Сергей Лифанов - Держи на Запад!

Пришлось посвятить пару дней технологическим тонкостям, и я, к удивлению моему обнаружил, что идея разделения труда пока еще мелкими американскими промышленниками не овладела: у Джонса изготовлением приводного механизма занимались два человека, причем каждый делал механизм от и до, а у Шиллера было то же самое: двое работников каждый от и до изготавливали вертушку, а потом еще и упаковочные ящики сами делали. Я честно вспомнил все, что знал о принципах организации производства, потому что о механизации говорить пока было рано. Так или иначе, а предприятие все равно придется расширять: при тех темпах, которыми вел продажи мистер Квинта, медленное наращивание производства с десяти вентиляторов до двадцати в месяц, которое предполагали изготовители, представлялось неуместной роскошью. И это ведь самое прохладное время года. Что же начнется весной? А поскольку я отдал Шиллеру и Джонсу патент не за конкретную сумму, а за долю в будущих прибылях, мне прямая выгода была в том, чтобы они производили вентиляторов побольше. Конвейерной линии, разумеется, мы пока наладить не могли, но технологический процесс на отдельные операции разбили и выяснили, где нужен более или менее квалифицированный работник, а где хватит и мальчишки-подмастерья. Вот по одному подростку в каждую из мастерских и наняли: и платить меньше, чем взрослому, и уволить можно без особых объяснений. А там уже после рождества посмотрим, как дело у мистера Квинты дальше пойдет.

Город Ван-Бюрен, куда мы с мистером Деллом отправились на учительскую конференцию, отстоит от Форт-Смита на такое плёвое расстояние, что в двадцать первом веке, наверное, города уже слились в одно целое: пару-тройку миль по почтовой дороге, паром через Арканзас-ривер – и мы уже на месте. Чисто теоретически это был главный город округа и именно здесь находился суд, где должны были судить Фокса, если бы, конечно, его до Ван-Бюрена довезли живым. Фактически же народу в городке было в два или три раза меньше, чем в Форт-Смите, и местная школа, где проходила конференция, была настоящим сараем. Когда-то давно, задолго до войны, здесь преподавал знаменитый местный поэт, адвокат и масон Альберт Пайк. Об этом мистере Пайке я уже много наслышался, хотя лично встречать не приходилось. Был он страстным агитатором за дело Юга, и, возможно, именно благодаря ему индейцы так называемых цивилизованных племен вступили в войну на стороне Конфедерации. Пайк был назначен бригадным генералом и получил под командование три индейских кавалерийских полка, но с военными подвигами у него не заладилось: в битве при Пи-ридж его разбили. У Пайка и в молодости, когда он принимал участие в американо-мексиканской войне, были проблемы с субординацией – он дуэлировал с собственным командиром; вот и во время гражданской войны началось тоже самое: его арестовали, обвиняя в неправильном использовании средств, в том, что его подразделение оставило позиции – в общем, он мог неплохо огрести за неповиновение и государственную измену, но на его счастье, ему удалось доказать, что все эти обвинения необоснованны. Тем не менее он подал в отставку еще в 1862 году и с той поры занимался исключительно политикой. Ну и индейцам продолжал головы дурить, само собой.

Мое присутствие на учительской конференции было воспринято с вежливым безразличием. Ну подумаешь, телеграфист! Зато белый. На конференцию съехались представители учителей со всего западного Арканзаса и Индейской территории, так что в числе делегатов были индеец-врач и индианка-учительница. Афроамериканцы тоже присутствовали: черный священник и очень светлая мулатка, которая не так давно закончила образование в Огайо и вернулась на Юг. Учительницей она ни дня не работала, но была полна решимости.

Естественно, что уровень грамотности был ниже всего именно среди негров: на Юге обучение грамоте рабов было преступлением; получать образование могли только свободные «цветные», да и то не везде.

Зато лучше всего с грамотностью обстояло, как ни странно, у индейцев: например, до войны на территории чероки действовало тридцать общественных школ, при этом, если исключить черных рабов, на этой территории проживало примерно 18 тысяч человек. И, замечу, только чтением и письмом, будь то на языке чероки или английском, обучение у индейцев не ограничивалось: в семинарии неподалеку от Тахлеки, столицы земель чероки, изучались греческий, латинский, немецкий и французский языки, химия, ботаника, зоология, геология и астрология, география, история, политическая экономия и философия. Преподавателей приглашали из Йельского университета. Разумеется, такой уровень образования давался не в каждой индейской школе; у чикасо, не мудрствуя лукаво, в основном предпочитали давать школьникам прикладные знания, пригодные для ведения сельского хозяйства. Однако незадолго до войны на индейских землях начался экономический кризис, правительство США задерживало выплаты, и часть школ пришлось закрыть. В войну же закрылись все школы. Школу в Форт-Кофе, которая находилась недалеко от Форт-Смита, отдали под казармы, а потом она сгорела во время военных действий. В Академии Армстронга (на Западе слово «академия» означает не совсем то, что в русском языке), расположенной неподалеку от Ред-ривер, сейчас обосновалось правительство нации чокто. В общем, всю работу по образованию среди индейцев придется разворачивать заново.

Мой доклад сенсацией конференции не стал. Особо в футурологию я вдаваться не стал, просто обратил внимание присутствующих на поступь технического прогресса, и подчеркнул, что даже простому рабочему понадобятся некоторые технические и научные познания для работы на новейших машинах и оборудовании. Когда я сказал, что довольно скоро в конторах все делопроизводство будет вестись не записями от руки, а с помощью пишущих машинок, меня недоверчиво спросили: «Это что же, в каждой конторе будет своя типография?».

— Нет, — ответил я и показал размеры пишмашинки: – вот такая машина будет стоять на столе, и специально обученная барышня будет печатать текст писем и прочих документов.

— Барышня? А не мужчина-клерк? Женщина справится с машиной?

— А там большой физической силы и не надо, — ответил я. — На рояле ведь женщины играют? Ну так пишущая машинка не сложнее рояля.

Под конец меня со смехом спросили, не предвижу ли я появление механических учителей, я ответил, что не в ближайшую сотню лет, и покинул место докладчика. В комнате было тесно, и когда программа дня закончилась, я с удовольствием вышел на довольно свежий воздух.

Солнце уже зашло, а сумерки заметно омрачали низкие темные тучи. С неба сыпалось что-то вроде дождика, и было неуютно думать, что мне сейчас предстоит искать на пристани какого-нибудь перевозчика, чтобы перевез на лодке на тот берег, а потом еще топать по раскисшей дороге несколько миль. Хорошо еще, что на каких-нибудь бушвакеров по такой погоде вряд ли наткнешься. Я, правда, был вооружен, но развлекаться стрельбой мне не хотелось.