карла, но упрямством мог бы потягаться и с Франциском.

— Вы типичные бандиты. Вы пытаетесь меня обмануть лживой заботой. Но я лучше умру, чем пойду на сделку с вами. С теми, кто даже стыдится назвать своё имя!

Он бросил это как тягчайшее обвинение из всех возможных.

— Ну знаете ли, — взъелся Старшой. — Вы тоже что-то не спешите назвать себя.

— Постойте, — сказал тогда Карл. — Вопрос только в том, что вы желаете говорить с человеком, не скрывающим своё имя? Что ж, извольте-с. Я Карл Фрайден. Врач нынче. Ещё недавно коммерсант. Лишился всего имущества, и едва не лишился жизни. Что ещё вам может быть интересно знать обо мне? Пожалуй, разве что я школяр-неудачник. Прилетел в столицу из сельской глубинки, с намерением учиться наукам, да так и не выучился. И на этом вся моя нехитрая биография исчерпана. Как видите, мне нечего скрывать.

— А я, — вставил Старшой. — Простой рабочий. Так что моё имя вам ещё менее интересно, а немудрящая история моей жизни и подавно. А теперь, сударь, вы достаточно знаете про нас. Мы никакие не бандиты. И нет причин, почему бы вам просто не поговорить с нами.

Пленник выглядел обескураженным.

— Хорошо, — произнёс он. — Я согласен с вашими доводами. Поговорить мы можем. Но не просите меня назвать себя. Нет, это решительно невозможно!

Старшой и Карл переглянулись.

— Какая-то страшная семейная тайна? — спросил главарь. — Ладно, сударь, проявим такт. Не желаете назвать себя, что ж, обойдёмся без этого. Но расскажите хоть что-нибудь взамен.

— В самом деле, — поддержал Карл. — Это было бы честно с вашей стороны теперь, когда вы знаете о нас больше, чем мы о вас.

Пленник ответил не сразу.

— Хорошо. Думаю, я могу сказать, что тоже прибыл в столицу из сельской глубинки.

— На пограничье не так уж много потомственных рыцарских родов. А ещё меньше обладают шагателями.

— Нет, я родом не оттуда, — тут же поспешил уточнить пилот. — Я хотел сказать, что прибыл вместе со своим полком, с места его службы.