Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь [СИ]

Поблагодарив этого типа, я «отключился».

Мне «подали» тот же самый «членовоз», что возил меня «в и из» дурдома.

А вот сопровождающая была другая, не та вредная тетка, прихвостень Бабули.

Тётенька, которую выдали мне сегодня, была довольно молодой особой, скорее всего, ей было что-то около 25–28 лет. Она была высокой, ростом с Кайю.

Я уже упоминал, что тушка, которую мне выдали без спроса, была «довольно высокой», но это не совсем корректное определение. Вернее было бы сказать, что Кайа была «дылдой». 179 сантиметров «в макушке», и это в 14 лет! И, скорее всего, на «пару-тройку» сантиметров она еще подрастет, пока не прекратится рост.

Она была не особо симпатичной внешне, но вид имела волевой и внушала доверие.

Одета она была по «последнему писку» местной моды.

Под модным пиджачком угадывалось что-то, что могло быть только оружием.

Представилась она Ириной, была крайне вежливой, но, когда она впервые меня увидела, по ее лицу, буквально мгновение-другое, промелькнуло выражение какой-то досады, видимо «возня» со мной в ее списке «как бы я хотела провести день сегодняшний», была где-то сильно ближе к концу.

Но это выражение тут же исчезло, сменившись на бесстрастное.

У меня возникло ощущение, что она или сотрудница полиции или какого-то другого силового ведомства. Женщин из силовых структур я научился определять практически безошибочно. Подобная служба оставляет на них своеобразную «печать».

Как бы то ни было, мы ехали к Центру города.

Пока ехали, пару раз замечал рабочие бригады, меняющие небольшие участки асфальта на дороге, хотя тот, на мой взгляд, мог еще послужить. За дорогами тут следили внимательно, так что они были в превосходном состоянии.

Но привлекло мое внимание ни это, а то, что среди рабочих я заметил исключительно «рязанские рожи». Никаких тебе рабочих с Кавказа или из Средней Азии, что мне, «бывшему гражданину РФ» видеть было очень необычно.

Я вспомнил, что когда собирал информацию об Империи, мелькали такие определения населения, как «сверхоседлое» и «внутренняя миграция практически отсутствует».

Логично, раз экономическая ситуация в Империи хорошая и стабильная, и с работой, в основном, нет проблем, то зачем человеку, например, из солнечного Ташкента ехать в холодную и мрачную Москву, если он или она может прекрасно и за те же деньги работать в родном городе?

Но, хоть и не в такой степени, как Москва Федеральная, все же Москва Имперская, была городом многонациональным, так как она являлась крупнейшем экономическим центром европейской части Империи.

Так что в этом городе можно было увидеть деловых людей как со всех концов Страны, так и со всего Света.

Но трудовые мигранты все-таки были. Трудились они, исключительно в индустриальных и сельско-хозяйственных зонах страны, где наблюдалась постоянная нехватка кадров.

Все мигранты были беженцами из Китая, Кореи и прочих азиатских территорий, где вот уже много десятилетий подряд идут боевые действия различной интенсивности, из-за того, что разные военные блоки, да и просто отдельные страны, ведут вооруженную борьбу, в основном руками «местных», за свои экономические и геополитические интересы. Добавьте к этому и прямые «зоны оккупации» великими державами — картинка станет совсем веселой.

Так что, чего же удивительного в том, что нормальные люди стараются уехать из этих «прекрасных» мест сами и увезти с собой свои семьи?

У Российской Империи, в отношении беженцев с подобных территорий, политика была весьма своеобразной. Во-первых, беженцев — взрослых мужчин, пускали в Россию по очень небольшой квоте, которую Правительство выделяло нуждающимся в рабочей силе структурам.

Женщин и детей, мальчиков строго до определенного возраста, принимали практически без ограничений. Но! Женщина-беженец, что рассчитывала на российское подданство, обязана была проработать на вышеуказанных предприятиях лет десять, прежде, чем ей выдадут паспорт.

А вот программы по работе с детьми беженцев были куда менее гуманны. Этих детей, если их матери хотели жить в России, изымали и передавали в приемные семьи, таким образом, как я понял, надеялись воспитать вполне стандартного подданного Императора.

О подобных экспериментах я слышал и в прошлой жизни, в Канаде подобным образом поступали с детьми индейцев. Но там, вроде бы, все закончилось огромным скандалом и полным фиаско, а в этом мире, вроде как подобные методы вполне себе работают.

Мы, наконец, приехали в Центр. Дальше начиналась пешеходная зона, так что я со своей «боевой горничной» и троими парнями из охраны, что ехали в отдельном авто потопали в сторону торговых улочек.

Архитектура в центре была… чуть не сказал: «дореволюционная»… с виду, конечно, я ни разу не спец в местной архитектуре, постройки самого начала XX века. Старые на вид дома, на первых этажах которых располагались магазины. Целые торговые улицы, принадлежавшие многие поколения — семьям «бизнесменов», по старинке называемых «купцами», состоявшими в купеческих гильдиях.

Куда ни глянь, везде был ужасно-прекрасный «сплав» старины с ультрасовременностью.

Как и в моей «прошлой Москве», в «Москве нынешней», по ее Центру, шастали огромные толпы народу.

Дорогущие бутики, магазины и магазинчики. По-моему, торговали здесь всем на свете, я даже видел скобяную лавку, так что, если вы вдруг Понтий Пилат и вам внезапно потребуется «кого-то» «куда-то» приколотить, то гвозди вы тут сможете приобрести.

Мой взгляд упал на магазин с вывеской: «Музей алкоголя». Выпивохой я не был, но время от времени, в прошлой жизни, конечно, был «не дурак тяпнуть» стопарик-другой крепкого алкоголя. Так что завидев сей чудный «музей», я немедленно захотел «походить по музеям» и мои ноги сами потянули меня ко входу.

В тот же миг я был остановлен «боевой горничной» — крайне вежливо, но решительно. Она негромко прошептала мне на ухо:

— Юная барышня, в этот магазин мы не зайдем!

Ну да, собственно она была права, детям в магазине, специализирующимся на продаже алкоголя, делать нечего.

Я посмотрел на Ирину, та всем видом показывала, что она тут главная, и что одному присутствующему здесь ребенку, то есть мне, для моего же блага, не стоит ей перечить.

Так дело не пойдет.

Я попросил охранников отойти на два метра назад, мотивировав это тем, что мне надо сказать Ирине «кое-что». Те отошли. «Боевая горничная» удивилась, но тут же вернула на лицо прежнее выражение.

— В вопросах безопасности я полностью слушаюсь тебя, Ирина, — прошептал я той на ушко, так чтобы никто иной не услышал, сохраняя абсолютно нейтральное выражение лица — но что касается того, кудаименно мы идем — решаю я. И только я. Более я не желаю слышать, как ты мне указываешь, куда я могу идти, а куда нет! Это ясно? Если тебе это не нравится, ты можешь всегда пожаловаться моей бабушке?