Алексей Вязовский - Я спас СССР! Том IV

7 ноября 1964 г, суббота

14.00 Москва, Кремль

6 ноября меня, наконец, выписали из больницы и с почетом выпроводили домой. Думаю, Сергей Леонидович мысленно перекрестился, когда я отправился долечиваться по месту жительства – такого проблемного пациента и врагу не пожелаешь. Кто у меня только не перебывал в больнице за оставшуюся неделю, и каждый раз начинался нездоровый ажиотаж в отделении. Одно неожиданное появление Орловой с Александровым чего стоило, а про визит Аджубея вообще молчу. Ну, и мадам Фурцева тоже наделала переполох. Короче, все разом обо мне вспомнили, стоило новости о моем пребывании в 1-й Градской разнестись по Москве, как пожару. Кстати о пожаре…

Особого ущерба он не нанес, кроме щитовой толком ничего загореться не успело и сильно не пострадало. Было только сильное задымление на этажах. Поэтому вскоре все пациенты вернулись в свои отделения, проветрили палаты, и утром кроме слабого запаха дыма уже ничего не напоминало о ночном происшествии. Правда к обеду в больницу нагрянула высокая комиссия из Горздрава и устроила разнос сотрудникам – нарушения-то всегда найдутся, особенно если знать, что искать и искать это, как следует. Пожарные тоже провели свое расследование. И меня потом благодарили за проявленный героизм и спасение человеческой жизни. Хотя какой там героизм…? Просто не растерялся и проявил здравый смысл, а электрика, потерявшего сознание, пожарные через несколько минут и сами бы нашли, без моей помощи. Еле уговорил их не говорить журналистам о моем «подвиге», хватит уже шумихи вокруг моего имени. Еще и Вика чуть не расплакалась, когда узнала, что я полез в эпицентр пожара, пришлось клятвенно пообещать ей, что «никогда и ни за что».

Седьмое ноября для нашей семьи началось с радиотрансляции митинга и парада. Пока завтракали, слушали Левитана, который вел трансляцию с Красной площади. От голоса всемирно известного ведущего прямо мурашки по коже бежали.

Перекусив, я начал одеваться – пора было собираться в Кремль на прием. Буду в КДСе выгуливать сегодня свой новый французский костюм. А вечером мы с Викой ждем визит ее родственников. Поэтому моя хозяйственная невеста на прием сопровождать меня наотрез отказалась – ей требуется подготовится к приезду родни.

– Ой, Лешка, какой ты у меня красавец…! – восхищенно восклицает Вика, когда я захожу к ней на кухню попрощаться.

– Ты у меня тоже ничего! – смеюсь я, чмокая невесту в нос – моя прекрасная королева Виктория.

– Скорее уж я Золушка – улыбается она, отряхивая руки от муки, чтобы поправить узел на моем модном галстуке, купленном в Японии.

– Так Золушка в результате и стала королевой – привожу я весомый аргумент.

– Мне сначала еще до должности принцессы дорасти надо, мой сказочный принц.

– Вот, а я о чем! А для того, чтобы ты побыстрее стала женой принца, нам нужно срочно отправиться в ЗАГС.

– Обещаю, что на следующей неделе обязательно сходим.

– Точно? – строго спрашиваю я.

– Точно! – смеется она – пока ты опять с головой не ушел в свою работу.

Ага… это она сейчас имеет в виду журнал, потому что о второй моей работе невеста по-прежнему не знает. Садясь в заказанное такси, я погружаюсь в воспоминания.

Вчера, после выписки из больницы, я успел заехать и в редакцию, и в штаб-квартиру Особой службы. Наконец-то я сдал Ивану Григорьевичу контейнеры с пленкой и написал подробный отчет по встрече с Мацурой Танто, который обдумал до мелочей еще в Японии. Как и планировал, добавил в отчет от себя лично информацию про закон Мура и важность развития микроэлектроники, производства микропроцессоров, ПК и программ для них. Ну, и про израильского шпиона Камиля, внедренного в сирийское министерство обороны и готовившего провокацию, которая приведет к войне. Проверить источник этой информации теперь все равно нельзя. Обещал Иванову попозже написать обзорный доклад по Японии – куда движется наш сосед (в еще более тесные объятия со Штатами), чем дышит (рекордными темпами роста промышленности, в первую очередь радиоэлектроники, машиностроения).

Мне еще две недели сидеть дома на больничном, так что свободное время все обмозговать, как следует, у меня будет.

Заодно забрал из кабинета часть подарков и сувениров для друзей. А что-то оставил в столе на работе. Какая-то зараза на Лубянке разобрала приемник в виде глобуса, купленный в подарок Когану старшему. Наверное, секретное шпионское оборудование там искали. Оставил его нашим спецам в Особой службе, пусть проверят на всякий случай – вдруг эти хитрецы чего лишнего в приемник напихали – с них станется. Еще эти умники распотрошили оба рулона обоев и картонный тубус с фотообоями. Чего искали – не понятно. Наверное, спрятанную там валюту. Ага… вот такой я идиот, что йены и доллары прячу в обоях. Порвать они их не порвали, но местами помяли, не свое же. А может, просто посчитали, что я теперь не скоро на свободу выйду, и с моими вещами можно вообще больше не церемониться. Одна радость – комитетчики проявили все мои фотопленки, что я успел нащелкать в Японии. И даже снова аккуратно разложили их по подписанным мною коробочкам. Фигею я с их бдительности! Спасибо хоть Викину одежду и белье не тронули. Хотя кто их знает, … затейников.

Собрался уже уходить, как на пороге моего кабинета неожиданно нарисовался Судоплатов. Бритый начисто, благоухающий одеколоном.

– Привет, Алексей. Не сильно занят?

– Нет, заходите, Павел Анатольевич.

Да, даже если бы и был занят, все равно не признался бы. С таким легендарным человеком пообщаться – за счастье.

– В этой кутерьме мы с тобой так толком и не познакомились – вздыхает он – а из Кремля ты прямиком в больницу отправился. Но сейчас вижу, тебе уже полегче?

– Все оказалось не так страшно. А если честно, с врачом на Лубянке мне очень повезло. Если бы не он…

– Ну, тогда может по пятьдесят грамм за знакомство? – лукаво улыбается Павел Анатольевич, достает из внутреннего кармана пиджака серебряную фляжку. Явно трофейную – какие-то немецкие псы-рыцари, кресты…

– Если только по пятьдесят! – смеюсь я – А то у меня невеста – медик, с ней не забалуешь.

– Да и мне тоже много нельзя – Судоплатов отвинтил крышечку фляжки, разложил ее на две маленькие серебряные рюмочки – Все-таки два инфаркта.

– Вы же во Владимирской тюрьме сидели? – я осторожно принюхался. Коньяк. Хороший, душистый.

– Да, рядом с Эйтингоном. В соседних камерах отбывали. Знаешь кто такой Наум Эйтингон? – внезапно спросил меня Павел Анатольевич.