Андрей Храмцов - Новый старый 1978-й. Книга четвертая

Потом мы пошли на сцену в сопровождении Димки и четырёх фанатов. Это я в машине по дороге сюда ему объяснил, что раз у нас с ним есть маленькая армия, то и порядки должны быть армейские. Самое главное отныне для него — это наша охрана. Вот он теперь и старается. А то мало ли кто за кулисами шастает. Даже рыцарский шлем не спасёт, если что. Да и не могу я в нём всё время ходить, под ним только хорошо возрастные прыщи прятать, которых у меня, слава Богу, нет. А всё потому, что я регулярно сексом занимаюсь и поэтому гормональная пубертальная перестройка протекает у меня так, как надо. Это пусть девственники прыщами покрываются, а мне это не грозит. Всем известно, что секс полезен не только для самого организма в целом, но и для кожи лица, в частности.

На сцене я обговорил с инженерами по свету изменённый порядок наших песен. Всё оборудование работало исправно, об этом мне сразу доложили. На сцене уже присутствовали сотрудники охраны Брежнева, поэтому было понятно, что он скоро прибудет. Один из них подошёл ко мне и попросил, чтобы пока Леонид Ильич будет находиться в зрительном зале, никаких спецэффектов не использовать. Я ответил, что все необходимые изменения уже внесены в сценарий концерта. Занавес был закрыт, но шум в зрительном зале уже был слышен. Публика потихоньку занимала свои места и мы тоже были почти готовы. Мы сегодня репетировать не стали, нам вчерашнего за глаза хватило.

Тут шум в партере усилился и раздались аплодисменты. Я понял, что это аплодируют не нам, а появившемуся в зале Леониду Ильичу Брежневу.

— Занавес, — скомандовал я и вышел вперёд на авансцену.

Брежнев только появился из левого входа в зал и, заметив, что занавес открылся и я стою на сцене, направился в мою сторону. Народ, собравшийся в зале, с открытыми ртами наблюдал эту неожиданную и фантастическую для них сцену. Чтобы сам Генеральный секретарь ЦК КПСС приехал к кому-либо на концерт, было равносильно тому, что ты уже, считай, получил высшую государственную награду. Я пошёл к нему на встречу и поздоровался первым.

— Здравствуйте, Леонид Ильич, — сказал я и пожал протянутую мне руку.

— Здравствуй, Андрей, — ответил на моё приветствие Генсек. — Приглашал меня на концерт? Вот я и решил заехать, благо Кремль рядом. Не прогонишь?

— Что вы, я очень рад вас видеть. Для меня и моей группы это большая честь.

— Ну и отлично. Я тебе позавчера говорил про Ленинскую премию в области музыки? Вот решил своё обещание выполнить.

Секретарь, который стоял рядом, достал из папки и передал Леониду Ильичу диплом, золотую нагрудную медаль в небольшом футляре с крышкой темно-бардового цвета и денежную премию.

— Теперь ты стал лауреатом Ленинской премии. Хотя мы её вручаем каждый год 22 апреля, но для тебя, как и многих других достойных людей, мы сделали исключение. Это тебе за музыку, а вот то, что ты просил неделю назад.

И он мне протянул красиво оформленную книгу в необычном подарочном футляре. Я сразу догадался, о чем идёт речь. Это были «Малая земля» и «Возрождение», изданные одной книгой. Какой-то спецвыпуск для членов ЦК. Но так как я тоже являлся членом ЦК, только ВЛКСМ, то может и мне было положено такое издание.

— Ты думал я забыл о книге? — спросил меня хитро улыбающийся Брежнев. — А я всё помню и ничего не забываю. Это подарочный вариант моих двух книг. Я её уже подписал, так что в антракте посмотришь.

— Спасибо огромное, Леонид Ильич. Ваш приезд на мой концерт и так для меня является дорогим подарком, а тут ещё два, да каких.

