Алиса Климова - Уроки ирокезского

Еще – для перевозки молока из деревень на три выстроенных – опять же с подачи Машки – Юрой Луховицким "пастеризационных завода" она "оторвала от народного хозяйства" и три дюжины "глазастиков". Правда эти машины ей в городке у меня "сверх плана" изготовили – но я-то, может, и получше им применение нашел бы. Хотя все же вряд ли: мне их скорее всего и не сделали бы, потому что дочь наша в городках среди "детской части населения" пользовалась не просто уважением, но и искренней любовью…

Да, надо бы автомобилей вообще побольше делать, все же не гоже канцлеру каждую машину личным указом распределять. И лучше начать строительство автозаводов уже в этом году – следующий-то уж больно коротким выходит. Потому что в середине апреля Император издал указ… то есть после некоторой перебранки согласился его подписать. Указ гласил, что год тысяча девятьсот седьмой будет коротким, так как все месяцы с мая по сентябрь будут всего по двадцать восемь дней. Зато уже со следующего, с тысяча девятьсот восьмого, Россия будет годы считать одновременно с Европой.

Там еще приписка была – мне Машка подсказала, когда я дома текст обсуждал – что хотя Рождество в результате будет праздноваться уже шестого января, зато все получат еще один новый праздник – Старый Новый год, который объявляется дополнительным выходным днем. Лишний праздник – народу в радость, так что им все недовольство "замшелых крестьян" будет подавлено… ну, может быть. Все равно народ зимой на работе особо не надрывался, тем более в деревне, так что большого убытка экономике не будет. Правда, имелся шанс, что разнообразные церковники взвоют…

Не взвыли. Все же я заранее съездил в Уфу, обсудил вопрос с Мухамедьяром Султановым, который работал российским муфтием. Веселый оказался старик: когда я ему объяснил мучающие меня проблемы, он ответил просто:

– Если вы считаете, что так будет удобнее, делайте. Нам, магометанам, христианский календарь всяко безразличен – а потом, подумав, спросил:

– Вот вы, человек, несомненно, весьма занятой, сочли необходимым приехать ко мне и узнать мнение магометан и это приятно. Не мне, всем нам. Вы собираетесь посетить наставников всех религий?

– Надо еще в Читу съездить, обсудить новый календарь с Пандито хамбо-ламой: последователей учения Будды в России тоже немало. Собственно, поэтому я и вынужден отклонить ваше приглашение погостить еще несколько дней…

– А с иудеями вы уже обсудили?

– И не собираюсь. У них своя свадьба, у нас – своя.

– То есть вы ко мне приехали первым? Магометане России ответят на ваше уважение своим – я знаю, что вы лично ни к какой религии себя не относите, но то, что уважаете многие…

Ну да, уважаю. Многие уважаю, верно. Когда Николай подписал указ "О равенстве религий", объяснить, какие у этих религий теперь "равные права" мне пришлось и Султанову, и Иролтуеву (то есть Пандито Хамбо-ламе), и вот они-то как раз у меня уважением и запользовались – за понятливость. Поняли, что иметь представительство в Священном Синоде и исполнять его указания, "не противоречащие религиозным убеждениям", гораздо лучше, чем рассматриваться законом как "коммерческие организации". Протестанты вообще предложению обрадовались, ведь статус протестантских церквей даже повышался, а католики и иудеи от предложения отказались. Впрочем, Александр Каковский – Варшавский архиепископ – уже начал задумываться, а не погорячился ли он – после того, как ему был выслан счет на уплату налогов с доходов католических церквей… Ну да ладно, Синоду (переименованному в Министерство по делам религий) это было не к спеху. А мне – тем более.

Кстати, первым законом, прошедшим через новое Министерство, стал закон о браке: теперь браки лишь "освящались" церквями, а регистрировались они отныне сугубо светскими учреждениями, именуемыми "Департаментами записи актов гражданского состояния". Ну да, я слегка тут не удержался… но ведь не только в моих "городках" межконфессиональные браки становились все более распространенными, а регистрировать их по всей стране в церквях, скажем, православных было бы "идеологически неправильно".

В конце мая ко мне в Москву приехал гость из категории "легок на помине". Отец Питирим, Кирилл Константинович, между прочим тоже уже епископ – Векшинский. Ну да, не у каждого священника в приходе сразу два Казанских собора имеется и царь в прихожанах…

Сначала я подумал, что он приехал по поручению церковных иерархов поругаться насчет нового календаря, на худой конец по поводу ЗАГСов – но ошибся. С ним я в этой жизни почти и не общался – точек пересечения особых не было. А те, что были, уместнее назвать "точками конфликтов". Первый такой конфликт вышел как раз по поводу заключения браков. В городке-то детишки и православные были, и магометане, и калмыки – а как их между собой женить-то? А поскольку в России признавались лишь церковные браки, возникало множество проблем. Я предложил всех молодоженов в городках женить как раз в "Казанских соборах", а Кириллу Константиновичу я и посоветовал "быстренько придумать процедуру временного принятия православия" исключительно на момент заключения брака. Поп оказался воспитанным, матерно не ругался… но на мозги я капать давно научился, так что он обряд придумал. Став канцлером, я издал отдельный указ "О межконфессиональных браках", по которому православным попам вменялось уже в обязанность таковые регистрировать даже если он заключался между мусульманами и, скажем, буддистами или протестантами, или вообще между атеистами. Указывать-то просто было, поскольку именно Православная церковь управлялась Священным Синодом, и батюшки возразить не могли. Хотя я и тогда понимал, что это как-то неправильно – и когда смог, то постарался "исправиться".

Второй случился по поводу отсутствия в моих школах Закона Божия – то есть это он со мной конфликтовал, а я просто не обращал на него внимания… И тут он сам приехал в Москву. Причем, как оказалось, с подарочком – от Ольги Александровны. Правда подарок был не мне, а самому Кириллу Константиновичу, но он и меня порадовал. Я когда-то почти вскользь вспомнил про обилие очень из себя "золотых" предметов быта, окружающих меня в детстве, и упомянул – как раз в присутствии этой славной женщины – про нитрид титана. И вот она, оказывается, не только сам нитрид сделала (я его видел – какой-то порошок цвета детской неожиданности), а придумала, как сталь им покрывать. Способ оказался простой – окись титана на сталь насыпалась, а потом все это при температуре высокой обрабатывалось безводным аммиаком. Ну, по крайней мере я так понял процесс в пересказе священника. Но он "уроком прикладной химии" не ограничился, а, покончив с рассказом (долженствовавшим подчеркнуть дешевизну получаемых изделий), перешел, наконец, к существу своего дела: