Олег Говда - Позывной «Леший»

Добротный каменный дом островерхой крышей, крытой красной черепицей, и в самом деле вскоре показался. Раньше, чем Лютый допел второй куплет песни, становящейся все более фривольной.

Дорога, сделала еще один поворот, и перед метрах в десяти нами возникли высокие, решетчатые, ажурной ковки ворота. Закрытые, но не запертые. Во всяком случае, цепи, скрепляющей створки, и огромного замка на ней, я не увидел. Во дворе никого, двери и окна тоже плотно заперты, но дом, судя по идеальному порядку, царившему здесь, все же не пустовал. Если только сюда ежедневно не наведывалась прислуга из ближайшего селения.

– Эй! Есть кто дома?! – крикнул по-немецки Митрохин, потом несколько раз постучал, специально подвешенной возле калитки, колотушкой.

– Хозяева! – повтори капитан попытку, но дом по-прежнему молчал.

– Похоже, никого. Заходим? – Митрохин поглядел на меня.

– Не возвращаться же… – вопрос был скорее риторическим, так что и ответ последовал такой же.

Капитан кивнул и потянул на себя створку.

Не знаю, где он прятался и почему не подавал голоса, но как только петли тихонечко заскрипели, проворачиваясь, посреди двора, словно из-под земли, появился огромный пес. Черная, как эсесовская форма, немецкая овчарка.

– Твою дивизию! – капитан подался назад и вскинул автомат.

– Отставить…

Не знаю почему, но с собаками у меня с детства не бывало проблем. Ни один, самый злобный цепной пес, за всю жизнь не только не бросился и не укусил меня, но даже не облаял толком. Отец говорил, что это потому, что я их совершенно не боюсь. Мол, у собак такое чуткое обоняние, что они улавливают даже самый крошечный испуг, и тогда могут атаковать. А если человек не выказывает страха, то зверь инстинктивно понимает, что с таким врагом лучше не связываться. Сводил меня как-то к знакомому дрессировщику, и тот подтвердил его слова. Что все так и есть. Самое главное не дрогнуть. И ни один укротитель, не войдет в клетку к зверю, если хоть капельку в себе не уверен.

Отстранив капитана, я шагнул вперед и властно поднял руку, требуя подчинения. Пес, видимо, был хорошо обучен. Потому что на команду среагировал правильно. Возможно, будь на мне другая одежда, овчарка не была бы так послушна, но в данной ситуации совпало слишком много привычных для нее факторов, и пес послушался. Он остановился шагах в пяти и сел.

Не давая овчарке осмыслить ситуацию и заподозрить подвох, я тут же подал жестом команду "лежать". Пес плюхнулся мордой на передние лапы. "Ползи!" – последовало очередное распоряжение. Подчинившись дважды, выполнить команду в третий раз еще проще. Пес пополз к моим ногам. А когда нас разделяло всего метра полтора, я снова приказал "Сидеть!". И для закрепления эффекта потребовал "Голос!"

Мое укрощение сторожевого пса происходило в абсолютной тишине, так что когда овчарка подняла голову и коротко пролаяла, все даже вздрогнули.

А еще мгновением позже чуть слышно заскрипели двери, и на пороге дома показалась женщина…

Да какая там женщина… Здоровенная, огромная, дебелая тетка. Натуральная домомучительница из мультика "Малыш и Карлсон". Фрау Фрекен Бок! Жандарм в юбке.

Женщина смерила нас высокомерным взглядом и что-то требовательно произнесла.

Митрохин непроизвольно подтянулся, но отвечал не подобострастно. В голосе чувствовалась вежливость, но не более. Говорил капитан весьма твердо.

Женщине ответ, похоже, не слишком понравился, и она сказала еще что-то.

И вот тут нашего капитана будто подменили, в его голосе залязгал такой металл, что показалось, не живой человек говорит, а робот.

– Слышь, Лютый… – шепотом окликнул младшего товарища старшина. – Ты бы объяснил, хоть в двух словах, об чем они там гуторят?

– Тетка спросила, кто мы такие, и по какому праву лезем на частную территорию… – так же негромко ответил тот. – Капитан объяснил, что ничего, мол, страшного, обычная проверка и усиление охраны объекта. Но тетке ответ не понравился, и она начала пугать. Типа, да как вы смеете? Вы знаете, в чей дом вы ворвались и так далее… На что капитан ей ответил, что тоже очень хотел бы знать, кто смеет натравливать пса на немецких солдат! И что это будет интересно не только ему, но и гестапо…

Понятно. Общего языка сразу найти не удалось. Что и не удивительно. Судя по тому, как овчарка прижала уши при первых же звуках голоса домоправительницы, характер у женщины был тот еще. Ну так и Митрохин не вчера родился. Проорав на тетку еще минуть пять, капитан неожиданно сменил тон. Я даже оглянулся, потому что показалось, говорит совсем другой человек.

– О, как… – пробормотал Лютый. – Капитан втирает немке, что это очень хорошо, когда женщины такие требовательные и бдительные. И что благодаря таким, как она, истинным арийкам, в наше суровое военное время мужчины могут спокойно воевать на фронте, не волнуясь о тыле. Поскольку их дома и дети в надежных руках.

Тирада Митрохина пришлась по вкусу и "Фрекен Бок". Не могу сказать наверняка, слишком далеко, но показалось, она покраснела. А когда заговорила дальше, враждебности в голосе больше не было.

– Ага… Пошла информация… – продолжил переводить боец. – Этот дом принадлежит генерал-майору Генриху Карлу фон Тресков [9] Хеннинг Герман Роберт Карл фон Тресков – генерал-майор немецкой армии, один из активных участников заговора против Гитлера. …

– Русский, что ли? – изумился старшина. – Еще один перебежчик, вроде Власова?

– Откуда мне знать? – резонно заметил Лютый. – Не перебивай… Короче, сам генерал сейчас на фронте, а жена с детьми в Берлине. Сюда они редко наезжают… И в доме, временно проживает близкий друг генерала. Штурмбанфюрер СД Хорст…

Разговор домоправительницы и капитана, конечно же не состоял из монолога женщины, но Лютый и не переводил синхронно, а лишь излагал суть. Так что оценить ловкость и методы, которыми Митрохину удалось разговорить женщину и выудить из нее информацию, у меня не получилось. Но результат важнее.

– Постояльца сейчас тоже нет дома. За майором каждое утро приезжает машина. Она же привозит его обратно. Не позже семи вечера. А что касается Грига, то он очень хорошо обучен и никогда не выходит за территорию усадьбы. В доме постоянно живет только она – Роза Карловна и ее сын.

Тут капитан оживился и как из пулемета засыпал женщину целой кучей вопросов. Роза Карловна поджала губы, но ответила.

– Капитан спросил о сыне. Сколько лет, в каком звании, почему не на фронте?.. – перевел Лютый. – А фрау объяснила, что сыну тридцать. Но он инвалид. Глухонемой. С детства.

Эх, поспешил Митрохин. Вон как фрау напряглась и нахмурилась. Все заработанное доверие мигом спустил. Нет более острой и болезненной темы для женщины, чем дети. Похоже, капитан, тоже это понял, потому как тон его гораздо смягчился. А несколько минут спустя и домоправительница снова сменила гнев на милость. Что прежде всего проявилось в том, что она окликнула собаку. А когда пес подбежал к ней, взяла на поводок и привязала к крыльцу.