Максим Дынин - О дивный Новый Свет!

– Где-нибудь через месяц. Наверное, на «Мивоке». Все-таки он вооружен, и не испугается ни пиратов, ни испанцев, а горючего туда и обратно должно хватить. Только вот еще какое дело.

– Рассказывай, не томи.

– Дон Хуан дал мне понять, что глава экспедиции должен быть как минимум грандом. Я наврал, что я таковым являюсь. Но, хоть я и дворянин – кто из моих предков служил еще Иоанну Грозному, кто получил дворянство за боевые заслуги – но ни князей, ни даже графьев с баронами у меня нет. Но авось проканает.

Лена, улыбнувшись, подняла руку.

– А что если… давайте придумаем княжеские титулы для тех, кто будет непосредственно общаться с испанцами. Таких людей я вижу в первую очередь двоих – президент и министр иностранных дел. Так что сделаем Володю князем Россовским, а тебя, например, Николаевским. Вот только передавать мы их будем не по наследству, а по должности. А все остальные пусть будут дворянами – для испанцев идальго.

– Не все, – сказал я. – Испанцы не поймут, если идальго станут вдруг заниматься торговлей. Не царское это дело. И не дворянское.

– Ну тогда те из нас, кто займется этим непосредственно, будут именоваться купцами.

На том и порешили.

Конечно, с ростом населения появились проблемы, которых раньше не было. Когда нас было мало, у нас царил своего рода коммунизм – «каждому по потребностям, от каждого по способностям». Понятно было, что подобная ситуация – дело временное, и что рано или поздно придется придумывать экономическую модель.

А вот теперь началось некоторое брожение в нашем обществе. Конечно, БАМовцы и почти все студенты оказались хорошими ребятами; только четверо из студиозусов – историков и экономистов, похоже, из «мажоров» – требовали все больше, и не хотели ничего делать. Почти все колхозницы – за исключением двух – тоже без проблем влились в коллектив; впрочем, многие из них требовали коров – мол, мы ведь передовицы-доярки. Но эту проблему мы собирались решать. А вот среди мужиков-колхозников из десяти «отказниками» оказалось четверо.

Налицо был первый кризис. Провели тайное голосование, пока по группам, и Совет расширили за счет победителей – двух БАМовцев, четырех студентов и шести студенток, трех колхозниц и одного колхозника. И на первом же заседании порешили, что те, кто не работают, дебоширят, либо совершат кражи и другие преступления, могут быть вышвырнуты из колонии; а за изнасилования и убийства наказание – вплоть до смертной казни. Как ни странно, когда решение было объявлено, многие успокоились и занялись делом. Упорствовать продолжал лишь один «мажор» – Кирилл Поросюк, тот самый «сын дипломата». Но, после того, как было объявлено, что ему придется покинуть Росс, он заверещал, встал на колени, и клятвенно пообещал исправиться. Посовещавшись, мы решили дать ему испытательный срок в три месяца – с перспективой изгнания при любом нарушении.

В дополнение к уже созданным «министерствам», были созданы новые – по строительству, по сельскому хозяйству, по промышленности. Кроме того, все, кому уже исполнилось четырнадцать лет, и кто еще не в ополчении, пройдут курс молодого бойца. В качестве стандартного вооружения была принята самая массовая винтовка с «Мивока» – американская М-3. Всем, кроме военных моряков, придется сдавать нормативы по стрельбе, по разборке и чистке оружия, и по азам рукопашного боя и пехотной тактики, по метанию гранат, а также по физподготовке. Отдельно будут обучать пулеметчиков и минометчиков, а также стрелков из М-18 – «карманной артиллерии», что-то вроде помеси гранатомета и небольшой пушки. А Ринат Аксараев взял на себя обучение разведчиков.

Работа кипела, но под лозунгом «делу время, потехе час». Каждые выходные были праздники – венчались то одни, то другие из новоприбывших, а креститься успели уже все из тех, кто не был ранее крещен, те, кто был еврейского, мусульманского или даже буддистского происхождения. Согласно тому, что рассказывала Лиза, к ним постоянно ходили девушки для проверки на беременность, и в следующем году у нас появится несколько десятков младенцев. Совет уже решил, что о детях будет заботиться вся колония. Увы, у нас с Лизой пока не получалось, что ее, да и меня, расстраивало. Но мы, скажем так, не щадили сил для того, чтобы помочь пополнить население родной колонии.

Вместе с Лехой Ивановым и некоторыми из студентов, мы занимались систематизацией информации. Сначала мы сделали каталог практически всего, что Леха нахомячил (поверьте мне, процедура нудная и архисложная), потом начали печатать самое важное. Чернил у нас было мало, так что решение печатать ту или иную книгу принималось в консультации с Советом. Кроме того, я и далее учил язык мивоков вместе с девочками-филологинями, и именно мне приходилось постоянно навещать обе деревни наших соседей.

Недавно и те, и другие попросили нашего покровительства. Договор наш был составлен так – они признают себя частью Русской Америки, мы же будем их лечить, а также учить их детей. И первого августа нам пришлют учеников из обеих деревень, причем обоих полов. Мы же получили право строить наши поселения, пользоваться лесами, водой и всем остальным, кроме тех охотничьих угодий, которые, по договоренности, принадлежали только им; (леса рядом с обеими деревьями); за это мы обязались их защищать от любых поползновений. Для этого на вершине холма у Золотых ворот был устроен наблюдательный пост, такой же, как и на Горе Колибри, только на этот раз укрепленный. Конечно, проблемы могли быть в случае тумана – но тогда и корабли супостатов вряд ли решатся на заход в залив.

Еще один опорный пункт организовали в Бухте Елизаветы, где с помощью понтонов три стоявших там корабля были соединены с берегом. Впрочем, и для них планировалось как можно скорее построить причалы у Росса, равно как и верфь для ремонта и в перспективе строительства кораблей.

Тем временем, вооруженные катера обследовали весь залив. Я и не знал, насколько он был огромен – самая северная его часть была местом впадения рек, известных в моё время как Сакраменто и Сан-Хоакин, а ныне, с легкой руки Васи Измайлова, командира катера, они получили названия Ахерон и Стикс. После некоторых дебатов мы решили, что, Стикс уж пусть будет, а Ахерон по-русски звучит несколько двусмысленно, и незадачливый любитель греческой мифологии все-таки согласился, что ее переименуют в Русскую реку.

То здесь, то там ребята наносили на карту все новые индейские деревни, после чего мы с Сарой туда наведывались. Кроме мивоков, вокруг Русского залива обитало племя охлоне; язык их отличался от мивокского ничуть не меньше, чем польский от русского, но всегда находился кто-либо, кто говорил на языке мивоков. А новость о том, что мы лечим и защищаем мивоков, уже успела разнестись по всей округе, и каждая деревня начала просить российское подданство, что бы это ни означало для них, на тех же условиях, что и Лиличик с Ливанеловой. Побочным эффектом стало строительство большой школы с общежитием – иначе ожидаемых учеников никак не разместить.