Юрий Корчевский - Ученик Путилина [litres]

– Отойди от животины, а то получишь по хребту!

Павел уздцы бросил, в два прыжка подскочил к извозчику, вытащил жандармский жетон, очень похожий двуглавым орлом на полицейский.

– В кутузку захотел?

– Звиняйте, вашбродь, не признал.

Павел повернулся к пассажиру.

– Вам придется сойти.

– Безобразие! Я не доехал! По какому праву вы распоряжаетесь? Я буду жаловаться самому градоначальнику!

– Будете, но потом. Срочно! Или я применю силу.

Пассажир с недовольным лицом сошел. Павел вскочил в пролетку.

– Гони! Впереди пролетка, вон смотри – на Невский проспект пролетка поворачивает. За ней езжай!

Извозчик повернулся.

– А кто платить будет?

– Заплачу, не беспокойся!

Лошадь сытая, отдохнувшая за ночь, и на сиденье один Павел. А в экипаже впереди четверо, это не считая извозчика. Да лошадина похуже. Пролетку почти догнали на Биржевой площади, у Ростральных колонн.

– Не приближайся, – скомандовал Павел. – Я не хочу, чтобы нас заметили.

Не должны, движение здесь оживленное. Кто в центр едет, кто на окраину, к заводам. Через Биржевой мост на Петроградский остров, а потом и на Аптекарский. Извозчик обернулся.

– Похоже – за город едут, в Шлиссельбург.

Павел уже и сам догадался. Ездил сюда по службе в самом начале. А зрительная память у него хорошая, можно сказать – фотографическая. Уже Черную речку проехали, где дуэль Пушкина была. Перелески пошли, город уже закончился. И вдруг вспышка, грохот взрыва, черный дым. Пролетку впереди разнесло в клочья, как и людей. Извозчик потянул поводья, но лошадь уже сама остановилась, косилась глазом, прядала ушами. Лошадь – животное пугливое. Павел с пролетки соскочил, бросился вперед. Лошадь еще была жива, но вся в крови, билась в агонии. Чтобы животина не мучилась, Павел вытащил револьвер, выстрелил ей в голову. Из людей в живых не было никого. Куски тел, причем обгорелые от взрыва, обрывки одежды и кровь, много.

Похоже – рвануло в саквояже. Толкнули или согрелся динамит. Тепла взрывчатка не любила.

Извозчик стянул шляпу, перекрестился.

– Бомбисты?

– Именно так. Удумали покушение на государя учинить, да сами взорвались.

– Ох, что деется!

– Вот что, езжай в полицейское управление, расскажи, что видел. Пусть сюда чины приедут.

Извозчик помялся. Павел причину понял, достал портмоне, вынул ассигнацию в рубль.

– Благодарствую, вашбродь!

Видимо, извозчик служил в армии, там солдаты так обращаются к командирам, сокращенно от «ваше благородие». Извозчик уехал. От останков пролетки пахло химикатами и гарью. Придется писать рапорт о происшедшем, а еще показания свидетеля, коим будет извозчик. И улизнуть ему не удастся, на бумазейной кофте значок с номером 1462. Каждый извозчик имел такой номер. А пока придется торчать на дороге и отгонять любопытствующих. А таковые были из проезжающих. Останавливали пролетки, глазели, испуганно ахали. Будет сегодня в городе разговоров! Павлу влетит по полной программе – не уследил. А он в душе доволен. Не взорвись бомба сейчас, по ее подобию сделают другую и швырнут в государева чиновника. Судя по мощному взрыву, если применить бомбу в городе, будут случайные жертвы. А сейчас бомбисты мертвы, наказал Господь. Случись теракт, мог погибнуть исполнитель, а другие остались бы целехоньки и готовили другие бомбы. Ну пожурят его – почему не сообщил о подозрениях. Надо будет еще конфисковать в подвале ингредиенты бомбы. И допросить студентку Соловьеву. Причем сегодня же. Иначе узнает, такие новости быстро разносятся, и сбежит, спрячется на время у знакомых или родни.

Через час прибыли сразу три пролетки. Две с полицейскими и одна с извозчиком, которого он посылал. Из полицейских старшим был участковый пристав, Павлу знакомый, представляться не пришлось. Павел рассказал, что следил за подозреваемыми, не приближался, взрыв последовал неожиданно. Назвал фамилии студентов, а еще доложил, что был неизвестный. И не исключено, что в действие бомбу привел он.

– Задал ты мне задачу!

Полицейские записали фамилии студентов, принадлежность к Горному институту. Вдруг неизвестный оттуда? Хотя Павел сомневался. Для студента он по возрасту стар, на преподавателя не похож, не в униформе, сюртуке с галунами на стоячем воротнике.

Горный институт был организован еще Екатериной II в 1773 году, располагается на 21-й линии Васильевского острова. Сначала учебное заведение называлось горным училищем, готовило специалистов для Берг-коллегии по горной части. С 1866 года училище повысили в ранге до института. Институт поставлял кадры для геологоразведки, горной промышленности, преподаватели и студенты носили униформу.

Павел сел в пролетку. Несколько секунд раздумывал – куда сначала ехать? На Гороховую к Соловьевой или в полуподвал, к студентам. Жильцы уже переехали на тот свет, но обыск провести следовало. Но туда можно не спешить, а Дарья могла сбежать. Тогда к ней.

– На Гороховую, – скомандовал он.

Гороховая, наряду с Невским, Литейным проспектами и обеими Морскими улицами, самые престижные. Центр, квартиры в доходных домах дорогие. Пока ехал, проверил револьвер. Все каморы снаряжены. За оружием Павел ухаживал регулярно – смазывал, чистил. От револьвера может зависеть собственная жизнь или жизнь окружающих людей, пренебрегать уходом за оружием нельзя.

Подъехали к нужному адресу.

– Все, свободен, любезный.

Извозчик перекрестился и уехал. Таких впечатлений, как сегодня, он раньше не испытывал.

Павел поднялся по лестнице. Времени два часа пополудни. Дарья могла быть в институте, дома, в подвале дома на Морской, если у нее был ключ от двери.

Повернул ручку на двери, в квартире брякнул колокольчик. Раздались шаги, дверь распахнулась, на пороге возникла девушка.

Похоже, только что пришла, либо собралась уходить, одета не по-домашнему, на выход.

– Дарья Степановна Соловьева вы будете?

– Я. Что вам нужно?

– Побеседовать.

– Не имею желания. Мне нужно срочно уходить.

В глазах девушки мелькнула тревога. Но лицо спокойное, о трагедии, о взрыве еще точно ничего не знает.

– Не хотите беседовать дома, тогда будем говорить в участке.

Павел пока не хотел раскрываться. Участки существовали в полиции, а не жандармерии. И полиция могла беседовать по любому поводу.

– Ну хорошо, входите, – смилостивилась девушка. – Только не долго.

– Славно.

Павел прошел за хозяйкой, прикрыл дверь. Дарья прошла в комнату, предложила Павлу присесть на стул у стола.

– Чем обязана? Вы ведь филер?

На лице брезгливая гримаска. Филерами презрительно называли тайных агентов полиции.

– Ваше занятие?

– Слушательница учительских курсов.

Слушательница, в отличие от студентки, человек с вольным посещением занятий и после окончания курсов получает не диплом, а справку, что прослушала курс лекций. Для гувернантки в богатом доме вполне достаточно или для учительницы в селе.