Борис Батыршин - Следовать новым курсом [litres с оптимизированными иллюстрациями]

«Ведомости С.-Петербургского Градоначальства и Столичной полиции»

… августа 1878 г.

«…двое террористов. Один из них был убит разрывом бомбы, другой – схвачен невредимым и признался в совершении злодеяния. По его словам, в организации этого преступления нигилистам всячески содействовал тайный резидент Британии, бельгийский подданный, имя которого не приводится по настоятельному требованию цензуры. Известно, однако, что упомянутый резидент неоднократно передавал заговорщикам крупные суммы, а так же содействовал доставке из Швеции в Санкт-Петербург химикалий, потребных для изготовления состава, именуемого «гремучий студень». Полковник от артиллерии N, известный знаток взрывчатых веществ, поясняет:

«…Все свойства (гремучего студня) были отлично изучены теми, кто решился применить их к снаряду, употребляемому для преступного замысла. Для воспламенения была использована гремучая ртуть, огонь для которой должен был сообщиться с составом, напитанным бертолетовой солью и антимонием. Для сообщения гремучей ртути огня воспользовались свойством серной кислоты…»

«Неделя» (экстренный выпуск)

…августа 1878 г.

«…найдены неопровержимые свидетельства причастности злоумышленников к печально известной организации революционеров «Земля и Воля». Имеются основания полагать, что отколовшиеся от этого тайного общества личности объявили единственным средством своей борьбы террор против действующей власти, трагическим следствием чего и стало…»

«Петербургский листок»

…августа 1878 г.

«…теперь всем очевидно, что слухи о причастности туманного Альбиона к трагической судьбе императора Павла Первого имеют под собой основания. Обыватель вправе спросить: если сегодня англичане попались на организации цареубийства и массового душегубства посреди бела дня, в самом центре столицы нашей державы, стремясь обрести преимущество в несчастливо складывающейся для них войне – разве подобное не могло произойти семьдесят семь лет назад?..»

Газета «Русский инвалид»???

…августа 1878 г.

«…в длинном списке жертв ужасного злодеяния – Нина Георгиевна Кайдановская, племянница капитана второго ранга Повалишина, кавалер Военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия, полученного за отличия в недавней кампании на Балтике. Как нам стало известно, покойная девица Кайдановская была обручена с лейтенантом С. И. Казанковым, награждённым крестом св. Владимира четвёртой степени за Свеаборгскую баталию. В момент взрыва лейтенант Казанков так же находился на месте преступления, но по счастью, не пострадал и даже помог тут же, на месте злодеяния, опознать одного из бомбистов, бывшего студента Императорского училища правоведения…»

Санкт-Петербург, Варшавский вокзал

…августа 1878 г.

– Так что, поспешить бы надо, вашбродие! Отправление через пять минут.

Серёжа шагал по перрону вслед за носильщиком – здоровенным детиной, казавшимся настоящим гигантом из-за багажа, который он волок, водрузив на голову. Мимо неспешно проплывали синие классные вагоны экспресса «С.-Петербург – Варшава – Берлин». Один из лучших поездов, колесящих по железным магистралям Империи. Бронза, хрусталь, бархат в одноместных купе, изысканное меню ресторана, не менее изысканное общество. Трое суток до столицы Германии пролетят незаметно.

Если бы не тоска, съедающая душу юного лейтенанта…

«Время лечит…» – сказала Ирина Александровна, перекрестив на дорогу юношу, так и не ставшему роднёй семейству Повалишиных.

«Время лечит? Возможно – но пройти его должно побольше, чем жалкие три недели…»

Нину хоронили в закрытом гробу. Серёжа как наяву видел жуткое кровавое месиво на месте любимого лица, зазубренную доску, торчащую из проломленной грудной клетки, окроваленную культю на месте руки. Потом – выматывающие и без того истерзанную душу перемещения по кабинетам. Учтивые чиновники от морского ведомства знали о его несчастье: жали руку, сочувствовали, обещали содействие. И ведь не обманули – бумаги, на оформление которых в другое время запросто ушла бы неделя, а то и две, были выправлены за три дня. И ещё несколько дней ушли на беседы с начальником штаба Отдельного Корпуса Жандармов. генерал Никифораки счёл своим долгом лично переговорить с каждым из свидетелей трагедии на Екатерининской.

Но закончилось и это. Финальным этапом бюрократических проволочек стал визит в кассу Адмиралтейства. Подъёмные и проездные суммы могли бы порадовать любого лейтенанта, но Серёжа остался равнодушен к свалившемуся на него богатству. По совету Повалишина он не стал тратить время на походы по магазинам («незачем, голубчик, в Берлине купите всё, что надо и намного дешевле!») и ограничился тем, что приобрёл билет и плац-карту первого класса. И вот – шагает теперь по перрону вслед за ражим детиной, нагруженным на манер мифического Атланта.

Итак, Варшава, Берлин, потом – Гамбург. Две недели на борту «Тюрингии» под личиной пассажира «Гамбургских океанских пароходных линий». Потом, где-нибудь в открытом море, волк сбросит овечью шкуру: из трюма поднимут пушки вместе с лафетами, установят их на заранее смонтированные палубные подкрепления – и коммерческий крейсер «Доброфлота» выйдет на океанскую большую дорогу.

Что ж, теперь это его личная, персональная война. Теперь ему есть, за что драться – и не просто выполнять свой долг офицера.

Пепел Клааса бьётся об его грудь. Нет, не прав милейший Иван Фёдорович – теперь, как некогда у легендарного фламандца, неистовая жажда мести шла у Серёжи рука об руку со спокойной уверенностью в том, что надо любой – любой, слышите? – ценой сокрушить врага Отечества.

Но для этого надо, для начала, попасть в Гамбург.

Носильщик остановился возле синего вагона. Предупредительный служитель посторонился, пропуская морского офицера, и почтительно скосил глаз на алый крестик, сияющий на мундире.

…пепел Клааса стучит в сердце…

Мраморное море

На рейде Измита (Османская империя)

…сентября 1878 г.

Дзын-н-нь! Дзын-н-нь!

Короткая пауза.

Дзын-н-нь! Дзын-н-нь!

Ещё пауза. И три дребезжащих удара рынды.

Дзын-н-нь! Дзын-н-нь! Дзын-н-нь!

Пять склянок. Адмирал Хорнби привычно сверился с извлечённым из внутреннего кармашка мундира брегетом – всё верно, два часа тридцать минут пополуночи. Впрочем, странно, будь оно иначе – время на борту флагмана отсчитывают по хронометрам, способных дать сто очков вперёд любым, самым точным карманным часам. Правда, из трёх имеющихся на борту хронометров доверять сейчас можно только одному – два других нуждаются в наладке, их тончайшие механизмы дали сбой после страшных сотрясений от угодивших в броненосец чугунных бомб. И другого, куда более сильного удара – когда броненосный таран «Хотспур», краса и гордость эскадры Мраморного моря, не успев вовремя сманеврировать, пропорол борт переднего мателота своим кованым шпироном.