Сергей Лифанов - Уйти на Запад

С достопримечательностями в Арканзасе и в двадцать первом веке негусто: в основном славные места битв Гражданской войны и красоты природы, а уж в девятнадцатом веке на славные места и смотреть не хотелось. Места же не столь овеянные славой выглядели чаще всего убого из-за военной разрухи: часть полей позаброшена, потому что работать некому, дома пообветшали, население вместо «кип смайлинг» смотрит угрюмо и прикидывает, насколько ты опасен. Оставались красоты природы, но их на нашем маршруте было маловато, разве что красочные закаты над Арканзас-ривер. А так – ничего особенного: холмистая равнина и кое-где лес.

Между Литл-Роком (в правом нижнем углу) и Дарданеллами (в левом верхнем)

В путь к Дарданеллам мы отправились без кавалерийского сопровождения, но уже около Хурикан-стейшн (где несколько лет назад была почтовая станция, а сейчас остались только печальные руины) мы встретили конный патруль, который вел в Льюисбург пойманных бушвакеров. Это были четыре подростка, самому старшему из которых было от силы лет восемнадцать.

— Да вот они провода и резали, — доложили нам кавалеристы, узнав, что мы от телеграфной конторы. — Там, в трех милях дальше.

Джейк презрительно глянул на детишек:

— Ну так куда вы их тянете? Выпороть как следует, дать хорошего пинка и пусть дуют по домам.

— Ничего, посидят недельку-другую в тюряге, остынут, — сказал старший из кавалеристов. — А то горячие слишком, не навоевались еще. Да и нету у них домов. Безотцовщина…

Они повели было мальчишек дальше, но старшой передумал, отделил одного и погнал к нам.

— Вот этого не прихватите ли? До Дарданелл или куда вы там следуете?

— А нафиг он нам? — спросил Джейк, разглядывая нежданный подарок. У мальчишки цвел во всю левую сторону лица сегодняшний синяк, зато правой стороной юный партизан вовсю смахивал на девочку. Может быть, в девятнадцатом веке девочкам такими быть не полагалось, а для двадцать первого века вполне сойдет. Только отмыть как следует, а то длинные, до плеч, рыжеватые волосы больше напоминают жирные сосульки.

— Этот неделей тюрьмы не отделается. Я прикинусь, что мол не узнал, и скажу, что родственникам отдал с наказом выпороть так, чтоб сесть не мог.

— А что с ним не так? — спросил Норман.

— Убил лейтенанта Такмана в прошлом месяце. Вздернут.

— Рановато начал, — сказал Джейк укоризненно.

Юный партизан прошипел что-то короткое, но явно нецензурное.

— Я в твои годы и слов-то таких не знал, — продолжил Джейк.

— Замедленным умственным развитием гордиться не следует, — сказал я Джейку. — Может быть, у ребенка была уважительная причина.

— Была, — подтвердил кавалерист. — Этот самый Такман при жизни был большой сволочью, и человеку с фамилией Льюис в плен к нему лучше было не попадать. Брата у него прикончил какой-то Льюис, вот он и мстил всем Льюисам на свете. Так что я думаю, поделом ему. А парнишку жаль. Отвезите его подальше на запад, и пусть пробирается на Индейскую территорию. Только вы это… лучше связанным его держите. Это ж Фокс Льюис, он сбежит и лошадей ваших уведет.

Имя показалось мне знакомым.

— Тот самый Фокс Льюис? — спросил я. — Что девицей на Рождество переодевался?

Юный партизан и мне прошипел что-то нецензурное. Надо полагать, подтвердил.

Подвиг с рождественским балом и похищением лошадей автор позаимствовал для Фокса Льюиса у арканзасского бушвакера капитана Хауэлла А. Рейберна. Рейберн был невысок, тонкого сложения, голубоглазый, светловолосый и выглядел «как девушка семнадцати лет» по воспоминаниям современников, хотя был 1841 года рождения. Что с ним случилось после войны, точно неизвестно. Одни говорят, что его после капитуляции застрелил какой-то южный солдат, имевший на него зуб. Другие – что его поймали, и он сидел в тюрьме, пока его не выпустили по состоянию здоровья. В июне 1865 года он женился, а несколько месяцев спустя умер от туберкулеза.

Капитан Хауэлл А. Рейберн

Но Фокс Льюис – это точно не Рейберн, и женить его мы не будем. Ну, в ближайшие месяцы наверняка. А уж помереть от туберкулеза и вовсе не дадим.

Знакомство с юным героем Гражданской войны было не особо приятным, хотя мы отнеслись к нему с пониманием.

— И в самом деле, — рассуждал Джейк, поглядывая то назад, где в фургоне валялся связанный Фокс Льюис, то вперед, на лошадей, которыми пытался править я, — вот ты представь: ты весь из себя такой ловкий и героический, и вдруг какие-то придурки хватают тебя, связывают и везут хрен знает куда. Разумеется, обидно!

— Ну все-таки… Индейские территории… опасно.

Джейк красноречиво вздохнул. Я почувствовал себя дураком.

— Вот ты как рассуждаешь? — спросил Джейк. — Вот до Форт-Смита тут божья благодать, а сразу за Форт-Смитом дикие индейцы сидят в засаде и прям мечтают снять с нашего Фокси скальп? Да он небось сколько раз через Индейскую территорию проезжал, когда курьером служил. Проезжал? — обернулся Джейк к пленнику. — Или ты в Техас по южной тропе?..

Нецензурное шипение.

— И так, и этак, — перевел Джейк. — Ну так чего бояться?

— А родные? — вспомнил я. — Они ж у него в Арканзасе!

— У тебя есть родичи в Арканзасе? — обернулся Джейк к Фоксу и перевел очередную нецензурщину: – Нет у него родных. Э! Ты что творишь!

Последнее относилось ко мне.

— Ну чего ты лошадь на себя тянешь, бестолочь? — закричал на меня Джейк.

— Так объехать!

Тут уже нецензурно выразился Джейк, хотя квакеру не подобает.

— Да лошадь умнее тебя! — заявил он. — Она сама знает, что ей объезжать и как!

В фургоне веселился Фокс, которого мои упражнения в кучерском деле безмерно развлекали. Это он еще не видел, как я верхом езжу, наверное, уржался бы до полного забвения мата и наконец выдавил из себя хоть что-то, что можно напечатать в детской книжке.

— Ну вот как, как можно дожить до твоих лет и не уметь править? Это же пара, а не какая-нибудь восьмерка цугом, что здесь сложного? У вас в России что, лошадей нет? — возмущался Джейк.

— Нет! — гордо ответил я. — У нас только боевые верблюды!

Джейк меня даже зауважал:

— О, это твари!

Однако вожжи у меня отобрал, заявив, что на сегодня с него волнений хватит.

Место, где храбрые вояки с техническим прогрессом обрезали провод, мы нашли, починили линию и доложили начальнику, что продолжаем двигаться вперед, чтобы переночевать на ближайшей станции. Ночевать на природе нам не хотелось по причине возможных бушвакеров, а деревня была рядом: оставалось проехать через поле, а потом мимо крохотной рощицы и огородов. Телеграфист наш доклад принял, но начальник уже ушел домой, так что выдать нам ЦУ было некому.