Алиса Климова - Уроки ирокезского

На этот раз я попросил Байру особо проследить, чтобы царь отсебятины все же не нес. Но царь-то – он какой-никакой, а божией милостью самодержец, так что к предновогодней речи "самодержца" я отнесся очень внимательно. И когда до передачи осталось пара минут, я еще раз переспросил девушку:

– Все в порядке?

– Да, Александр Владимирович – прозвучало из динамика громкой связи в студии, – я пущу запись сразу за вступлением Анны Петровны.

И сразу за сообщением, что "сейчас к народу обратится его величество Император Всероссийский Николай Второй", из многих тысяч радиоприемников по всей стране раздался "звук божественной речи": Император читал манифест об отречении…

Алексей Евграфович с волнением принял из рук Канцлера награду. Орден – который раньше ни одному химику получить не удалось, хотя в последние годы отечественная химическая наука и сделала весьма немало.

А тут… вообще-то профессор Фаворский даже не очень-то и понимал, почему именно он был удостоен этой награды. Да, пришлось поработать – но результатом-то стал обычный клей!

Все же не совсем обычный: клей, который намертво приклеивал к бумаге полиэтилентерефталат. И даже не совсем приклеивал, да и бумага была очень непростой – но все же…

– В знак признания огромных заслуг профессора Фаворского перед Российской наукой – говорил тем временем Канцлер – кроме безусловно заслуженного им Ордена профессору вручается новый паспорт гражданина России. И – уже в качестве пенсиона за первый год, положенного каждому кавалеру Ордена – сто рублей советскими деньгами. Новыми, изготовить которые без его самого активного участия не вышло бы.

Алексей Евграфович внутренне даже поморщился: не место и не время о вещах сугубо меркантильных говорить. Однако взяв из рук Канцлера пять небольших красных и две сиреневых бумажки, он буквально обомлел: над банкнотами (именно над ними) парили небольшие двуглавые орлы. Не поверив увиденному, профессор несколько суетливо достал из кармана очки, надел их – но орлы не пропали, более того – стало хорошо видно, что они и в самом деле висят над листами бумаги…

– Вы паспорт еще поглядите – с улыбкой произнес Канцлер.

Открыв новенький паспорт (с номером один, как с удовольствием заметил Алексей Евграфович), он понял почему его невеликое, в общем-то, изобретение было столь заметно оценено: фотография была закрыта большой, в половину страницы, пленкой – очевидно, из полиэтилентерефталата и выделанной – а над ней так же висел в воздухе орел, причем размера более изрядного. И тут уже без особых усилий можно было разглядеть, что орел сей не напечатан каким-то вычурным способом, дающим иллюзию "полета": его можно было разглядывать с разных сторон, как иную скульптуру…

– Благодаря открытиям профессора Фаворского Россия теперь может не опасаться, что враждебные элементы, пользуясь поддельными документами, смогут нанести вред Державе. И никто уже не сможет нанести и вред российской экономике, изготавливая фальшивые деньги…

Вслед на награждением Алексея Евграфовича Канцлер вручил всем прочим работникам его лаборатории новые, только что учрежденные ордена под названием "Знак почета". И каждый получил и новенький паспорт, и некоторую сумму (в пятьдесят рублей, ибо по статусу новый Орден стоял ниже), и профессор уже понимал, за что.

Одно осталось непонятным совершенно: как на пленке – точнее над нею – появляются эти орлы?

Зинаида Николаевна мне потом сказала, что она, услышав именно эту ремарку, даже расплакалась – настолько в ней сконцентрировалась глубинная суть и необходимость случившегося. Хотя казалось бы, чего уж тут концентрировать: Император просто констатировал, что под его мудрым руководством в России заложены основы социализма – и перечислил, какие именно. А затем, пояснив, что дальнейшее этого социализма развитие не может случиться в условиях самодержавия, отрекся от престола за себя и все семейство в пользу Республики. Дал сроку для разработки и принятия Конституции десять лет ("лучше сделать лучше, а не быстрее"), на переходный период "назначил канцлера ответственным за Державу"…

Но ведь Николаю на самом деле очень хотелось, чтобы народ его боготворил… или хотя бы "возлюбил". И после фразы "истинный социализм, где каждый получает исключительно по результатам труда своего" добавил:

– Да, именно так Россия станет страной, где каждый получит по делам своим. Я смог заложить основу, но чтобы двигаться дальше, вам нужен не пастырь, но вождь, не заботливый отец, но смелый командир.

Байра это пропустила… вероятно, сочла, что мне понравится. Не понравилось, но поздно после драки кулаками размахивать. Девочка-то… молодая и подающая надежды женщина-врач все же давно и совершенно точно знала, что "канцлер социализм строит"… но почему бы так просто и не назвать "государство социально-ориентированное"? Мужики-то конечно могут не понять, слово "ориентированный" им не знакомо. Но вот сообразить, что большая часть людей, в моих городках школу не закончивших и потому "социализм" считающий чем-то совершенно иным, она не смогла. Да, зря я марксизм в школах не преподавал… с комментариями, конечно.

С другой стороны подобное заявление среди нынешних "социалистов" внесет существенный разброд и шатания, а мне это на руку. Пока они еще сообразят, где их государство кинуло… а лишний спокойный год позволит сделать очень много. Причем именно год текущий: база заложена солидная и пора уже начинать пожинать… нет, не лавры еще, но хотя бы первые плоды. В любом смысле этого слова.

Николай был негодным правителем государства – но вот идиотом он точно не был. Так что сообразить, что больше ему в России самодержцем не бывать, он смог достаточно давно – ну а в разговорах со мной выяснил, когда же и формально перестанет быть царем. Выяснил – и смирился, увидев, что большая часть улучшений в жизни страны все же официальной пропагандой связывается именно с ним. То, что я делал это для "невозбуждения" власть имущих – его интересовало не очень, гораздо больше он заботился о том, чтобы "всяки бяки" Канцлер делал строго от своего имени… И да, родившийся уже в седьмом году его сын оказался гемофиликом, и даже года не прожил – так что к отречению император был морально готов.

Был он готов и "материально": краткий список того, чего в стране не хватает для даже не победы, а хотя бы не поражения в любой грядущей войне, ему подготовила специальная комиссия Госкомитета обороны, причем с глубоким обоснованием причин, по которым существующая государственная система недостающее обеспечить не сможет. Не знаю, понял ли он все приведенные доводы, но ему хватило и того, что эти доводы приняли военные – которые теперь управлялись с бюджетами, несколько превосходящими весь бюджет Державы семилетней давности.