Алиса Климова - Уроки ирокезского

Петеру все равно этого не понять, ведь любая неудача Сунсина бросит тень на репутацию дяди – но такого допустить просто невозможно. И именно поэтому строительством завода генераторов пришлось руководить самому Сунсину, ведь именно генераторы этого завода и будут работать на новой электростанции! И поэтому же приходилось самому следить за расширением близлежащих медных рудников, и за постройкой новых дорог: ведь три других электростанции можно будет строить только после запуска этой, но дорогу к верхней (и самой большой электростанции) тогда уже затопит. Однако ее – с плотиной высотой в сто десять метров – еще ставить рано. Потому что он, Хон Сунсин, такую плотину еще не совсем хорошо научился проектировать…

Но – обязательно научится, и через четыре-пять лет электростанции Центрального Восточного каскада выдадут мощность в шестьдесят, а может быть уже и сто мегаватт! Ну а первые двенадцать… Петер практически гарантировал, что запустит электростанцию к концу года. Если будут готовы генераторы…

Для меня семнадцатый год был знаковым. Но только для меня, ведь больше никто не догадывался, что же в этом году "уже произошло". Для всех же остальных это был обычный, к тому же мирный год. Не особо урожаем балующий, но и не голодный. Но очень "напряженный" – и мне напрягать извилины пришлось со страшной силой.

Когда-то в детстве я вычитал, что большевики полностью провалили свою первую пятилетку. То есть они, конечно же, ее "досрочно выполнили", но понастроили всего меньше половины от желаемого и успели цены на все товары тоже вдвое поднять. То есть это я где-то читал, но прочитанного не понимал. Раньше не понимал, а как раз в начале семнадцатого года на меня снизошло понимание.

Большевики-то деньги "по Марксу-Ленину" считали, а деньги – это вовсе не то, что бородатые классики изрекали. У них, большевиков, просто не было в достатке того, за что люди, собственно, работать-то и идут: товаров у них не хватало. И у нэпманов всяких тоже товаров не хватало, а если товаров мало, а денежных знаков много… Причем на самом деле неважно, знаки эти бумажные или вовсе золотые, но если товара не хватает, то он дорожает. Или, если опять же "по Марксу" считать, деньги дешевеют – ведь бородатый назвал их тоже "товаром". В любом случае это – инфляция, и государству это очень неполезно. И гражданам этого государства неполезно еще больше – а особенно неполезно гражданину, который работает канцлером.

Большевики (в своем времени) пошли по пути наименьшего сопротивления (как они сами считали) – просто установили фиксированные цены и ввели "распределение": то есть товар мог купить лишь тот, кому разрешили власти. Но по мне – это был совершенно тупиковый путь, ведь рабочие при этом теряют стимул больше зарабатывать (и, соответственно, лучше работать), а спекулянты получают огромное поле для деструктивной деятельности. И, конечно же, народ власти такой уже доверять не спешит.

Однако и путь повышения цен (который большевики сначала прошли против своей воли) тоже тупиковый: народ теряет доверие к постоянно обесценивающимся деньгам, качественные (а поэтому более дорогие) товары теряют рынок – потому что народ просто не успевает накопить нужные для покупки такого товара деньги, тратя их сразу, пока они не обесценились еще больше. И начинает расти криминал: людям важнее получить "много и сразу", а каким способом – это уже не так важно. И, опять же, доверие власть у народа быстро теряет.

У меня ситуация была вроде бы лучше, чем у большевиков: моим рабочим товаров хватало, цены были фиксированные и стабильные – но на самом деле все было даже хуже, чем в свое время у "верных ленинцев". У большевиков не было двадцати миллионов человек, уже успевших пожить в нормальных условиях и привыкших ко вполне определенному уровню достатка. Не очень-то и большого, но стабильного – и эти люди твердо знали, что дальше ДОЛЖНО быть только лучше. Канцлер же обещал!

Так что если я сделаю что-то "большевикоподобное", то тем самым обману двадцать миллионов человек. Ну а верить мне перестанет гораздо больше народу – что хреново даже не в моральном плане (хотя, может быть, и обидно будет). Хреново будет потому, что за прошедшие десять лет я успел очень сильно обидеть очень много народу: купцов, которые разорились, не имея возможности "конкурировать с госмонополией", дворян-бездельников, которые на ренту с поместий "красиво жили" в ниццах и парижах, про кулаков я и не говорю… а еще очень сильно на меня оказались обижены разного рода националисты. А раз Канцлеру доверия нет, то значит, эти "враги канцлера" правду говорят?

Национальных разборок и без того уже случилось довольно много. Иногда приходилось проводить очень жесткие зачистки (как, например, с дашнаками, которые терроризировали почти весь Кавказ), иногда получалось "договориться" с местными лидерами – как удалось в Калмыкии. А иногда "все само получалось": я все же, собравшись с силами, написал (сугубо для внутреннего рынка) "Насреддина в Бухаре", книгу кто-то перевел на узбекский – и отношение узбеков не только ко мне, но и к русским вообще стало гораздо более лояльным. Хотя, пожалуй, узбекская лояльность больше формировалась огромными закупками изюма, дынь и хлопка – но и книжка слегка все же помогла, показав узбекам уважение и понимание русских их культуры.

С казахами вообще все вышло замечательно. В разговорах с Айбаром я получил очень общее представление о нынешних авторитетах – и попросил специально нанятых (за существенную денежку) людей особо присмотреть за человеком по имени Ибрагим Кунанбайулы. Вовремя доставленная ему упаковка стрептомицина добавила ему, надеюсь, несколько лет счастливой и плодотворной жизни. Товарищ, как я понял, считался у казахов кем-то вроде "казахского Пушкина", пользовался всеобщим уважением (по крайней мере среди образованного народа) и был умеренным националистом. Но – борцун за "европейскую культуру с исламскими корнями", и – как большинство и русских интеллигентов – под словом "культура" понимал исключительно искусство. Поэтому после довольно непродолжительного общения (я специально съездил в Семипалатинск поговорить с ним после того, как он организовал какую-то "казахскую партию") он согласился эту "культуру" среди казахов возглавить. А дабы было ее проще распространять – принял "мое" предложение издавать казахские газеты, журналы и книги с помощью алфавита, придуманного статским советником Ибраем Алтынсариным. Правда, об этом Ибрае (как и о придуманном им алфавите) я в разговоре с Абаем (под этим прозвищем Кунанбайулы был известен местному народу) и узнал – но узнал я и то, что этот алфавит был с кириллической основой и вообще был первым именно казахским: пока что казахи использовали (причем с трудом) турецкую версию арабского алфавита без гласных букв…