Герман Горшенев - Товарищ Резак (СИ)

Через большой цилиндр в танк подавался чистый воздух, который должен был дуть из щелей наружу и не впустить ядовитую пыль внутрь. Всё-таки много знают эти животные и какая у них техника, и сколько всего они успели на придумывать.

Мы уже сделали большой крюк и подъезжали с подветренной стороны, когда Доберман истошно завопил:

— Орда! Вашу мать, Орда! — сейчас он наблюдал в какой-то экран, который сделан внутри больших очков как у сварщика, только с непрозрачными стеклами, и вот эти экраны было изображение, которое передавалось с небольшого самолетика с четырьмя пропеллерами, летевшего над танком метрах в ста выше.

Что его напугало, я сразу не понял. Ко мне повернулся второй пёс и сказал:

— Это плохо, тысячи две не меньше. Но пока очень далеко, — и показал на один из экранов, куда шло изображение с самолётика.

С высоты птичьего полёта было видно заражённых. Они были самые разные, от людей и животных, до огромных уродов ни на что не похожих. И люди, и невероятно огромные чудовища шли многотысячной толпой. Я даже не мог себе вообразить, что их будет столько. Они шли немного в сторону от того места, куда мы ехали.

Всё в Зайке выключилось, и она по инерции продолжила ехать, замедляясь траками. Через щели командирской башенки танк наполнился ярчайшим белым светом.

— Твою мать! — завопили оба пса одновременно.

Весь свет и все экраны Зайки погасли. Блохастый клацнул зажигалкой, и при её свете пощелкал тумблерами. Включилось всего пару ламп. Страшно матерясь, продолжил клацать переключателями. Выдернул несколько проводов, а затем сделав сосредоточенную морду включил тумблер, который был спрятан под прозрачным колпаком. Пара экранов включились.

— Ну что? — спросил внимательно следящий за всем Доберман.

— Треть мощности потеряли, один мотор начал искрить, я его отключил. Часть научного оборудования только на детали, всё что с наружи, выгорело под чистую. Наведение и связь работают, они с современных танков. Легко отделались.

— Да что это вообще такое?

— Ядерный взрыв, тактический, я не специалист, килотонн от пяти до пятнадцати. Очень эффективный изотоп, продукты распада лёгкие, недели через три тут практически природный фон будет.

— Блохастый! Твою мать, я тебя не об этом спрашивал! — зашипел Доберман.

— А ты думаешь я знаю, кто ядерными бомбами на право и на лево заражённых валит?

— Но это же тактические заряды? Уже второй как минимум.

— А чего тут такого? Вполне нормально. Один взрыв- одна орда. Если не нужна добыча и не боишься, на перегруженных кластерах нормально. Орду остановили, а после перезагрузки, снова экологически чистое земледелие можно разводить.

— Это хорошо, что мы решили поехать, надо обязательно выяснить кто тут такой умный и с ядерными бомбами, — пожал плечами Доберман.

Я так ничего и не понял, но у этих вояк есть что-то очень мощное, что даже наших псов это сильно впечатлило. Зайка уверенно шла, ничуть не медленнее чем она ездила в том мире, но понял, что это похоже бомбы, о которых иногда в скользь говорили, которой можно целый город уничтожить и после них какая-то гадость остаётся. Меня готовили как в войну, рассказывая самое необходимое, и зачастую отвечая на вопросы «потому что» и «так надо», и «отстань потом узнаешь».

Около искорёженной груды серого металла, на экране виднелся человек в огромном водолазном костюме, только полностью жёстком. Он ходил между трупами заражённых и добивал их ударами рук, ног и небольшого клинка. Всё пространство была усеяна трупами тварей. В сторону нашего танка он повернул голову, посмотрел и продолжил свое занятие.

— Нас заметили, — прокомментировал мои мысли Доберман.

— Давайте потихонечку подъезжать, — предложил Блохастый.

Я дал команду Алёше, чтоб он потихонечку двигался, а для того чтобы показать, что намерение максимально дружественные, открыл люк и высунулся. Напряжённо замерзший человек в водолазном костюме увидев меня, сидящего на броне башни, практически полностью высунутого из люка, немного постоял, посмотрел в нашу сторону и продолжил свою работу. Мы задрали дуло и отвернули его в сторону. Псы переговаривались по поводу того, кто бы это мог быть. Водолазный костюм был похож на те доспехи, которые носили штурмовики кота, только это был гораздо более серьезный доспех. Мы медленно подъезжали. Приблизившись метров на сто остановились и стали ждать. Я попросил открыть люк мехвода. Там, незнакомец мог увидеть глупую рожу Алёши. Не знаю, как у них, но у меня его выражение лица опасений не вызывало. Доберман и Блохастый пока морд не высовывали.

Усердие и лёгкость, с которой методично добивали заражённых говорила о том, что этот человек умеет воевать и возможно вооружён гораздо более сильным оружием. В танке он точно не видел сильного противника. Вообще-то, в Стиксе, только ленивый не мог подбить Зайку. Я не говорю о современных танках, которыми был вооружён Кот, я говорю об обычной гранатах-ракетах в трубах, переносимых простым человеком. Даже не вспоминаю зарево, которым выстрелил Блохастый по мурам. Этим можно жечь сразу танковый батальон, а этот, в водолазном костюме, похоже был намного сильнее наших бойцов, по крайней мере Доберман осторожничал очень сильно.

Мы сразу решили не подъезжать в упор. Я ждал, наблюдая как тщательно он добил чудовищ и ещё раз сосредоточенно прошелся, сделав пару кругов. Незнакомец подошёл к нам и вскинул руку в фашистском приветствии, только с плотно с сжатым кулаком, а я ему ответил, приложив ладонь к танковому шлему в нашем Советском приветствии. Человека в водолазном костюме это вполне удовлетворило.

После приветствия, воин произнес что-то на очень знакомом языке, повторил ещё раз и ещё раз, стараясь поймать мою реакцию. Слова были знакомы, но не хватало совсем немного, чтобы понять. Фраз я не понял, но несколько знакомых слов узнал. Вот уж не ожидал, так это услышать здесь, в другом мире, прибыв сюда с другой войны, несколько финских слов. Все остальные слова мне были непонятны, хотя и они были очень похожи. Я попробовал вспомнить как по-фински друг. Человек в скафандре тоже слышал что-то знакомое, но, как и я, понять мою речь не мог. Тогда я попробовал проговорить, всё что помнил. Мои попытки внимательно выслушивали, но явно не понимали. Ему тоже явно слышалось что-то знакомое, но чуть-чуть не хватало до понимания.

В голову пришла фраза, которую говорили финские девушки, когда звали бойцов нашего подразделения немножко погреться с ними в постельке, разумеется, с собой надо было брать тушенку, разные ценные предметы и спиртные напитки. Ухмыляющийся во всю рожу мехвод моей первой Зайки, не плохо говорящий по фински, переводил это как: «Дружить-дружить товарищ командир рабоче-крестьянской красной армии». Что это были за слова на самом деле, представления не имею. Финки, они странные, им было всё равно, может в соседней постели с её сестрой сейчас спит финн, который будет в тебя из ПТР утром стрелять, а ты его давить траками, а их это совершенно не смущало. Там всё было непонятно, да и война там была другая, глупая и закончилась также, как и началась. Просто пришёл старший политрук и сказал, что всё, война закончена, можно собираться и едем домой.