И тут я уловил своим сознанием отрывочные мысли, которые мелькали в голове Генсека. Это получилось у меня само собой, спонтанно, я даже и не собирался этого делать. Вот это да! Я что, теперь и мысли людей, которые не знают, что я вторгаюсь в их сознание, научился читать? Но я рано радовался. Это были только некие обрывки и только касающиеся меня. А я губу раскатал, решил, что я второй Мессинг. Но мне и этого было пока достаточно. Прогресс явно был, но очень медленный. А куда торопиться, у меня вся жизнь впереди.

Улавливая мысли Брежнева обо мне, я смог понять, что он относится ко мне действительно очень хорошо, как ещё к одному своему внуку. Это, конечно, выглядело странно, но всякое в жизни бывает. Вижу, что понравился я ему своей прямотой и откровенностью. Ага, вот оно что. Оказалось, я был прав на счёт Андропова. Это он рассказал часть информации обо мне Леониду Ильичу и я правильно сделал, что раскрыл сам немного правды о себе. То же самое, как оказалось, и Андропов сообщил Генсеку. Вот жук, сложно было позвонить и предупредить? Всё бы ему в шпионские игры играть. Мне просто повезло, что я интуитивно угадал, как и что рассказать Брежневу. А если бы соврал или вообще бы ничего не сказал? Тогда бы Леонид Ильич спросил в лоб и пришлось бы опять врать.

Я прочитал в голове Брежнева, что ему очень нравятся наши четыре песни, три из которых я и так знал и уже поставил первыми в концерте. А вот четвёртая была «Трава у дома». И не удивительно, её в этом времени космонавты уже сделали своим гимном.

Мы целоваться не стали, а крепко пожали друг другу руки. Брежнев на прощание сказал, что он здесь ненадолго и попросил нас сыграть три песни в испанском стиле, на что я ответил, что мы с них и начнём. Солнышку, как старой знакомой, он просто доброжелательно кивнул и пошёл спускаться в зал. Микрофоны служба охраны предусмотрительно отключила, поэтому наш разговор никто не слышал, так как мы говорили тихо, но видели все присутствующие в зале. Одно то, что они вживую увидели Брежнева, они будут рассказывать своим детям и внукам. А о наших с ним доверительных отношениях будет завтра знать вся страна. Зал, когда Леонид Ильич начал спускаться со сцены, отмер, встал и разразился бурей оваций.

Я передал подарок и папку с Ленинской премией Димке, который стоял за кулисами и по моему кивку подошёл ко мне. Потом я взял микрофон и обратился к опять притихшему залу. Леонид Ильич уже занял центральное место в первом ряду партера, поэтому я сказал:

— Дорогие товарищи и друзья. Я только что из рук Леонида Ильича Брежнева получил Ленинскую премию за большой вклад в развитие советской музыки. Спасибо партии, правительству и лично дорогому Леониду Ильичу Брежневу за столь высокую оценку моего скромного труда. Обязуюсь впредь достойно нести гордое звание лауреата Ленинской премии и написать много хороших песен для нашего народа.

На этот раз зал не встал, но овации были не менее бурными. Публика рукоплескала мне, как любимому исполнителю песен, отмеченному высокой наградой Родины. Брежнев мне кивнул, давая понять, что ему понравилась моя речь и мы начали свой концерт. А начали мы, как я и говорил, с «Хоп Хэй Лала Лэй». Надо было отрабатывать Ленинскую премию. И я решил схулиганить, но заранее показал знаками охране, то, что собираюсь сделать, чтобы меня не пристрелили ненароком. Последний припев я решил исполнить вместе с Брежневым, для чего я спрыснул со сцены с микрофоном в руке и подошёл к Леониду Ильичу, оставив гитару на сцене. Я знал, что слова он уже хорошо запомнил, поэтому я ничем не рисковал. Он встал и мы вдвоём, только под серёгино музыкальное сопровождение на синтезаторе и барабаны Солнышка, её спели. Зал сначала замер, а потом нас захлестнула буря аплодисментов. Мы с Генсеком стояли довольные и улыбались, а зрители были несказанно счастливы. Такого начала концерта они даже во сне представить себе не могли. Чтобы им пел сам Брежнев, от таком они будут помнить всю жизнь. Охрана смотрела на меня, как на врага народа, но видя, что Генсек доволен, молча стерпели мою выходку.