Владислав Стрелков - Тропой мужества

- Ест пулс! - радостно восклицает Меримаа, от волнения выпирая свой акцент.

Рука на плече Михаила поощрительно сжимается.

- Ты молодец, Миша! - говорит Павлов. - Я в тебе не ошибся.

У Майского самого сердце чуть не выпрыгнуло на операционный стол. Спокойствия как не бывало. От волнения начали подрагивать руки, и Павлов это замечает.

- Так, Михаил, отпусти сердечко... вот, а теперь отойди.

- Валерий Семенович! - но голос срывается и былой твердости как не бывало.

- Это приказ, Миша, - теперь у хирурга сталь в голосе. - Валентина Сергеевна, Меримаа тоже подмените. Мы сами закончим с этим счастливчиком. А вам, молодые люди, - Павлов строго посмотрел сначала на Михаила, а затем на Вилму, - я приказываю отдохнуть.

- Есть отдохнуть, - вздыхает Михаил.

- Есть отдохнуть, - вздыхает Михаил и устало бредет вслед Мерима. А сердце еще скачет от волнения. Майский смотрит на подрагивающие руки и невольно улыбается.

'Молодца! - тоже радуется гость. - Хорошо поработал. И нечего так волноваться'.

'В первый раз это... - смущается Михаил, - я только слышал об прямом массаже, но не видел никогда. Паша, откуда ты про это знаешь? Ты же говорил на физфаке учишься'.

'Понимаешь, это из-за того, что болею часто. Как точно выразился мой отец - Бог дал мне светлую голову, а здоровьем оделить забыл. Пока по больницам лежал, читал много. В том числе медлитературу. Просто интересно было. Но пригодилось же!'.

'Спасибо'. 'И тебе спасибо, - неожиданно подумал гость'. 'А мне-то за что? - удивился Михаил'. 'За волю, друг. За твердую волю'. 'Скажешь тоже...'.

В соседней палатке была только Вилма. Всех раненых из неё уже отправили в войсковые подвижные госпитали. Настилы убраны, только стояло несколько плоских ящиков. Их и сдвинули друг к другу, образовав пару хоть и жестких, но вполне пригодных лежаков для отдыха. Не на землю же ложиться. Меримаа принесла стопку одеял, которые свернули и положили под голову.

Майскому очень хотелось поговорить с Вилмой. И не только ему. Внутри, при взгляде на девушку, теплело. И он прекрасно теперь понимал Пашу. Она действительно необыкновенная. Красивая, очень красивая...

'Она мечта!'. 'Да, - согласился Михаил, - ты прав. Она прекрасная мечта'.

А Меримаа глянув на парня, улыбнулась, прекрасно поняв чувства, что бурлят внутри Майского.

- Ложись, ухажер. Нам отдохнуть надо.

И прилегла на ящики.

'Эх, - Михаил вздохнул, - она все поняла'. 'Женщины! - подумал Паша. - Рентген у них от природы'.

Майский растянулся на жестком лежбище и сразу уснул.

***

Жуков отложил планшет, поднялся с кресла, потянулся, косясь на часы.

- Десять с половиной часов уже.

- Угу, - оторвался от монитора Маргелов. - Долго Паша там.

Сергей взял планшет, подошел к кушетке и поднес экран планшета к лицу Свешникова.

- Дышит, - сказал он, глянув на поверхность. - Интересно - как объяснить подобное состояние? Ведь по сути сознание Паши в прошлом, а тело тут. Как спит, или как будто спит, но это вовсе не сон.

- Сон - это не сон, а про не сон, что это пересон, а пересон - не сон... - процитировал Маргелов фразу из старого фильма. - Может это типа летаргия какая-нибудь?

- Летаргия - это вообще из другой оперы, - ответил Жуков. - Это больше похоже на компьютер без операционки, один биос в работе.

