Александр Иванов - Кайа. История про одолженную жизнь [СИ]

— Как спала? — поинтересовалась «матушка», — приснилось что-нибудь хорошее?

— Ага, — ответил я, — приснилось.

Все-таки я соблазнился запахом свежей выпечки и схватив из корзинки рогалик, безжалостно разрезав его на две половинки, мазал их сливочным маслом.

— Сначала мне приснился тот суровый мужчина, в костюме, которого убили, — продолжил я, — а потом был мой будущий любовник, который со мной сделал то… ну что обычно делают мужчины со своими любовницами…

Я не договорил, ибо «папанька» мой подавился крендельком, а «маманька» стучала тому по спине.

— В общем, у меня был практически обычный эротический сон, — продолжил я, когда «папанька» перестал кашлять, — спасибо, что поинтересовалась.

После моих слов он подавился чаем.

— Кстати говоря, пап, как там продвигается дело по недопущению моего попадания в лапы этого извращенца, коему меня продала моя дорогая и горячо любимая Семья? — уточнил я животрепещущий вопрос.

«Папаня» мрачно молчал, ответила «матушка»:

— Трудно продвигается, Кайа, решение было принято Семьей до того момента, как ты официально стала нашей дочерью и отменить его будет очень непросто…

— Непросто, но не невозможно, — перебил супругу мой «папаня».

— Ясно, — ответил я.

Все занялись поеданием булочек и ненадолго замолчали.

— Кайа, ты как-то связанна с той историей с распространением пикантной виртуальной съемки из Пансиона? — прервала молчание «матушка».

Доев рогалик и вытерев с лица крошки, я улыбнулся ей и ответил вопросом на вопрос:

— Матушка, дядю одной из героинь этой съемки, целенаправленно убили, так ведь? И вовсе не затем, чтобы меня спасти, правда? Я, кстати, хотела отправить вам предупреждение о том, что солдаты намерены увести меня на допрос, но увы, не смогла! Им каким-то образом удалось «заглушить» Сеть и мои письма не были отправлены, но тем не менее и слава Богу, мне все-таки пришли на помощь.

«Матушка», поставив чашку на стол, взглянула на меня, но предпочла промолчать, зато взял слово «папаня»:

— А как ты узнала об их намерениях?

— Они сами об этом сказали, когда заявились в наше общежитие, так и сказали, нам нужна Филатова Кайа затем, чтобы задать ей несколько вопросов… — ответил я, пожав плечиками.

— У тебя нет к нам доверия, — отметила «матушка» очевидную вещь.

Одним глотком допив свой чай, я ответил:

— Матушка, моя Семья меня предала! Со мной обошлись как с вещью! Сначала заперли в психушке, а затем заставили согласиться на ранний брак! Теперь же и вовсе выходит так, что моя судьба — быть игрушкой для какого-то долбанного извращенца… — изобразив гнев, ответил я.

— И ты еще удивляешься тому, что у меня нет ни к кому доверия? — продолжил я свой монолог, — нет, я очень рада, что вы меня удочерили, честно, но! Вы это сделали вовсе не по доброте душевной и не из-за меня лично, а потому, что это было нужно для реализации ваших планов! А обо мне, хоть раз, кто-то из всей этой Семейки подумал? Хоть на секундочку!

— Твой папа старается… — начала было «матушка».

— Я знаю, да, старается, — перебил я ее, — но если бы он мог хоть как-то помочь мне, уверенна, что эта тема была бы уже в прошлом…

К комнате повисла гнетущая тишина.

— Завтра сюда, в Поместье, прибудет следователь МВД, он уже получил разрешение на проведение твоего допроса, в качестве свидетеля, по делу о той съемке и по поводу несчастного случая произошедшего с твоей соседкой… Ты, кстати, не при чем, я надеюсь?

Я пожал плечиками и ответил:

— Пап, я юное длинное рыжее чудовище, убивающее своих соседок по комнате и прочих Воспитанниц Пансиона, ты не знал?

— Ясно, — ответил тот, наливая еще чаю, — на допросе мы с мамой будем вместе с тобой, тебе не о чем тревожиться, если почувствуешь себя не очень хорошо — прервем его.

— Ладно, — ответил я.

— Кайа, — сказал мне «папаня», выбрав для этого наиболее суровый тон, — я прошу и требую, чтобы впредь, без нашего согласия, ты не делала того, чего ты никогда не делала, ясно тебе? Я имею ввиду нелегальный «взлом» оборудования связи и распространение… всякого разного.

— Ладно, — ответил я ему, — я не буду делать того, чего я никогда не делала… без вашего ведома, по-крайней мере.

«Матушка» хмыкнула.

— То видео было обработано таким образом, что невозможно определить, на какое именно устройство производилась съемка, — заметил «отец».

— Вот злодеи! — ответил я, — жаль, но кажется, найти их будет непросто…

На этом наш ранний завтрак был окончен и меня отпустили. Я ожидал и готовился к тому, что меня «колоть и пытать» будут гораздо дольше и усерднее, но, видимо, этим двоим было так неловко от того, что они ничего не могут поделать с той участью, которая ожидает меня в недалеком «прекрасном будущем», что меня выпроводили так быстро, как смогли.

И слава Богу. Надеяться на них и доверять им я не могу. Хочешь, чтобы что-то было сделано — сделай сам. Моя судьба — в моих руках.

Когда я уже выходил из Главного Дома, позвонила «бабуля»:

— Если ты сейчас свободна, — заявила мне она, — то будь любезна, составь компанию старухе на прогулке.

Некоторое время спустя, на территории поместья.

— Ну что, — спросила меня «бабуля», когда мы с ней совершали утреннюю прогулку по дорожкам, — есть у меня повод для беспокойства?

— Беспокойства о чем? — спросил я с безмятежным выражением на лице.

— О том, из-за чего завтра к нам приедут люди из МВД! Похоже ты им нужна «позарез», раз они, в такой спешке, получили разрешение «с самого верха» на твой допрос! Они бы ни за что не захотели связываться с нами по-пустякам, понимаешь меня?

— В Пансионе за последнее время случилась череда несчастных случаев, — ответил я, пожимая плечиками, — совершенно естественно, что полиция будет расследовать эти происшествия.

— Ты к этим «несчастным случаям» имеешь какое-либо отношение? — поинтересовалась «бабуля».

— Только к одному из них, — ответил я, — к той истории, с запрещенным журналом, о которой я тебе рассказывала.

— Это я помню, — ответила та, — жаль, что не удалось выяснить, кто именно передал журнал.

— Как это не удалось выяснить? — совершенно искренне удивился я.

— Вот так! — сказала «бабуля», — мертвые не выдают своих секретов!

— Мертвые? — у меня похолодела спина.

— Та девчонка… — ответила «бабуля» с заминкой, — у нее было больное сердце, она умерла вскоре, после задержания…

Врет бабуля! Совершенно точно врет! Слишком уж засуетилась…

— Вот как? Очень жаль, — спокойно ответил я, — думала, ее будут судить и она понесет заслуженное наказание.

— Она уже его понесла, забудь, — ответила «бабушка».

Некоторое время мы шли молча, позади нас, также не нарушая тишину, шли Прислужница «бабули» и ее телохранитель.