Максим Дынин - О дивный Новый Свет!

– Не знаю никакой Русской Америки. И хочу вас предупредить, что или ваше исчадие ада немедленно покинет наши воды, или мы вас уничтожим.

– Сеньор, не знаю, кто вы такой, но мы личные друзья Его превосходительства графа де Медина и имеем письмо от графа к Его Католическому Величеству.

Это заставило грубияна задуматься, тем более, что, как я полагаю, наше пришествие было для них страшнее, чем появление испанцев на конях для местных инков менее восьмидесяти лет назад. Потом он тряхнул головой и отчеканил:

– По приказу Его Превосходительства Вице-Короля Перу, вам запрещен вход в Кальяо или любой другой порт Вице-Королевства. Тем более, что по словам падре Агирре, главы местного отделения Святой Инквизиции, ваш корабль – порождение нечистых сил. И Новая Испания нам, в Перу, не указ. Убирайтесь вон.

Ваня сказал мне по-русски:

– Лёш, а что если мы немного постреляем по их укреплениям? Покажем, так сказать, где раки зимуют.

– Нет, не надо, – сказал я, подумав. – Нам еще предстоит поговорить с ихним католическим величеством. И если мы не причиним его городам никакого вреда, то, полагаю, результат будет получше, чем если мы до того обстреляем их город. А вот то, что различные вице-короли, похоже, не ладят между собой, мне лично весьма интересно. Да и таких манер я от испанцев не ожидал. Привыкли здесь третировать местное население.

И, повернувшись к пижону в золотом шлеме, сказал надменно:

– С кем имею честь – я сказал «имею честь» учтиво, но весьма насмешливо – разговаривать?

– Меня зовут де Молина. Я комендант Кальяо.

– Ваша светлость, – сказал я с насмешкой, потому как сам был для них «превосходительством», хоть это невежа меня так и не называл. – Я поговорю с Его Католическим Величеством и про вас, и про вашего падре Агирре. А теперь извольте покинуть наш корабль – мы отходим от вашего порта. С невежами, порочащими честь испанского идальго, нам не по дороге. И попрошу поторопиться.

Де Молина немного побледнел, услышав и мой тон, и мои скрытые угрозы, схватился было за шпагу, передумал, и пошел к штормтрапу, по которому уже ползли вниз его люди.

Когда испанцы наконец спустились – а с высоты почти в двадцать метров это не так уж и просто – «Победа» развернулась и пошла на юго-запад, где нас уже ждал «Колечицкий».

Мы решили плюнуть на Перу и совершить визит в Чили. Ваня поначалу предложил пойти в порт Вальпараисо – самый значимый чилийский порт в нашем будущем. Но, посмотрев материалы по истории Чили, я обнаружил, что, на тот момент, он был крохотной рыбацкой деревушкой в ста сорока километрах от Сантьяго; даже в начале девятнадцатого века, Вальпараисо состоял из пары дюжин хижин и одной церквушки. Сам же Сантьяго был практически полностью уничтожен индейцами мапуче вскоре после основания, в 1541 году, и, хоть и был восстановлен, оставался провинциальным городком. А столицей, с момента создания Королевской Аудиенции Чили 1565 году, был город Консепсьон, в четырехстах с небольшим километрах южнее. И, хотя Королевскую Аудиенцию закрыли всего десятью годами позже, Консепсьон так и остался резиденцией капитан-генерала и неформальной столицей Чили.

Этот город находился на море, в нескольких километрах от реки Биобио. В нашем будущем, долина этой реки станет одним из лучших винодельческих районов Чили. Но сейчас бассейн Биобио – житница тихоокеанского побережья Южной Америки, славившаяся своими чернозёмами. Точнее, житницей являлся лишь северный берег – все попытки закрепиться на южном берегу разбивались о сопротивление всё тех же самых индейцев мапуче. В прошлом году началось третье восстание мапуче, и все города к югу от Биобио были либо уничтожены, либо покинуты тамошним населением. Сам Консепсьон был практически уничтожен землетрясением и цунами 1570 года, но с тех пор был отстроен краше прежнего.

Дорога от Кальяо до Консепсьон занимала тысячу шестьсот морских миль, или около пяти-шести суток. А практически по пути, в 1290 милях от Кальяо, лежали острова, известные в нашей истории как острова Хуана Фернандеса. На одном из них в нашем будущем потерпел кораблекрушение Александр Селькирк, прообраз Робинзона Крузо из одноимённого романа Даниэля Дефо. Как и Черепашьи острова, мы решили присоединить это архипелаг к Русской Америке под названием Острова Александра Невского, причём остров, известный в двадцатом веке под именем острова Робинзона Крузо, предложено было переименовать в честь самого святого, а другие два острова назвать островом Победы и островом Колечицкого. А оттуда до Консепсьона оставалось около трёхсот тридцати-трёхсот сорока миль.

Вечером первого же дня начался шторм. Мне он показался страшным, а Ваня откровенно потешался надо мной – слабенький, сказал он, бояться нечего. Вот разве что много у кого началась морская болезнь, которой я, к счастью, не страдал. На следующее утро волны чуть поутихли, и я пошёл на мостик – как раз вовремя, чтобы увидеть в подзорную трубу двухмачтовую каравеллу со сломанными мачтами, беспомощно дрейфующую в паре миль от берега.

«Победа» резко изменила ход, в ста метрах от корабля мы спустили шлюпку и отправились на корабль. Первое, что мы увидели, было полное отстуствие шлюпок на палубе. Когда мы поднялись на нее, мы не ожидали найти живых – но вдруг услышали женский крик из-за запертой двери.

Сорвав навесной замок, мы открыли дверь и увидели небольшую каюту. На неширокой койке, прижавшись друг к другу, сидели, съежившись, две девушки и затравленно смотрели на нас. Одна из них была писаной красавицей аристократической внешности, белой, зеленоглазой шатенкой, а ее подруга – или служанка? – выглядела как типичная южноамериканская индианка, с кожей цвета корицы, длинными роскошными волосами, и чуть грубоватыми, но весьма милыми чертами лица.

Когда я вошел, они, как по команде, отшатнулись. Я низко поклонился и сказал:

– Сеньориты, мы вам не причиним никакого вреда. Я – князь Алесео де Николаевка, из Русской Америки, а это – мои идальго.

Лицо белой чуть разгладилось:

– А я Мария де Монтерос, дочь графа де Монтерос, и это моя рабыня, Эсмеральда Лопес. Пожалуйста, только не выдавайте нас моему отцу. Он хотел выдать меня замуж за молодого де Молина, а я не хочу. И мы договорились с капитаном этого корабля, «Ля Провиденсия», чтобы он переправил нас в Чили, где в Консепсьон живут родственники по моей матушке, которые не дадут меня в обиду.

Но вчера, во время шторма, сломались обе мачты. Тогда же капитан запер нас в каюте, крикнув, что он польстился на наши деньги и забыл, что женщина на корабле – несчастье. Мы кричали, кричали, но никто к нам не пришел на помощь.

– Сеньора де Монтерос, будьте нашей гостьей. Мы как раз идем в Чили и можем вас там высадить в Консепсьон. А команда, похоже, ушла с корабля – кроме вас, нет ни людей, ни шлюпок.