Алиса Климова - Уроки ирокезского

Так что в конце января получился, на мой взгляд, удобоваримый продукт. Затем две недели шли съемки (снимали уже на "трехцветную" камеру полного формата, а не на "репортерскую" черно-белую – то есть однопленочную, как на репетициях). Март почти целиком ушел на монтаж, озвучание…

Со звуком Степан особенно постарался. Мы все же сделали прошлым летом пленочный магнитофон, а для хорошего звучания фильма он решил и на кинопленку магнитные дорожки нанести. Имея в виду записывать туда только порезанные оптикой высокочастотные диапазоны – но в результате решил при наличии магнитной записи оптическую звуковую систему в проекторе просто не включать. Сам проектор в результате всех его модернизаций весить стал полтора центнера, но…

Третьего апреля во дворце княгини Юсуповой состоялся "закрытый показ" фильма. В очень "узком кругу" – кроме меня с женой и семейства Юсуповых присутствовали лишь Император с супругой. Четвертого газеты сообщили, что царь "кинофильм одобрил", а пятого в "Зарядье" состоялась премьера.

Каюсь, я поступил нехорошо. То есть хорошо, но по нынешним понятиям невежливо. Даже не так: было бы гораздо вежливее с моей стороны заранее обратиться к Юсуповой, нижайше просить об аудиенции, получить ее (может быть). Однако есть некоторые вещи, которые канцлер себе позволить просто не может. Например, получить отказ в этой аудиенции – так что я всего лишь отправил письмо (вежливое) с просьбой (очень вежливой) отменить все, что намечено княгиней на третье апреля и принять меня с императором – то есть Императора и меня, конечно же. И с кучей тяжелого оборудования.

Зинаида Николаевна, в отличие от меня, женщиной была исключительно вежливой, и сообщила, что для нее наш визит будет огромной радостью. А когда мы с Камиллой и Машкой завалились во дворец, очень вежливо поздоровалась и поинтересовалась, чем она может быть полезна господину канцлеру. Именно "господину" – не "превосходительству" какому-нибудь, ведь Юсуповы-то в знатности рода царям не уступят. А насчет канцлера есть сильные сомнения…

– Прежде всего, Зинаида Николаевна, прошу принять нашу самую искреннюю благодарность за то, что смогли выкроить для нас время. Позвольте представить вам мою супругу Камиллу Григорьевну и приемную, но горячо любимую дочь нашу Марию Петровну.

– Очень рада знакомству с самой известной благотворительницей России – улыбнулась, причем, похоже, совершенно искренне, княгиня, поклонившись Машке, – И весьма рада знакомству с вами, Камилла Григорьевна: мне очень много говорили о ваших научных открытиях…

Забавно: Камилла немного смутилась от столь малой похвалы, ну а Машка вся просто расцвела от удовольствия и вся из себя цветущая и преподнесла княгине Юсуповой "скромный подарок". Примерно такое же колье, что ей на свадьбу в очередной раз было сделано, только с голубыми сапфирами. Похожие "ошейники" – правда раза в два поменьше и с камешками помельче – за океаном продавались тысяч по двадцать долларов, но княгиня – она всего лишь поблагодарила. Хотя и был заметно – если очень внимательно следить на ее лицом – что она поражена до глубины души.

– А теперь я перейду к сути нашего столь внезапного визита. Видите ли, император выразил желание посмотреть новый кинофильм. И мне показалось, что без вашего участия такой просмотр будет… неполноценным. Мне весьма важно мнение о фильме человека, в искусстве разбирающегося, а кроме вас, кто еще сможет дать правильную оценку?

Льстил я, конечно, безбожно – на просмотре дома я уже видел, как на фильм реагировали даже снимавшиеся в нем актеры. Садовская – та просто расплакалась, и вся в слезах стала жаловаться (Машке), что я "специально решил погубить ее карьеру, показав что даже любительница из провинции играет лучше". Машка рассказала мне, и я велел передать актрисе, что она дура набитая, а эта роль уже сделала ее самой известной актрисой Державы, да еще и лучшей актрисой. Ну Машке-то что – передала…

Ленин высказал свое мнение уже непосредственно мне:

– Очень жаль, что производство кинематографа столь дорого. Я только теперь увидел, что я играл неверно, и сейчас смог бы сделать это куда как лучше…

– Сделаете. В следующем фильме, так что не расстраивайтесь.

А Остужев, уже сыгравший того же Альмавиву в собственной постановке Малого театра, высказался просто:

– А знаете, Александр Владимирович, вы ведь просто убили театр. По крайней мере наш спектакль уже умер…

– Вы не правы, Александр Алексеевич, и вы сами это знаете. А ваш спектакль… Я надеюсь, что найдется действительно талантливый переводчик, который сможет перевести Бомарше – и тогда вы поставите новый спектакль. На который публика ломиться будет, поскольку он наверняка превзойдет этот фильм. А кинематограф – вовсе не крышка гроба для театра. Это всего лишь ступенька, которая поможет театру подняться выше.

– Вы так думаете?

– Я знаю. А еще кино – это ступенька для народа, поднявшись на которую простые люди начнут понимать театр.

Последние слова я повторил и Зинаиде Николаевне Юсуповой – после того как она выплеснула на нас порцию восторгов:

– Это так необычно! И просто великолепно! А чей использован перевод?

– Мой.

– Замечательный перевод, необычный… правда, мне казалось, что…

– Что Бомарше писал прозой? Вам не казалось, это на меня что-то накатило.

– Тогда просто обязана сказать, что в стихах пьеса заиграла иными гранями и…

– Каких стихах, Зинаида Николаевна? Это всего лишь весьма бездарные вирши, и я сам это прекрасно понимаю. Честно говоря, когда я все это писал, меня не оставляла мечта, что найдется кто-то, кто потом сделает русский перевод Бомарше так, что будет не стыдно перед автором.

Юсупова вдруг тепло улыбнулась:

– Я вижу, вы искренни в этом. Но тем не менее скажу, что у вас все же получилось великолепное зрелище, и вы можете гордиться тем, что дали театру буквально новую жизнь. А перевод…

– Зинаида Николаевна, вы – в отличие от нас – очень хорошо знакомы и с литераторами, и с театралами… искусство – оно живет в вас. И вы… Я прошу вас занять должность министра культуры.

– Министра чего? – рассмеялась княгиня.

– Министра культуры. Стать человеком, который выберет лучшее, что имеет человечество, и даст это лучшее нашему народу. Причем всему народу, а не только знати.

– И вы думаете, я смогу разобраться в том, что нужно простому люду?

– Один мой хороший знакомый сказал: "Чтобы хорошо сыграть крестьянку, нужно родиться княгиней". Розину в фильме играла урожденная Белозерская…

– Да, пожалуй вы правы. И – Марселина?

– Я тем более уверен сейчас, что лучше вас в искусстве, в культуре вообще никто не понимает. Нет, не княгиня, но потомственная дворянка, Суворова Ольга Александровна.