Максим Дынин - О дивный Новый Свет!

Опираясь на мою руку, тот выглянул за дверь. Закрыл глаза, открыл их вновь, заморгал, ущипнул себя за руку, осмотрелся еще раз.

– Вы правы, в коридоре всегда дежурят корабельные полицейские, а сейчас никого нет. И тишина, как в могиле… Хорошо. Кто же вы такие?

– Подполковник Владимир Романенко и капитан Алексис Алексеев, – ответил я на английском. Но того этот ответ не удовлетворил:

– Русские?

– Русские. Но я служил в американской армии, а подполковник – в российской.

Тот перешел на русский.

– Хорошо, господа, но как вы попали на борт?

– Видите ли, лейтенант…

– Айвен Алексеев, флот Соединенных Штатов Америки. По-русски Иван.

– Взгляните.

Я подвел его к окну. Он посмотрел наружу и обернулся к нам, побледнев еще больше, хотя, как нам казалось, он и так был бел как мел:

– Ничего не понимаю, господа. Это очень похоже на Калифорнию, а не на Гавайи – мы же только что вышли из Перл-Харбора… Определенно Калифорния – точнее даже, Сан-Франциско; мы в него заходили перед переходом на Гавайи. Но где сам город? И… что это за странный корабль под Андреевским флагом?

– Лейтенант, – сказал Володя на вполне сносном английском, – мы все провалились в прошлое. Мы – из тысяча девятьсот девяносто второго года. А корабль, который вы видите – из две тысячи пятнадцатого. Поэтому у него андреевский флаг. И мы действительно в заливе, известном в том времени, из которого мы – и вы – сюда попали, как Сан-Францискский.

– И в каком же мы сейчас году? – недоверчиво спросил лейтенант.

– В тысяча пятьсот девяносто девятом. Нам это известно, потому что мы наткнулись на англичанина, живущего в этих местах.

– А кто еще попал сюда на борту моего корабля?

– Кроме вас, мы больше никого не нашли. Хотя осмотрели около трети помещений на этом и двух других судах.

В коридоре послышались шаги, и в каюту вошел Саша Дерюгин. Осмотрев лейтенанта, он сказал:

– Судя по всему, сотрясение мозга. Вас необходимо будет понаблюдать пару дней. Вы сможете идти сами?

– Смогу, наверное, – голос Айвена был неуверенным.

– Давайте я вам помогу, – сказал я. Я вспомнил наконец, откуда я знаю Айвена Алексеева, но решил эту тему пока не поднимать.

Лейтенант, опираясь на моё плечо, с трудом взобрался вверх по лестнице и посмотрел по сторонам.

– Точно, вон там должен быть Сан-Франциско; именно оттуда я уходил на войну. А эти корабли – он показал на два других американца – вышли вместе с нами из Перл-Харборa. На них я не служил, но с их устройством знаком.

Когда мы сели в шлюпку, он спросил:

– Кстати, капитан Алексеев, мы с вами, случайно, не родственники?

– Полагаю, что да. Вы очень похожи на фотографию Ивана, брата моего дедушки Михаила Александровича, снявшегося на фоне корабля, похожего на этот, и моста через Золотые Ворота. Она висела в его квартире на 76-й улице у пересечения с Седьмой авеню.

– Да, я сфотографировался как раз перед началом похода. Два снимка я послал невесте и родителям – они именно там и жили, ведь Миша – мой старший брат. А третий экземпляр у меня в каюте; если вы откроете шкаф, то вы его увидите.

Он чуть помедлил, а потом выпалил:

– В голове не укладывается… Мишин внук. А мне все еще двадцать шесть лет… А тебе… вам?

– Двадцать восемь. И давайте на ты, все-таки мы родня.

– Давайте… то есть, давай.

На что вмешался Володя:

– Ну и со мной давайте тогда тоже на ты.

Что мы и скрепили рукопожатием, после чего Иван спросил:

– А как вы все сюда попали? Мы – я даже не знаю. Стало очень темно, потом корабль качнуло, а потом вдруг у меня холодная тряпка на лбу, и в моей каюте люди в гражданской одежде, которых на военном корабле и быть-то не может… – и он неуверенно улыбнулся.

– Наш теплоход – так мы называем корабль с двигателем внутреннего сгорания – его захлестнула тьма, и мы очутились здесь, в этом заливе. Только мы решили назвать его Русским, а страну нашу – Русская Америка. С тех пор, к нам присоединился еще один корабль – тот самый, который вы видели из иллюминатора. – И я показал на «Астрахань».

Ваня задумался, потом сказал:

– А Русская Америка – она большевицкая?

– Она – для всех. У нас есть и советские офицеры, и американские, – Володя показал на меня – но СССР прекратил свое существование в тысяча девятьсот девяносто первом году, и коммунистическая партия канула в лету вместе с ним. То, что сейчас именуется коммунистической партией – точнее, именовалось так в том времени, из которого мы пришли – имеет довольно мало отношения к большевикам, да и власти никакой у этих коммунистов нет.

– И поэтому у вашего корабля Андреевский флаг…

– Да, именно поэтому.

Мы причалили к борту «Астрахани», и шлюпку подняли лебедкой на ее борт. Мы пожелали Ивану скорейшего выздоровления, а он неожиданно сказал:

– Раз той страны, которой я приносил присягу, больше – или еще – нет, то… скажите, могу ли я служить Русской Америке?

– Конечно, и мы на это надеемся.

– Ведь мы всю жизнь росли в надежде когда-нибудь принести пользу России, которая для нас всегда была Родиной, даже для тех из нас, кто никогда там не был. Вот как я, например; служба на «U. S. S. R. Victory», хоть меня туда и случайно направили, понравилась мне уже из-за названия корабля. А я, смею надеяться, смогу быть полезным.

По специальности я инженер-машиностроитель. Даже магистра успел получить, и работал над докторской, когда началась война, и я пошел в школу флотских офицеров. Могу управлять любым из тех кораблей, которые вы здесь видите. Могу чинить их машины. Могу еще много чего – ведь нас, инженеров, учили и статике, и строительству, и электрике… Могу и учить других – ведь в аспирантуре я подрабатывал ассистентом.

Володя в ответ обнял его, посмотрел ему в глаза, и сказал:

– Вот только сначала оклемайся. А то лейтенант Дерюгин на меня волком смотрит.

– Господин лейтенант, – Иван посмотрел на Сашу, – позвольте только Алексею остаться со мной минут на пятнадцать. Поверьте мне, если я не смогу его кое о чем расспросить, то я не засну…

– Ладно, – пробурчал Саша – но не более пятнадцати минут.

Ваню разместили в стационаре, в котором, кроме него, никого не было. Он посмотрел на меня:

– Расскажи про семью и про себя.

Я ему вкратце обрисовал жизненный путь дедушки с бабушкой, родителей, и мой собственный, после чего сказал:

– Подробности я тебе расскажу, когда будет больше времени.

– Хорошо, только еще один вопрос. Чем закончилась война?

– В Европе – разгромом нацистов и поднятием советского флага на Рейхстаг первого мая сорок пятого. В Азии – победой над Японией в августе того же года. Капитуляция японцев была подписана второго сентября.

– Расскажешь потом поподробнее, ладно?