Александр Харников - Турецкий марш [litres]

– Ваше величество, весьма скверно то, что пойманные французами поляки, покушавшиеся на императора Франции, могут рассказать об участии в организации покушения нашего посла лорда Каули. И что нам тогда делать?

– А ничего, – отрезала Виктория. – Надеюсь, что у этого молокососа Каули хватило ума не оставить никаких письменных подтверждений своей роли в попытке убить французского императора? То, что под пытками расскажут поляки, мы попросту объявим ложью. Кроме того, у нашего посла дипломатическая неприкосновенность. Но все же, виконт, было бы неплохо от греха подальше отозвать из Франции нашего посла.

– Увы, если Каули уедет прямо сейчас, то французы могут расценить его отъезд как косвенное признание вины, и тогда нашу миссию во Франции можно считать полностью проваленной.

Королева ненадолго задумалась, потом сказала:

– Вы правы, виконт. Без союзника на континенте мы не сможем остановить натиск разъяренного медведя, именуемого Россией. И, пока имеется хоть малейшая возможность, нужно попытаться спасти наши отношения с Францией. А присутствие лорда Каули в Париже, в случае если поляки не будут молчать, может превратиться в неприятный раздражитель.

– Через три-четыре дня я пошлю ему телеграмму о тяжелой болезни его младшего брата Джеральда. Тем более что он и в самом деле нездоров. Тогда никто – во всяком случае, официально – не свяжет отъезд нашего посла в Лондон с покушением на Плон-Плона.

– Поверенным в делах в Париже можно сделать молодого Ричарда Лайонса. Он известен как франкофил, и если кому-нибудь и удастся спасти наши отношения с Францией, то это будет сэр Ричард. Тем более опыт в подобных делах у него есть: именно он сумел добиться полного взаимопонимания с Римом.

– Вы правы, ваше величество, именно так мы и сделаем. Вот только для этого понадобится некоторое время. И на Францию мы сможем надеяться еще не скоро.

Виктория прошлась по комнате, что-то обдумала и лишь потом с сомнением в голосе ответила мне:

– А может быть, нам все же удастся удержать турок от капитуляции? Мы могли бы помочь султану Абдул-Меджиду деньгами и оружием…

– Ваше величество, не забывайте, что действия нашего посла в Константинополе, а уж тем более обстрел города нашим флотом, привели к полному разрыву отношений с Османской империей. Турки, как и все азиаты, удивительно злопамятны. Единственной для нас надеждой был бы дворцовый переворот в Константинополе, но давайте смотреть правде в глаза: череда поражений на суше и на море сделала идею продолжения войны с русскими весьма непопулярной как среди их властной элиты, так и в турецкой армии. Там уже осознают, что возобновление боевых действий чревато катастрофическими последствиями, вплоть до исчезновения Османской империи с карты мира. А деньги… Если они в конце концов и попадут в султанскую казну, то будут тут же разворованы его ближайшими советниками. Так что эта война нами начисто проиграна – Россия получит то, о чем давно мечтала – контроль над проливами в той или иной форме.

– Русские на Босфоре – это ужасно! – воскликнула королева. – Ведь они потом могут выйти в Средиземное море, откуда можно будет добраться и до Индии!

– Этого ни в коем случае нельзя допустить! – я постарался, чтобы мой голос прозвучал как можно тверже и решительней. – В Индии уже начались волнения, которые могут вскоре превратиться во всеобщее восстание против власти британской короны. Не только чернь, но и многие индийские раджи недовольны тем, как мы управляем вассальными территориями. Мне даже страшно представить, к чему может привести это недовольство!

– Неблагодарные! – королеву просто трясло от негодования. – Мы стараемся приобщить дикие народы, населяющие Индию, к цивилизации. Мы истребляем тугов, приносящих кровавые жертвы богине Кали, и запретили такой их варварский обычай, как сати [110] Сожжение на погребальном костре мужчины его жены. . Тысячи моих подданных, не жалея себя, учат этих дикарей, прививают им зачатки европейской культуры. Неужели им всего этого мало?

– Видимо, мало, ваше величество. Восток уважает силу, и потому все наши военные неудачи подрывают среди этих варварских народов почтение к европейцам.

– Виконт, надо сделать все, чтобы дикари, которых мы с таким трудом покорили, не взбунтовались. Любыми способами нам надо вернуть уважение к себе и страх перед белыми людьми. Помните, как говорили древние римляне: «Oderint, dum metuant» [111] «Пусть ненавидят, лишь бы боялись» – фраза жестокого царя Атрея из трагедии древнеримского поэта Луция Акция. .

– Я полностью согласен с вами, ваше величество. Но трудно рассчитывать на уважение этих варваров, когда ужасные корабли русских блокируют побережье нашей старой доброй Англии, топят и захватывают корабли, следующие в наши порты. И мы ничего не можем с этим поделать. Наши моряки боятся выходить в море, а стоимость фрахта достигла баснословных величин.

– Эх, как жаль, что новый французский император остался жив! – с сожалением воскликнула королева. – Как вы думаете, удастся ли нам устроить повторное покушение?

– Увы, ваше величество, теперь это стало намного сложнее. И, если оно опять не удастся, то дело может закончиться войной с Францией и ее союзниками, в числе которых я вижу не только Пруссию, но и Россию. Даже если не будет прямых доказательств нашего участия в подобном покушении.

– Виконт, а что, если попытаться убить русского императора Николая? Ведь после его смерти в России может начаться смута, и давление на нас сразу же ослабнет. Мы получим долгожданную передышку и сможем создать новую коалицию, направленную против чудовищного монстра, именуемого Российской империей.

– Ваше величество, такие планы у нас были, тем более что подобный опыт у нас уже есть – ведь мы в свое время убрали отца нынешнего императора. Только наша агентура в России сейчас практически вся парализована. Многие наши друзья арестованы и отправлены в ужасную Сибирь, а оттуда редко кто возвращается живым. Но, ваше величество, мы все равно еще раз попытаемся организовать подобный заговор. Многие аристократы недовольны правлением императора Николая. Надо внушить им, что, избавившись от самодержавной власти, они войдут в число цивилизованных стран и приобщатся к великим достижениям европейской культуры. Мы хорошо заплатим русским диссидентам, обосновавшимся в Британии, чтобы те обратились к здравомыслящим соотечественникам с призывами к революции. Пусть они превозносят такие наши достижения, как парламентская система, свобода слова и печати, справедливая и независимая судебная система. Но в то же время пусть они неустанно повторяют, что все это может появиться в России лишь после свержения теперешнего царя. И что лишь тогда весь цивилизованный мир будет приветствовать приобщение русских к ценностям западных народов.