Герман Горшенев - Товарищ Резак (СИ)

— Это наш номер, мы тут теперь живём, а тебя вчера гвардейцы сюда принесли. Сказали, что Траха у себя в кабинете оставили, а тебя, на режимном объекте, без должного надзора оставлять не положено. Это почти сутки назад было. Что у вас там за такое вредное и тяжёлое производство, после которого сутки отсыпаться надо?

Сполз с кровати, хлебнул живчика, и начал пробовать перебраться в ванну.

— Тебя сегодня вечером твой деловой партнёр на технологическое совещание в кабак перед гостиницей позвал. У тебя всего пара часов до планёрки осталось. Не опоздай, — продолжила издеваться подруга.

Прибыл я вовремя, хотя и с опухшей рожей.

— Когда я крайний раз принес коробку с калом и банку с мочой своему психотерапевту, он на меня так орал, что сразу и не поймёшь, у кого из нас с головой не в порядке, — начал Трах с традиционно поучительной истории.

— И тебе здравствуй!

— В этом ангаре мало кто бывает, так что извини, хотел тебе всю коллекцию показать, но даже в Стиксе столько выпить не получается, а похвастаться хочется.

На столе появилась очередная бутылка эпического разлива, а беседа пошла своим руслом.

— Резак, вот скажи, зачем ты этих нимф ловил? Тебе не всё равно?

— Я просто знаю, что надо, я судья и обязан. Все остальные умения мне даны именно для этого, но могу и в личных целях пользоваться. Без этих умений я бы был никто. Да и сюда-бы вряд ли добрался. Я просто наказываю тех кто заслужил. Я не собирался оголять, насиловать, отрезать половые органы, выкалывать глаза, снимать шкуру, скальпировать.

Трах ухмыльнулся:

— Хороший список, чего ты не собирался. А не можешь огласить список чего ты собирался?

— Ты хочешь сказать, что такому опытному производственнику как, ты у меня есть что рассказать?

— Всегда интересно мнение стороннего специалиста.

— Ты лучше расскажи, почему тебя так называют.

— А, это просто, даже буднично. У нас тут девчонки вниманием не обижены, но и одеждой себя не обременяют, а то каждый раз вот это всё снимать. Прихожу бар, после работы, заказываю себе столик в уголочке и какой-нибудь там чаёк на травах, а она такая подходит, притрётся, в ушко лизнёт: «Вау, какой сладенький, а я бы от солёненького не отказалась», а я им — «Извините девочки, но я пришёл чайка попить, музыку спокойную послушать, у меня релакс». Вот они мне такое издевательство и придумали, знали бы они как правы.

Нас неожиданно прервали. Надомной нависла квадратная рожа с перекошенной гримасой. Трах одними глазами показал, что страхует. Громила стоял набычив грудь и всем своим видом показывал, что его надо ударить, а он ответит, и мало мне не покажется. Я пробил связку — пах, горло, висок, труп. Ну он же не к девочкам подошёл? А может думал, что и к девочкам? Мы этого точно не узнаем, он с собой в могилу унёс эту тайну.

Несколько быков рядом выхватили ножи и пистолеты, но воспользоваться этим не успели. К башке того, что с пистолетом, был приставлен ствол дробовика. Пару с ножами на прицел взял вышибала бара, который держал два Бизона с лазерными прицелами.

Бармен держал в руках помповик и злобно рычал:

— Ты же знаешь закон города, только ручками, перья и стволы убрали. За поломанную мебель платят те, кто на ногах стоит.

Он дождался пока разрядят пистолет, в один карман сунут обойму, а разряженный ствол очутиться в кобуре. Двое других, ругаясь, сунули ножи в ножны и сняв, положили их на барную стойку. Только после этого, ствол дробовика убрали, а вышибала сунул бизоны в подмышечную кобуру.

— Резак нам надо сваливать, не нравиться мне это внимание, — шепнул на ухо мой товарищ.

Я согласно кивнул, и мы вышли на другую сторону улицы, через кухню заведения.

— Не здоровое что-то началось, — начал Трах — Я раньше по двое суток тут пьяным на полу валялся, через меня все переступали, но пальцем никто не трогал. Меня тут все знают. Этих на входе уже гвардейцы ждут, поговорят, я стукнул кому надо, но неправильно это. Мы за чернотой живём и чужие тут не шастают, никогда такого не было.

— Может ещё кому-то дырки нужны? Вы в основном с пятиэтажки сестру вытаскивали, а тут мы под чистую третью перезагрузку их выгребаем. Так хоть какие-то шансы были дёрнуть сестричку, а теперь мы их всех захапали.

— Может, но для этого им такой как я иммунный нужен.

— Так они на тебя и охотились, просто я неудачно подвернулся, или вообще оба сразу и вместе.

Зашли в лавку оружейников. Трах попросил закрыть дверь и никого не впускать. Его тут прекрасно знали, и сделали всё, не задавая лишних вопросов. Толстые, пуленепробиваемые стёкла и массивные решётки давали некоторое чувство защищённости. Он отписал с коммуникатора несколько сообщений и через десять минут вплотную к дверям припарковали инкассаторский внедорожник.

Прочитав ответную почту, мой товарищ пояснил обстановку:

— Ты сегодня у меня поживёшь, а Гайка сейчас танки ремонтирует, вечером вас в военном городке в казармах разместим, её сразу туда привезут. Этих уже на быструю опросили, утверждают, что просто рожу набить захотели.

— А их случайно милая девчушка об этом не просила? А потом попросила забыть, что они её видели.

— Резак, я тоже о неприкаянной нимфе сразу подумал, но пока с ними Самка не поговорит, достоверно сказать нельзя. У тебя вообще без участия сумасшедших женщин что-то бывает?

— Да, бывает. Одна скукотища, найди, отрежь, принеси. Женщины нам даны, чтобы дарить радость и развеивать уныние.

В этот раз Трах промолчал. Либо у него не нашлось подходящей поучительной истории, либо был слишком занят разгадкой детектива, в который нас втягивали.

Следующие два дня мы жили на осадном положении, изредка выбираясь в город. Приходил мой приятель и доложился, что тех парней и вправду просили нам морду набить, да так ласково, что как выразился Трах: «У них вместо мозгов одни какашки пережаренные остались». С этими уже разобрались, но вот сколько таких любителей подраться ещё ходит, совершенно не понятно, и кто эта загадочная дама, тоже выяснить пока не получилось.

До перезагрузки Города Развлечений оставалось ещё много времени. Моя девушка занималась своим любимым занятием — чинила танки и делала мины, а я припёрся в каптёрку моего товарища. Трах сидел и чего-то мастерил, запевая заунывную песню:

Ты студентка филфака, а я золотарь,

тебя так возбуждают мои сапоги.

Что касаемо фака, то в этом я царь,

и достоинств моих не заменит мозги.

А дальше заунывно завыл:

У-у-у-у-у-у-у-у деревенский металл,

У-у-у-у-у-у-у-у деревенский металл,

— Трах, это чего ты такое поёшь?

— Это величайший поэт-песенник и бард Саша Лаэртский. Был в нашем мире такой. Не знаю что с ним произошло. Он мог спиться, скуриться, или вообще бросить карьеру музыканта ради увлечения квантовой механикой. А может на радио музыкальную передачу для домашних питомцев ведёт, кто его знает. Для него все эти события равновероятные. Если ты не знаком с его творчеством, то у тебя уважаемый мой друг Резак, не просто культурный пробел, у тебя культурная дырка! Целый пласт культуры пропущен!