Виктор Мишин - Испытания [litres]

– Что, и больше никто на выстрелы не среагировал? – удивился я.

– Так в комнате дело было. Третий этаж, окна и двери закрыты. Не слышал, наверное, никто.

– Или в окно смотрел, а потом следом пошел, или немцев натравил! – сказал я, показывая Сереге, что надо осмотреть округу.

– Да все в порядке, старшой. Мы несколько раз останавливались и проверяли. Никого. Точно говорю.

– Ладно, поверю. Но смотри…

– Я отвечаю! – У, блин, нахватались у меня словечек.

– Уже три часа, где Борт бродит? – задумчиво произнес я.

– Задание за вас, бездельников, выполняет! – прозвучал голос у входа. Там Серега дежурит, значит, Бортник явился наконец.

– Поговори еще! – отозвался я. – Тебя подглядывать поставили, а ты подслушиваешь. Где пропал, хрен здоровый! – последнее я говорил, вылезая наружу. А когда распрямился, то сел на жопу, прямо на землю.

– Чего, нравится? – спросил с лукавой ухмылкой Иван. Перед ним стоял с кляпом во рту и связанный по рукам и ногам полковник СС.

– Ты чего, чудовище, охренел??? – чуть не взвыл я. С Ивана улыбка сползла в мгновение ока.

– Ты чего, старшой?

– Я что приказал? – шипел я.

– Взять бумаги, и тихо назад!

– Ты хоть понимаешь, что нас теперь загоняют? Это ж эсэсман, наверняка шишка такая, что звиздец!

– Я не виноват, старшой, – попытался оправдаться Бортник, – он живет в соседней квартире и зашел к «нашему» капитану в тот момент, когда мы там были.

– Что, и вы дверь не закрыли?

– У него ключ был.

– Пипец, – выдохнул я. – И что нам теперь делать? – Я был в полном раздрае.

– Машину надо брать и валить! – сказал Олег.

– Умные, да? Куда валить? Нам до своих километров двести, это как минимум!

– Может, тогда самолет вызвать?

– Ага, подводную лодку, – кивнул я. – Рупор хочешь дам? Может, и докричишься.

Смех смехом, а нам, похоже, кирдык. Как уйти из логова зверя с его детенышем? Ну, это образно.

– Давайте на выход, Борт, с Олегом вперед.

– Придумал все же чего? – поинтересовался Бортник.

– Ага, – усмехнулся я, но на душе было почему-то муторно. Помните, когда мы отправились в Волоколамск, я чувствовал, что все получится? Так вот теперь наоборот. Друзьям я свои бредни не стал рассказывать, просто промолчал.

Офицерик в звании штандартенфюрера висел у Вани на плече и не отсвечивал. Это радовало. Вообще-то, Борт его так приложил, что стоило бы побеспокоиться о том, как бы он вообще не крякнул у нас по дороге.

Уходили огородами. Были тут такие, на окраине. Да только это не лето, сейчас, практически зимой, нас видно хорошо, спасают только «пеленки». В грязно-белых маскхалатах, нам удавалось пока оставаться незамеченными. Мы уже покинули город, когда появились они…

«Ганомаг» завывал двигателем прямо перед нами, а деваться некуда. Вот просто вообще некуда. Мы оказались в чистом поле один на один с врагом. Решив срезать приличный крюк, устремились к речке, точнее к мосту. Издали осмотрели его, в предрассветной темени казалось, что вокруг никого, а тут на тебе! Целый взвод долбаных фрицев и это чудо на «гуслях». До города километров шесть, можно было и шуметь, тем более фрицы настаивали. Почему в этот раз не получилось сойти за своих? Так пленный, связанный по рукам и ногам, выдавал в нас нехороших людей. Фрицы, видимо, смекнули, что свои в маскхалаты наряжаться в тылу не будут, понаблюдали чуток и атаковали. Первым свалился Вячеслав. Он и так был ранен, а тут получил несколько пуль в грудь, парень затих уже навсегда. Мы, бросив пленного в небольшую ложбинку – ага, еще питали иллюзии насчет выхода к своим, – ответили со всех стволов. Жаль, у нас не было пулемета, не взяли, чтобы в глаза не бросаться. Винтовки с оптикой также не было, только автоматы. Первым делом я убрал пулеметчика на бэтээре, хоть это в плюс пошло. Фрицев было много, больше двух десятков. Наверняка полноценный взвод, да и форма странная, вроде как камуфляж.

– Вань, я сейчас пару гранат брошу, готовься рвануть вперед с фрицем. Дергай к бронику, там и пулемет, и уехать можно! – прокричал я сквозь шум боя Бортнику. Тот только кивнул и стал стрелять еще тщательнее. Прервавшись на несколько секунд, я по очереди швырнул во врагов две гранаты. Грохнуло удачно, даже сквозь шум боя я слышал крики раненых. Постоянно перемещаясь, как учили, мы отстреливались и пытались сблизиться с противником. Удалось сделать это, только когда Борт, наконец, залез в бэтээр. Несколькими очередями он здорово прижал фрицев, а мы успели сократить дистанцию. До фашистов оставалось всего метров десять, наши уже почти все были у броника, когда упал Олег. Я видел, что тот пытался ползти, а значит, еще был жив, поэтому побежал к нему. Как в меня попала первая пуля, даже не сообразил. Руку что-то дернуло, но я не обратил внимания, продолжая стрелять. Через несколько секунд, когда уже подтаскивал Олега к бронетранспортеру, я понял, наконец, что становится как-то хреново. Нам повезло в том, что сразу удалось отсечь немцев от техники и захватить ее. Сейчас Иван не стреляет, наверняка лента закончилась, но остальные еще ведут бой. Немцев оставалось тоже немного, мы уже сократили их состав до половины, наверное, когда Сергей, наш подрывник, оказался наконец за рулем бэтээра и стал его разворачивать. Ждали уже только меня, но я никак не мог подняться. Олега уже оттащили и загрузили, а я был чуть в стороне, метров семь, может, восемь, но огонь противника был настолько плотным, что мне было не поднять голову от земли. Я даже стрелять не мог, настолько фрицы хорошо прижали меня.

– Уходите, я выберусь! – прокричал я изо всех сил, когда из открывшегося сзади люка бэтээра мне призывно махали руками. Мы и раньше обсуждали такие моменты, я всегда настаивал на том, что нужно задание выполнять, а не спасать друг друга в безвыходной ситуации, когда есть риск просто всем лечь в землю. А она была сейчас именно такой. Я быстро терял силы, рука немела и была вся в крови. Отстреливаться я уже не мог, так как кончились патроны, а сменить диск не получалось. Выхватив последнюю гранату, я зашвырнул ее к фрицам и получил в ответ сразу две. Одну я еще смог отшвырнуть, упала прямо перед носом, а вот вторая… Хлопок, боль сразу по всему телу и… Темнота.

«О черт, кажется, меня все же убили!» – промелькнуло в голове, и больше не было ничего.

Очухался я как-то рывком. Странно, боль в руке, голове, спине, но какая-то неправильная боль. Обычно так болят обработанные раны.

«Где я?» – открыв глаза, я увидел что-то темное над собой. Пытаясь сфокусировать взгляд, добился только того, что вновь провалился в забытье. Сколько раз я так «просыпался», не знаю, но внутри болело буквально все. В один из таких приходов в себя услышал голоса, говорили на немецком.