- Кстати про летаргию! - неожиданно воскликнул Вася. - Я как-то читал про людей, проснувшихся после летаргического сна. Так они вдруг начинали говорить на мертвых языках, или рассказывать о событиях, случившихся очень давно, практически в древности, причем очень подробно описывали эти события. Порой то, что они рассказывали, при тщательной проверке подтверждалось!

- Не факт, - хмыкнул Сергей. - Но если все-таки это правда, то получается, что сознание при определенных условиях может путешествовать по времени.

- А наш томограф создает такие условия, - подхватил мысль Вася. - При чем как-то целенаправленно. Как еще объяснишь одну и ту же дату попадания сразу у троих?

- Причины надо искать. - пожал плечами Жуков. - Может при программировании чего накосячили. Возможно не только при программировании.

Сергей вновь подошел к кушетке.

- Да, причины надо искать, - повторил он, беря Свешникова за руку. Приподняв её, отпустил. - М-да... жизнь на одном биосе.

- Кстати, - вновь оторвался от чтения Маргелов, - физиология-то никуда не делась. И это проблема. Большая. Ведь первое что я захотел, как вернулся в тело, это в туалет. А потом еще воду хлебал. Сушняк дикий, как с перепоя.

- Может от того, что рот был открыт, - предположил Сергей, глянув на Свешникова. - У Паши тоже вон, нараспашку.

Он прикрыл рот друга, но тот опять медленно приоткрылся.

- Хоть подвязывай.

- Можно и подвязать. И эту кушетку убрать. Для обычного обследования она еще ничего, а долго лежать на ней... - и Вася поежился, - я все себе отлежал.

- Может попробовать 'разбудить' Пашу, а? - спросил Жуков.

- Как? Отключить программу? А вдруг сознание в прошлом останется?

- Черт! - Сергей присел рядом с кушеткой. - Может традиционно как-нибудь разбудить, будильником, или водой плеснуть? - Жуков взял Свешникова за предплечье и потряс. - Паша... Паша, проснись!

- Оставь его. Думаю, лучше подождать. Займись пока сбором нужной инфы.

***

Михаил вскочил с ящиков ничего не понимая. Еще витали перед глазами остатки непонятного сна, а в ушах больно звенело от грохота. Кто-то сильно ткнулся в бок. Это Вилма с круглыми от страха глазами вцепилась в его руку.

- Наружу, живо! - проорал Майский не своим голосом.

Они выскочили из палатки и сразу стало ясно. Это не артобстрел, как подумалось сначала. Это налет. Под жуткий вой с неба пикировали самолеты с характерным изломом крыла. Почему характерным? Странно, но Майский никогда таких не видел, и в самолетах совсем не разбирался, однако почему-то знал - это Юнкерс-87, он же 'Штука', он же 'певун', или 'лаптёжник'.

От пикирующего штурмовика отделилась темная капля и понеслась вниз.

- Ложись! - и вновь чужой голос.

Будто сам не свой, как бы еще не проснувшись, и не веря глазам, Михаил схватил девушку в охапку и бросился на землю, укрывшись за толстой и корявой березой.

'Ты долго будешь тупить? Тормоз!'. Эта мысль прорвалась в голову одновременно с взрывом. 'Я еле тебя добудился, дурень. Еле с телом управился, пока ты тормозил'.

И только теперь, Михаил наконец сообразил. Это все гость, то есть Паша управлял телом, пока собственное сознание 'тормозило'. Очень правильное определение, подумалось ему.

Начало покалывать руку и ногу. Отлежал, дремля на правом боку, но это не помешало приподнять голову и посмотреть вверх. Нарастающий вой вновь заставил ткнуться в прошлогоднюю прелую листву. Вилме повезло больше, она на траву упала. Михаил уже сам прижал девушку к земле. Вилму трясло. Вой падающего в пике самолета пробирал до самых костей. Хотелось вскочить и бежать от этого ужаса, но властная мысль 'Лежать!' цепко держала его собственное тело.