Комбат Найтов - Амурский вальс [litres]

– Ну, почему. У вас – пролетарское происхождение? – спросил он первого подвернувшегося под горячую руку комиссара. – Ваша фамилия?

– Комиссар Гусев, да, в общем-то… – малость замялся человек в очках, судя по лицу – вовсе не Гусев.

– Назначаю вас дежурным командиром крепости!

Поднялся шум и гам, но все это перекрыл сигнал боевой тревоги.

– Берите, берите трубочку. Видите, надрывается. Отвечайте: «Слушаю, дежурный командир крепости!»

Несколько растерявшийся комиссар долго не мог достать из крепления трубку, пришлось помочь, заодно щелкнуть кнопкой громкой связи.

– Наблюдательный пост 59! Наблюдаю огни неопознанного корабля, на запросы не отвечает.

Задействованный комиссар оказался начальником ПУР, настоящая фамилия которого была Яков Давидович Драбкин. Глубокая ночь, темнота, так как Илья перевел освещение на «по боевой тревоге».

– Действуйте, действуйте, комиссар! В ваших руках вся крепость!

– Я этого не умею!

– Ну, наконец-таки! Хоть один признался, что ни хрена делать не умеет, только на митингах глотку рвать. А мне требуется прикрыть морской фланг фронта. И сделать это могут только обученные люди. Обладающие опытом, который набирается по мере службы на различных должностях. Пятьдесят девятый! – Илья забрал трубочку у комиссара.

– Слушаю.

– Здесь Басов. Пеленг и дистанцию на цель! Повторить запрос, поднять сигнал: лима, кило, юниформ!

– Есть лима, кило, юниформ! Пеленг 202, истинный, дистанция 156. Курс норд-норд-вест, скорость 18 узлов.

Илья и дежурный штурман уже прикинули и пересчитали направление на цель, развернули на объект дальномер и крепостной прожектор.

– Центральный! Цель погасила огни и производит уклонение! Репетую на вас, цель пока видна. – Илья не хотел признаваться, что цель – учебная. Все точно так же может произойти и наяву, в любую минуту.

– Семафор на рейд! «Бдительному» сниматься с якоря, перехватить неизвестное судно в квадрате В12. Исполнительный.

– Центральный, 59-му, цель поставила завесу, более не наблюдаю!

– Принял! Продолжайте наблюдение!

В дальномер были видны следы дыма, за которым скрылась цель. Спор вспыхнул с новой силой.

– Но вы же этому научились?

– Научился, но, извините, я закончил полный курс гимназии, знаю шесть языков, и тем не менее без дежурного штурмана и дежурного командира расчетной группы вести бой не могу. А вы предлагаете их уволить.

– Мы такого не предлагали!

– Да вы в свою бумажку загляните! Прочтите, что вы там начирикали? Вы предлагаете сделать то, что сделали японцы: лишить крепость возможности сопротивляться. Делает это – гарнизон. Мы с трудом, большим трудом, как-то восстановили боеспособность, а ваши «предписания» сводят ее на нет. Нет других людей, а тех, что есть – учить надо. И не полтора года, а года четыре. Это – морская крепость. Здесь ориентиров нет, здесь огонь ведется по расчётам. Для этого требуются грамотные и обученные люди. Других людей у меня нет. В сентябре начнем обучать первый курс, через четыре-пять лет получим первых командиров на низовые должности. По-другому – не получится. Если это «предписание» будет в силе, то я снимаю с себя всякую ответственность за то, что может произойти. Пушки сами стрелять не могут.

Вопрос так и остался нерешенным, но было совершенно ясно, что рассчитывать остаться в должности не приходится. Сам Фрунзе проигнорировать мнение ПУРа не может. А «политики» не могут согласиться с тем, что им утер нос какой-то мальчишка. Через месяц Илья сдал дела приехавшему из Забайкалья Николаю Матвееву, 44-летнему казаку, члену ВКП(б) и Дальбюро, назначенному на должность командующего округом. Он же принял у Ильи командование крепостью. В ответ на предложение занять пост замкоменданта крепости Илья подал рапорт об увольнении со службы.

– Николай Михайлович, я – не специалист, ни в вопросах морской артиллерии, ни в фортификации. ПУР вынес отрицательное мнение обо мне и моей деятельности на посту исполняющего обязанности. Меня выдвигали, но не утвердили. Да вы в курсе. Пока шла война – я был на месте и выполнял всё, что от меня требовалось. Поеду учиться. Сейчас уже поздновато, экзамены прошли, повторю все и летом буду поступать. А пока… Есть у меня чем заняться!

У него действительно было чем заняться! Несмотря на то обстоятельство, что второй раз поговорить с Хугосом не удалось, он уехал вместе с китайцами обратно, а Илья двинулся к Владивостоку вместе с Фрунзе, Кристап не забыл о его просьбе и через неделю дал знать о себе. Ко всем странам мира, кроме РСФСР, подбирался кризис, в первую очередь это коснулось военной техники. Девать ее было некуда, поэтому ей торговали направо и налево. Так как в результатах проверки главкомом сомневаться не приходилось, то Илья принял решение активно заняться строительством завода по производству авиадвигателей и самолетов, в первую очередь для РККФ. Там требовались… Проще сказать, что их там не было.

Зарегистрировавшись в местном Совете как индивидуальный производитель, Илья нанял Петра Павловича для создания проекта трех цехов будущего завода, тем более что на один из них, моторостроительный, имелась полная документация. Вторым «вложением» стало привлечение в будущую компанию будущего конструктора. Кстати, и Унтербергер, вначале довольно холодно воспринявший новое появление бывшего начальника, со временем увлекся этой работой, а чуть позднее полностью перешел работать на завод, после того как закончил проект башенной батареи.

Строить приходилось быстро, так как «Москва» тоже не спала, все прекрасно понимали, что это – большие деньги. Конкурентом у них числился завод «Дукс», который приобрел лицензию и чертежи как на двигатель, так и на самолет de Havilland DH.9. еще в 17-м году. Виктор Кербер раскритиковал бомбардировщик за плохо набранную «коробку» крыльев, слабый фюзеляж и очень слабое, примитивное шасси. Кроме того, подверг критике и выбранный двигатель.

– Он был лучшим в мире в шестнадцатом году, но его делали «автомобилисты». Слишком короткий вал и автомобильный радиатор! Половина мощности уйдет на его обдув. С этим надо что-то делать!

– Вот что, Виктор! Это ценно, что ты понимаешь недостатки самолета. Я думаю, что для прицела нам стоит выбрать несколько другую машину, например, вот эту. – Илья показал снимок более совершенной модели «Акапи» или D.H.14. – Но пока мы возимся, в Москве начнут выпускать DH.9, так как для этого у них все есть, кроме двигателей. Хотя образцы у них имеются. Я вовсе не хочу вложить деньги в завод и остаться с носом. Мне удалось «добыть» почти полный комплект чертежей DH.9А, начнем с него, тем более что на него есть заказчик.

– Кто?

– Ты его не знаешь, китаец. И он готов платить серебром или валютой.