Алиса Климова - Уроки ирокезского

Виктор Вильгельмович редко баловал меня визитами, но уж если приходил, то по делу совершенно неотложному. Так случилось и в канун Рождества:

– Александр Владимирович, сегодня утром мы закончили обработку поступивших на первое декабря рапортов с мест…

– Весь внимание, вы ведь просто так не приходите.

– По большинству губерний картина складывается довольно нерадостная, народ весьма недоволен проводимой правительством политикой в части продовольственной помощи.

– Ну понятно, все хотят получить всё и за это ничего не отдавать…

– Дело даже не в этом: у крестьян, конечно, острое неприятие принципа, по которому помощь дается лишь тем, кто – по их мнению – лишается земли. Но гораздо большее недовольство вызывает то, что вы запрещаете помощью делиться с соседями даже. На это накладывается недовольство мелких торговцев, в массе своей потерявших возможность жить с торговли, и они – поскольку многие еще сохранили известные капиталы – весьма активно оказывают помощь различным социалистическим группировкам… знаю-знаю, скажу так: якобы социалистическим. Причем я бы даже сказал "дополнительную помощь"… В городах идет агитация среди рабочих, многие из которых так же недовольны низкими, по их мнению, заработками. Я имею в виду, в старых городах Империи, но немало рапортов и о попытках соци… так называемых социалистов проникнуть и в новые рабочие городки.

– С мужиками понятно… Запретом делиться, думаю, недовольны не те, кто теперь мог бы поделиться, а те, с кем эти первые должны делиться, так?

– Верно.

– А эти псевдосоциалисты… но, думаю, в рабочих городках успеха они не сыскали?

– Значительного – нет, разве что в Царстве Польском местные социалисты более-менее успешно продвигают… как вы называете, националистические идеи. То есть мы фиксируем небольшой рост популярности националистических изданий среди польских рабочих… как вы рекомендовали, просто фиксируем… пока. И в Киевском генерал-губернаторстве определенный успех среди неквалифицированных рабочих у них замечается. Был еще всплеск активности у националистов уже армянских, но этот молодой господин… Джугашвили, да, весьма успешно его смог пресечь, причем большей частью пропагандистскими методами. То есть он местных распропагандировал на вооруженный и весьма действенный отпор, но так побили народу в целом не очень много, а дашнаков – так армянские националисты именуют себя – на Арафур теперь очередь минимум на полгода.

– В принципе, я ничего особо страшного пока не вижу. Что вы еще хотите рассказать?

– По фактической стороне дела – больше ничего. Но представляется возможным… единственно возможным, к сожалению, что эта довольно внезапная агитационная активность направлена…. как бы это поточнее выразить… направлена в будущее. Причем недалекое, и цель всей этой работы – в случае войны России с кем-либо перейти к массовому саботажу, если не диверсиям – и, нарушив производство и снабжение в городах вызвать острое недовольство властью. После чего последует – почти наверняка последует – попытка на волне поднявшихся бунтов свергнуть власть в стране. Есть в агитации некие намеки на подобный исход. К тому же городские торговцы, как мелкие, так и крупные, довольно быстро объединяются в партии, так же не склонные смириться с нынешним положением дел. Причем партии эти изрядную часть средства на свою деятельность получают из-за границы.

– Ясно, и мне нравится, что вы разглядели скрытые пружины этого механизма. Основные финансовые источники прячутся в Британии?

– Некоторые – да, но мне кажется, что все же большинство нитей тянутся за океан.

– И это гораздо печальнее…

– Есть некоторая разница: насколько мы проследили, из Британии средства направляются под контролем правительства, а из-за океана… по крайней мере правительство США делает вид, что ничего об этом не знает.

– Ну это понятно… хотя приятнее не стало. Похоже, что Рокфеллеры тоже потянулись за Ротшильдами. Ну что же, значит пора раскрывать карты. Рановато, конечно, но запускать болезнь нельзя. И даже если окажется, что диагноз ошибочный, все же пусть об этом узнаем мы, а не патологоанатом. Еще раз огромное спасибо, Виктор Вильгельмович, Я еще раз все это обдумаю, а затем нам нужно будет снова встретиться, может даже в несколько расширенном составе, и обсудить меры пресечения безобразий. А пока я думаю, не желаете ли чаю? Или покрепче?

– На службе не пью, вы же знаете…

– Я знаю, и поэтому имел в виду кофе – улыбнулся я, нажимая на кнопку селектора: – Соедините с Марией Иннокеньевной, срочно, и принесите чай господину Валю. А мне… тоже чай.

Раньше – три жизни назад – я всерьез думал, что Мышка крутит ручку арифмометра лишь для того, чтобы убедиться в верности расчетов, которые она ведет в уме, но и после этого в результатах сомневается. Сейчас я уже догадался, что это у всех бухгалтеров манера такая – отвечать "приблизительно" до тех пор, пока не будет сведен очередной баланс. Так что я не очень удивился, когда на вопрос "сколько сейчас занимает казенная торговля в процентном отношении" она ответила мне в обычной манере:

– Если брать по городам, не считая рабочих городков, то примерно семьдесят шесть процентов. По деревне – опять без учета колхозов – почти девяносто, и это по фабричным товарам. По продуктам в городах процентов уже примерно девяносто два… точно сосчитать не выйдет, цифр по рынкам у нас взять неоткуда, так что это оценочная величина. Если вам нужно точнее, то через два дня…

– Спасибо, Мария Иннокентьевна, этого вполне достаточно.

Да, цифры некоторым образом обнадеживают. Оно, конечно, рановато – но уже вроде терпимо:

– Виктор Вильгельмович, в течение недели нужно постараться арестовать всех по спискам один и два, из тех, кто сейчас в России. Можете использовать воинские части… мои части, я предупрежу. А после Нового года, числа третьего, соберем расширенное совещание руководства КГБ.

Когда Валь ушел, я снова ткнул в селектор:

– Соедините меня с Байрой.

Байра – кроме того, что училась сейчас в Векшинском медицинском – числилась еще и медицинской патронажной сестрой при семействе Императора. А заодно и "помогала" царю "общаться с народом". Николай Александрович теперь еженедельно в полдень по воскресеньям напоминал народу о своем существовании по радио, обычно извещая о награждении кого-либо за какие-нибудь заслуги – или о наказаниях за плохую работу. Например, именно царь сообщал об отстранении нерадивых губернаторов. Возможно, он не слишком радовался такой работенке, но особого выбора я ему не предоставлял – и даже тексты его выступлений в основном готовились именно мною. То есть Николай их как-то редактировал – сам редактировал, делая их "более соответствующими царским традициям"…