Владислав Савин - Красный бамбук [litres]

Оказалось, что не инфекция. Доктор объяснил – «траншейная стопа», известная еще в первую из Великих войн. Когда солдаты в окопах, бывало, неделями ходили по колено в воде, обуви не снимая – а для переохлаждения, оказывается, мороз не обязателен, достаточно постоянной температуры ниже, чем положено для нашего тела.

– Что усугубляется тесной обувью, особенно с тугой шнуровкой – которая кровообращение затрудняет. А вода, как известно, тепло вытягивает много сильнее, чем воздух. И если охлаждение постоянное – то локальный некроз тканей. И медицина бессильна – только отрезать, пальцы, часть стопы, всю ногу по щиколотку. Профилактика простая – обувь просушивать, ноги греть. Еще носить русские кирзовые сапоги – они и не промокают, и в щиколотке не давят, и просушить их портянки куда легче, чем наши носки.

И тут коммуняки нас обошли?! Мне повезло, что у меня, как у сержанта, ботинки были по ноге подобраны. А половина моей команды в госпитале, причем четверо с ампутацией (им даже завидовали, поедут домой в Штаты). А я пока в Сайгоне, числюсь инструктором, прибавка к жалованью за должность, и пока не надо бегать по лесу, где за каждым кустом может оказаться вьетконговец – в общем, жизнь прекрасна, пока. До того самого дня 5 мая – вот чудом задницу не поджарил, а мог бы и в Штаты в гробу лететь. Хотя тем, кому в этот день не повезло, и гробов не досталось, кремация прямо на месте, хехе! [40] Про «траншейную стопу» и меры ее профилактики, все соответствует истине. Известна с ПМВ – но в армии США с ней массово столкнулись, в нашей истории, в Арденнах зимой 1944-го. И была ее «вьетнамская» версия – «стопа мокрых тропических джунглей». Поскольку в альт-истории не было Арденнской битвы, то эта болезнь была знакома американцам лишь теоретически, и в этом Вьетнаме нанесет гораздо больший ущерб.

Кому-то в Штатах пришло наконец в голову, что формировать «войска спецназначения» из тех, кого не жалко – совершенно не эффективно. И вот, привезли нам пополнение – на транспорте «Генри Фокс», прибывшем накануне вечером, триста солдат, прошедших подготовку для боя в лесу (усмиряли бунтующих красных в Гватемале). А я имел приказ от нашего майора, отобрать десяток в пополнение моей команды. Взял грузовик с водителем, для перевозки будущих лесных чертей, прибыл, отрекомендовался, людей построили, я речь произнес, ну ту лабуду, что наш капитан обычно говорил, про благо Америки, и что если мы не остановим коммунизм, то кто остановит. Отобрал десяток парней, показавшихся мне годными, взял их бумаги у старшего команды, капитана Крэйга, приказал грузиться.

И тут рвануло, со стороны реки, несколько раз подряд. Казарма для прибывших была не на самом берегу – но столб пламени поднялся высоко к небу, как при атомном взрыве. Кто-то из прибывших завопил про русский атомный удар – но я видел уже похожее, когда у нас на базе вьетконговцы склад горючего подорвали. И при Бомбе, подобной шанхайской, мы бы все испарились уже, не успев ничего понять. Затем совсем рядом что-то вспыхнуло, за соседним ангаром – да там же, я вспоминаю, топливохранилище, сейчас мы поджаримся все! Кто как, а я предпочитаю скорее уносить ноги.

А Крэйг кричит – парни, вот в тех складах боеприпасы. Всем разобрать инструмент и держать фронт, чтобы огонь дальше не прошел. Не иначе на гражданке пожарным служил. Ну а я тут при чем – вовсе не его подчиненный, со своим приказом, и машина рядом стоит. Эй, вы (тем, кто уже «мои» рекруты), а ну живо в кузов, уносим свои задницы!

Так представьте, пятеро отказались – «не можем оставить своих, прибудем после». И кто-то еще (и сам капитан) на меня презрительно косились. Ну и черт с ними – мне их уважение в бумажник не положить. И не люблю идейных – поскольку выкинуть могут неизвестно что, с благоразумными как-то легче. С теми, кто в кузов попрыгал – кто-то даже на заднем борту еще висел, когда мы с места дернули, как на гонках. Я ж в порту бывал и знаю, тут сплошная пороховая бочка, так что в случае чего отсюда лучше быть подальше! И мы успели – выскочили за мост до того, как все взрываться начало. Те, кто со мной – единственные выжившие оказались, из той команды. Ну так и должно быть – меньше верьте кино, всегда умные спасаются, а не герои.

Кстати, их оказалось не пятеро, а восемь. Трое, в мой список не внесенные, вовремя сообразили, что надо свои задницы спасать – это из них кто-то на борту и болтался, как акробат. Что ж – отличные будут «лесные черти», с которыми и против русского осназа не страшно – не то что «идиоты».

Эскортный миноносец DE-765 «Эрл Олсен». Сайгон, 5 мая 1955 г.

Конвойная служба – для флота привычна. Но кто и когда этим занимался – охраняя транспорты на реке, от вражеской пехоты?

В сухой сезон легче – по берегам дельты Меконга растительность выгорает. Но и уровень воды в реке минимальный, тут даже миноносцу с его осадкой свыше трех метров приходится быть осторожным в маневре, а океанские транспорта, сидящие на восемь с половиной, едва ползут, идеальные мишени. Ну а во время дождей, когда берег из охристого делается густо-зеленым, за сто шагов не увидеть замаскировавшийся целый полк Вьетконга. А миноносец не монитор, брони не несет, все верхние боевые посты открыты, и матросов просто выкашивает пулеметным огнем – а у вьетконговцев обычно наличествуют еще и минометы, безоткатные пушки, а иногда и настоящая артиллерия, правда, малых калибров, 45 или 76. Потопить корабль не могут – но потери в экипаже есть всегда. Даже при том, что на мостик, посты сигнальщиков и зенитные автоматы срочно навесили броневые щиты – но это все же не башни, открыты сзади и с боков. В общем, очень не любят моряки ВМС США – эскортные миссии по Меконгу. Ну а экипажи транспортов, гражданские, иногда на грани бунта – «мы не нанимались жизнью рисковать». Так им за то правительство особо доплачивает – ну а флот и так должен свою службу нести.

Правда, в последнее время стало легче. Когда организовали в дельте постоянный речной патруль, по образу и подобию береговой охраны, наладили взаимодействие с ВВС – в пару минут прилетают вертолеты, а то и штурмовики, и размалывают на берегу все в жареный фарш. Но от выстрела снайпера с берега все равно никто не застрахован – эти коммунисты просто мастера маскировки, вот оседает на палубу тело с пулей в голове, и пойми, откуда пуля прилетела? Так что стрелять приходится в ответ из всех стволов по зарослям, где показалось хоть какое-то движение. Если дует ветер и все колышется, то снайпера заметить – безнадежное дело.

В Сайгон пришли, можно и отдохнуть. В «базовой» готовности – треть экипажа на борту. Меньше всего везет артиллеристам – которым положено бдить за рекой, чтобы в зоне контроля не было ночного движения, и любой враждебной активности в светлое время суток. Ну и сигнальная вахта несется, как положено на военном корабле. И вахтенный офицер на мостике – полноправный и. о. командира, в его отсутствие. В этот день сия обязанность выпала на долю Мэтью Аллена, лейтенанта ВМС США, двадцати шести лет, холост, уроженец Сан-Диего, потомственный военный моряк (дед участвовал еще в знаменитом походе «большого белого флота», отец воевал с япошками – обычная родословная офицера ВМС США). Не то чтобы он фанатично ненавидел коммунистов – скорее, очень искал случай скорей подняться по карьерной лестнице, а где это можно сделать офицеру, иначе чем на войне? И потому службу нес с усердием (даже к тайному ропоту экипажа). Ну вот зачем, стоя в своем порту, в строгом согласии с уставом держать в готовности расчеты одного пятидюймового орудия (главного калибра) и трети всех зенитных автоматов?