Андрей Георгиев - Смерть в мои планы не входит

– Пауль, нам долго опускаться? В дневнике вашего отца, как я понимаю, таких подробностей не было?

– Ну что вы, моя дорогая. В дневник отец записывал все самые ценные и нужные сведения. Да и смысл какой был описывать эти подъемы, лестницы и всё остальное? Сами разберёмся, не маленькие!

И только сейчас до Вирены дошло, что, несмотря на неприязнь к этому пожилому мужчине, ей хотелось, просто-напросто, слышать чей-то человеческий голос. Обстановка давила, она вызывала страх и от этого, где-то в глубине души, зародилась паника. Вирена рассмотрела, что сама шахта сложена из бетонных колец. Причём, кольца подогнаны друг к другу так плотно, что, казалось, лезвие ножа в стык между ними не войдёт.

– Вы так громко дышите, милая, как будто пробежали марафонскую дистанцию, – сказал Пауль и засмеялся. – Всё хорошо, успокойтесь, скоро лестница закончится. Я уже вижу дно шахты. Вам, кстати, не кажется странным, что здесь абсолютно нет никакой пыли? Я бы сказал, здесь нет и намёка на пыль.

Вирена на это тоже обратила внимание. Она провела пальцем по перильному ограждению, посветила фонарем на палец. Он остался чистым. Воздух был прохладным и свежим. Только как такое могло быть? Работала приточно-вытяжная вентиляция? Естественная или искусственная? Это много бы объяснило, но… ум учёного требовал подтверждение догадкам и предположениям. Сверху донесся звук закрывающегося входа в подземелье.

– Ну вот и всё, я на месте! – услышала Вирена голос Шнитке. – Давайте руку, девушка.

Лестница закончилось, Вирена и Пауль стояли на полу большого тамбура четыре на шесть метра. В трёх стенах находились три двери, на закреплённых табличках были надписи: «Лаборатории», «Инженерный отсек», «Складские помещения». Шнитке подошёл к стене, на которой висел огромный рубильник. Он постоял какое-то мгновение, словно раздумывая над чем-то, потом с силой надавил на рычаг. Где-то далеко, в недрах подземного сооружения, раздался едва различимый звук, напоминающий звук работающего дизель-генератора. Через несколько минут в тамбуре загорелись лампы освещения, закрытые обрешеченными плафонами белого матового цвета.

– Откуда здесь электроэнергия? – удивлённо спросила Вирена. – Столько лет прошло, но всё работает.

– Не забывайте, девушка, что в конце войны у Аненербе появился неиссякаемый запас электроэнергии. Плохо то, что камень – мегалит сюда доставили в конце сорок четвёртого года. Учёные, скорее всего, не успели разобраться со всеми свойствами камня, как источника энергии. Но это, опять же, мои предположения. Я знаю одно: Аненербе побывала в нескольких смежных с нашими мирами. Приведите пример, скажете вы? Всем известный факт наличия, так называемых, летающих «тарелок». Слышали о таком?

– Да, и даже документальный фильм смотрела. Там запечатлён полёт такого аппарата. И слава Богу, что… – Вирена осеклась, посмотрела на Шнитке. Но тот сделал вид, что не расслышал её последнюю фразу или это действительно так и было. Пауль, судя по его лицу, усиленно думал, рассматривая каждую дверь по отдельности.

– О чём вы так сильно задумались, Пауль?

– Да вот, думаю в какую из трёх дверей мы зайдём, какую открывать? В инженерном отсеке, думаю, нам делать нечего. Есть такое выражение: если что-то работает, то нечего туда соваться, пусть работает. Предлагаю пойти не в лаборатории, а на склад. Вы опять спросите меня почему? Сам не знаю, наверное, за много лет археологических изысканий выработалось чутьё. Вы не против?

– Почему я должна быть против? Мне очень даже интересно побывать на складе. Только я не знаю, что мы там будем искать?

– Ну… – неуверенно произнёс Шнитке. – Даже не знаю, что вам ответить на этот вопрос.

Пауль подошёл к двери, взялся за штурвал запорного механизма. Вопреки всем ожиданиям и предположениям, штурвал отозвался на приложенное человеком усилие, легко повернулся вокруг своей оси, Вирена услышала щелчки, дверь приоткрылась. Массивность двери наводила на мысль, что она в состоянии выдержать любую нагрузку: толщина была миллиметров четыреста, не меньше. Шнитке, открыв полностью дверь, увидел, что за ней находится помещение-тамбур и ещё одна дверь. Но вместо штурвала на ней были восемь круглых рукоятей, над которыми располагались отверстия, закрытые стеклом.

– Ты посмотри, как с сейфами в банке, – удивился Шнитке. – Нужно знать шифр, тогда откроешь и войдёшь. Но мы то его знаем, не так ли, Вирена?

– Часы вашего отца?

– Да, тот набор цифр, который выгравирован на задней стенке. Сейчас проверим мою память.

– Подождите, Пауль, – произнесла Вирена. – Давайте хотя бы органы дыхания защитим. Не зря же мы с вами купили респираторы?

– Думаете… хотя, чем чёрт не шутит, – ответил Пауль, расстёгивая рюкзак. – Вы правы, предосторожность нам не помешает.

Вирена и Шнитке надели респираторы, мужчина повернулся к двери и начал поворачивать рукояти номеронабирателя. В отверстиях, за стеклом, начали мелькать цифры.

Пауль повернулся к женщине, в его взгляде Вирена прочитала растерянность, смешанную с какой-то детской обидой: дверь никак не отреагировала на манипуляции Пауля. Шнитке достал из кармана куртки часы, нож, открыв заднюю стенку часов, сверил цифры.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Пауль. – Я ничего не перепутал, неужели механизм двери сломался, хотя, в это верится с трудом.

Вирена подошла поближе к двери, рассматривая цифры.

– Вы в каком году родились, Пауль?

– В одна тысяча девятьсот сороковом, а что? – спросил Шнитке.

Потом он, пробормотав проклятия, адресованные, скорее всего, самому себе, начал выстраивать совершенно другую комбинацию цифр. Внутри двери что-то щёлкнуло, послышался шум задвигающихся ригелей. Дверь приоткрылась, словно приглашая мужчину и женщину пройти внутрь.

– Да, по всей видимости ваш отец в этом царстве пользовался неограниченной властью, Пауль. – произнесла Вирена. – Какую должность он занимал в Аненербе, если мог себе позволить установить шифром двери ваш день, месяц и год рождения?

– Он был руководителем регионального подразделения. Да, вы правы, он был большим начальником, – не без удовлетворения ответил Шнитке. – Ну что, идём?

– Конечно идём, какой тогда был смысл в нашей экспедиции? Вперёд, герр Шнитке.

Пауль открыл дверь, в складе было темно и сухо. Справа от двери мужчина увидел рубильник, рычаг которого он опустил вниз. Размах складского помещения ошеломил как Пауля, так и Вирену. Лампы освещения располагались под потолком ровными рядами и этих рядов было огромное количество. По оценке Вирены, размер помещения был около ста на двести метров. Ровными рядами были расположены стеллажи, преимущественно двухъярусные, на полках стеллажей было несчётное количество деревянных ящиков. И как отметила для себя Вирена, все они были пронумерованы, на торцевой стенке каждого ящика был нанесен знак Аненербе: меч с прямой гардой, лезвие меча обвито чёрно-жёлтой лентой.