Виктор Зайцев - Проверка на прочность [litres]

– Ждите, через полчаса побегут.

– Приготовиться к захвату пленных, в случае сопротивления стрелять на поражение! – продублировали команду комбата поручики и капралы.

Ждать пришлось меньше получаса, первые беглецы так яростно нахлёстывали своих коней, что не видели ничего вокруг. Около полусотни всадников вынеслись на взмыленных лошадях прямо на засаду, с трудом остановились, глядя в открытые жерла орудий, направленные им в лицо. Со склонов лощины беглецам весьма выразительно смотрели в лицо триста карабинов. Не давая скоттам опомниться, часть бойцов хватали коней под уздцы, отводили их в сторону без лишних слов. Именно эта деловитость и спокойствие лишили отступающих всадников воли к сражению, они сдались без всякой попытки сопротивления. После часа дальнейшего ожидания, за время которого ополченцы пленили до тридцати всадников и полторы сотни пехотинцев, капитан-пушкарь дал команду двигаться на запад.

Выстроившись в огромную ловчую сеть, батальон пошёл на запад, прочёсывая встречные перелески и кустарники. Там пришлось немного пострелять, в результате к месту разгрома скоттов батальон пришёл с потерями. Двое неудачников были убиты выстрелами из кустов, ещё двенадцать получили ранения. Поле боя, на которое вышли ополченцы, уже кишело налетевшим вороньём, а от ближайшей чащи подкрадывались лисы с волками. Густо смердело трупами, запах смерти стоял над землёй, перекрывая немногочисленные стоны раненых и умирающих. Вдали, у чугунки, на которой стояли два бронепоезда, немногочисленные пленные под присмотром конвоя собирали трупы и копали могилы. Туда пришлось идти почти час, пробираясь между глубокими воронками от снарядов, обходя разорванные тела людей и коней, перешагивая через разбитые повозки.

– Однако не так я представлял победу на войне, – в сердцах выругался один из ополченцев, упав в лужу лошадиной требухи из распоротого живота убитого животного. – Чёрт возьми, даже ни разу по врагу не выстрелил! Разве это война?

– Это самая правильная война, сынок, – протянул ему руку ветеран, ловко перебравшийся через разбитую повозку. Помог встать измазанному ополченцу и утешил: – Поверь мне, это самая настоящая победа, когда льётся только вражеская кровь, а не твоя. Забыл, чему нас учит наместник? Не жалей патронов и снарядов, чтобы не проливать кровь свою! Лучше измазаться в крови врага, чем перевязывать свои раны. Поверь, наши командиры правильно воюют, дай бог, чтобы всегда так было.

До Праги все двадцать отрядов добрались за четыре дня, но в город входить не рискнули. Слишком много было посторонних войск и просто приезжих во временной столице Священной римской империи. Последние пять лет император Рудольф постоянно жил в Праге, особенно после захвата и ограбления турками Вены. Сюда перебрался весь императорский двор, перетащив за собой уйму слуг, помощников, охраны и их родственников. Потому небольшой, по меркам будущего, городок, бурлил. С фронта постоянно привозили офицеров на лечение лучшим в Европе пражским врачам, из провинции прибывали отряды наёмников и рекрутированных крестьян для отправки в бой. Жить в таких условиях двое суток, да ещё в магаданской форме, настоящее самоубийство.

Потому после небольшого совещания командиры единодушно решили два дня провести в окрестностях города, забравшись в заброшенную каменоломню. Сухих пайков хватало, в пещерах было относительно тепло, обошлись без разведения огня. Два дня с ближайшей горки бойцы наблюдали за городом, особенно за окрестностями королевского дворца, составив примерный план захвата эрцгерцога и его семьи. На связь с разведчиками решили выйти в последний момент, перед самым штурмом, чтобы исключить возможный риск предательства. К сожалению, даже в подзорные трубы рассмотреть лица людей в интересующих районах не удавалось. Поэтому к окраинам Праги стали выдвигаться в сумерках последнего дня перед выступлением.

Пока две сотни русов небольшими группами с трёх сторон подходили к городским окраинам, практически стемнело. Что не мешало бродить местной молодёжи в переулках и обниматься либо драться друг с другом. Мелкие и крупные жулики обделывали свои делишки, ставшие значительно прибыльнее с началом войны. Контрабандисты и дезертиры под покровом темноты пробирались в Прагу и обратно. Одним словом, ночная жизнь прифронтовой столицы кипела, несмотря на патрули и комендантский час. Впрочем, патрули сами не рисковали забираться далеко в трущобы окраинных кварталов, им хватало смелости охранять освещённые масляными светильниками центральные улицы. Русы рискнули и продвигались практически открыто, сборными отрядами, тридцать-сорок человек, нарочито бряцая оружием. Даже переговаривались, правда, по-немецки и короткими фразами.

Квартал за кварталом, минута за минутой, пять объединённых разведгрупп сходились с окраины Праги почти в центр, приближаясь к императорской резиденции. На пути к дворцу эрцгерцога заглянули к двум разведчикам, обитавшим в Праге несколько лет, чьи адреса дали для связи. Те быстро собрались, прихватив несколько керосиновых фонарей, после чего две группы пошли ко дворцу совершенно открыто. У разведчиков имелись пропуска и пароли для стражи. Дом третьего шпиона оказался пуст и совершенно разгромлен, видимо, магаданский агент провалился, судя по толстому слою пыли и промёрзшим стенам, давно. В сотне метров от имперской резиденции группы остановились и быстро переговорили по рации открытым текстом, согласовали время начала операции.

Начали шестью группами, проникшими во дворец с хозяйственных входов, два самых больших отряда укрылись у двух центральных ворот во дворец. Их придётся брать с шумом и стрельбой, потому оставили на самый последний момент. Вряд ли кто из проходивших регулярно патрулей мог подумать, что в цветнике и кустарнике у центрального входа во дворец лежат и сидят сорок вооружённых до зубов вражеских бойцов. Ближе к полуночи активность патрулей заметно снизилась, прошёл почти час с начала операции, а внутри дворца всё было тихо. Несмотря на удивительно тёплую ночь, поручик Ельцов с трудом сдерживал дрожь. Опытный разведчик понимал важность предстоящего дела, это не пару зазевавшихся офицеров противника у кабака спеленать. Вопрос стоит об окончании войны, о выгодном для Новороссии мирном договоре. Не дай бог, не удастся заключить мир, а в войну ввяжется Польша или Турция. Много крови тогда прольётся, со всех сторон.

Для себя поручик давно решил, что без императора Рудольфа из дворца не уйдёт, а при его захвате костьми ляжет, но дождётся передовых отрядов новороссийской армии.

– Наши, небось, артподготовку уже начали, – взглянул на небо поручик. До рассвета оставалось часа два, не больше, самое время для неожиданной атаки окопавшегося противника. Ельцов представил, как в сотне вёрст к западу глухо бьют тяжёлые орудия, а за разрывами снарядов спешат добраться к чужим позициям пехотинцы. Мысленно он вспомнил пройденный за неделю путь и прикинул, что сам бы с боями прошёл его за день-другой, не больше. Значит, надо продержаться во дворце всего сутки-полтора, на это патронов хватит.